— До встречи.
Поднявшись на носочки, Алёна быстро коснулась губами его губ и прежде, чем Никита углубил поцелуй, развернулась и почти бегом отправилась к подъезду.
Если бы не знала, что Николай ушёл к Светке, наверное, даже смогла бы безоговорочно поверить, что просто вернулась с работы домой, где её ждали муж и сын. Стоящая в прихожей пара ботинок Коли и раздающиеся из кухни голоса на мгновение вернули Алёну в прошлое. Где всё было иначе. Где у неё была крепкая, на первый взгляд, семья.
— Мам! Ты?
Павлик, высунувшись из дверного проёма, окинул Алёну быстрым взглядом и, убедившись, что это действительно она, вышел из кухни.
— А кто это ещё может быть, по-твоему? Я же ещё вчера позвонила и сказала, что возвращаюсь.
Голос дрогнул, но Алёна, взяв себя в руки, обняла сына и, сунув ему в руки сумку с вещами, кивнула на спальню.
— Отнесёшь?
— Ага. А к нам папа зашёл.
— Да я вижу.
Она поспешно отвела взгляд от кухни, в дверях которой с ноги на ногу переминался Николай, и, стащив куртку и обувь, не глядя на мужа, уточнила:
— Один?
— Один.
Он ответил поспешно, как будто она поймала его на месте преступления, а он отчаянно желал оправдаться.
— По делу или в гости?
— С Павлом повидаться.
— М-м-м. Это хорошо, что сына не забываешь.
— Не забываю. Ты с моря, что ли?
— А что?
— Ничего. Выглядишь хорошо. Загорела.
Ага. И натрахалась на три жизни вперёд. Только говорить об этом пока точно не стоит.
— Да на работе предложила коллега путёвку по дешёвке. В долг. Отказываться глупо было.
Она сама не знала, что стало первостепенной причиной, почему умолчала о том, что летала в Египет с Никитой. То ли проблемы, которые могла тем самым подкинуть ему, то ли стоящий в паре метров муж, с которым по-старинке обсуждать любовников было некомильфо.
— Глупо, да. Хорошо, что развеялась. Отдохнула.
— Не только отдыхала. Трудилась тоже. В поте лица и других частей тела.
Алёна всё же не удержалась — сказала то, от чего лицо Николая приобрело удивлённое выражение.
— Ладно. Я в душ иду. Ты не задержишься ведь?
— Нет. Уже ухожу.
— Вот и хорошо. Светке привет передавай.
Она не стала дожидаться ответа, скрылась в ванной, тут же закрывая дверь на задвижку, будто опасалась, что у Коли может возникнуть желание зайти следом. Тяжело оперлась на раковину, чувствуя, что стоит ровно на трясущихся ногах из последних сил.
Итак, первая встреча с мужем состоялась. И даже удалось создать видимость, что она не вывернула её наизнанку. Не напомнила о том, чем дышала Алёна каких-то несколько недель назад, веря, что с этим человеком она проживёт до конца своих — или его — дней. И сейчас, когда перед глазами пелена слёз, так просто соврать себе, что первый шаг к новой жизни сделан.
Она начнёт всё решать уже завтра. Развод, раздел имущества, что там ещё обычно делается в таких ситуациях?
В прихожей хлопнула дверь, и Алёна вздрогнула. Нужно думать о чём-то другом. Или о ком-то. Или вообще ни о чём не думать. Просто ванна. Просто кофе.
Просто перестать плакать.
ЧАСТЬ 2
ОТРЫВОК 1
У Никиты определённо был какой-то план, и он его придерживался. Это Алёна в очередной раз поняла, когда через три дня после их возвращения из Египта он не позвонил, не приехал, не встретил с работы. Не то, чтобы они договаривались об этом… Даже напротив — совсем не договаривались. Но на исходе второго дня Алёна поймала себя на том, что постоянно проверяет сотовый. Смс, почта, звонки — от этого засранца не было ровным счётом ничего. Он снова исчез, как тогда, в октябре, накануне дня всех Святых. Только в тот момент это исчезновение было обусловлено тем, что рядом с ней был Николай. Или она так успокаивала саму себя, потому что начинала подозревать, что теперь стала Никите неинтересной?
Глупости. Он просто решил дать ей ту паузу, о которой Алёна сама с ним заговорила, вот только не знал, что эта передышка будет сопряжена с тем, что она начнёт по нему безумно, до одури скучать. Или знал?
Алёна усмехнулась, нарезая перец для салата. Никитка умел держать её в тонусе. Даже теперь, когда она вроде как успокоилась относительно своего урода-муженька, когда рядом с ней был сын, который обращался с ней впервые за довольно долгое время так, будто он была сделана их хрусталя — у Алёны внутри бушевал настоящий торнадо. И виной этому был ни кто иной, как Никита.
— Мам!
— А?
Алёна вздрогнула, не сразу понимая, где находится и что делает, но тут же взяла себя в руки. Все эти трансовые состояния, когда думала о Никите и о том, что было у них на отдыхе, совсем неуместны, когда она дома готовит ужин для сына. И пользоваться тем, что никто не может прочесть её мыслей — не стоит.
— Есть скоро будем?
— Если помидоры порежешь — поедим быстрее.
По правде, она не рассчитывала на то, что Павел бросится помогать ей, но сын вдруг послушно взял нож, разделочную доску и принялся немного неуклюже нарезать овощи. Наверное, чувствует себя обязанным поддержать мать. Вот только Алёна вдруг с удивлением поняла, что боль в груди притупилась, стала какой-то иной. С ней вполне можно существовать, с ней — комфортно делать каждый новый вдох. Она просто иная, поблекшая, как выгоревшая на солнце позолота.
— Паш…
Разговор с сыном, который напрашивался сам собой давно, вдруг показалось жизненно важным начать именно сейчас. Да, Павел был уже взрослым, у него были свои интересы, но и просто делать вид, что ничего не произошло было бы странным.
— Ты о папе хочешь?
— А ты?
— Да я вроде понимаю всё.
Алёна отряхнула руки и уселась за стол напротив сына. Тот сосредоточенно выполнял данное ему задание. Такой серьёзный, каким не был, пожалуй, ни разу за восемнадцать лет своей жизни. Понимает он всё.
— Если так — я рада. И всё же хочу знать, что ты чувствуешь.
Алёна произнесла эту фразу и даже поморщилась от того, как она прозвучала. Какой-то сеанс доморощенной психотерапии, в то время, как она, похоже, нуждается в подобном гораздо больше сына. Ну, или нуждалась.
— У меня нормально всё. Правда.
Павел ссыпал кубики помидора в салатницу и посмотрел на мать. Он не врал, не делал хорошую мину при плохой игре. У него действительно всё было нормально, что только радовало Алёну.
— А у тебя?
— И у меня всё нормально.
