Онлайн книга «Жизнь, похожая на сказку»
Умер Валентин Николаевич. Похороны были внешне очень достойными, театр расстался со своим руководителем, отдав ему положенные почести. Но во всем этом не было души. И когда мы все долго молча стояли у могилы и никто ничего не говорил, я сказала несколько теплых человеческих слов, и снова поток благодарности услышала на следующий день по телефону от Зинаиды Павловны.
Без Валентина Николаевича жизнь ее стала еще более невыносимой, театр платил, кажется, каким-то женщинам, чтобы они ухаживали за ней, но те не выдерживали тяжелого характера Зинаиды Павловны и уходили одна за другой. Умерла она в больнице, накануне я навестила ее. Она была без сознания, и мне показалось, что я больше не увижу живой эту женщину, и мысленно попросила у нее прощения за всех нас, за ужасный конец их жизни. И попросила Бога, чтобы Он ее простил, – и она, и Валентин Николаевич в конце своего пути испытали весь ужас одиночества, который, может быть, они заслужили. И тем не менее это было очень страшно…
Но вернусь к нашему театру. За последние годы мы потеряли прекрасных актеров – Спартака Мишулина, Романа Ткачука, Бориса Рунге, Анатолия Гузенко, Георгия Менглета, о котором мне хочется сказать особо. Это был редкого обаяния человек, замечательный мастер, великолепный профессионал. Каждая его роль, даже небольшая, была сделана филигранно, с юмором, с элегантностью и предельно выразительно. Будучи тяжело больным, он блистательно сыграл в театре «Вернисаж» роль Скупого, за что получил несколько театральных премий. Удивляла и восхищала в нем безумная страсть к своей профессии. Мы видели, как, преодолевая тяжелейшие физические страдания, он полновластно царил на сцене. Светлая ему память…
Мы с его вдовой, чудесной Ниной Николаевной Архиповой, которая для всех ассоциируется с Голубкой из спектакля «Проснись и пой!», где они с Георгием Павловичем пели очаровательный любовный дуэт: «Ты отрада, милая моя отрада, / Будем мы с тобою рядом до последних дней», – много лет делили ту самую гримерную, в которой долгие годы находился ее любимый муж и мой высокочтимый друг. И совсем недавно не стало и Нины Архиповой… Для меня это было неожиданным и горьким ударом.
Состав актеров у нас обновился процентов на восемьдесят. Многих я совсем не знаю. Это почти всё ученики Александра Анатольевича. Много чудесных, очаровательных молодых актрис – Подкаминская Лена, Юля Пивень, Маша Куликова, Маша Голубкина (дочь Ларисы Голубкиной и Андрея Миронова) и другие.
Александр Анатольевич Ширвиндт на своем посту остается таким же демократичным, обаятельным, полным юмора, иронии и теплоты человеком, каким был до своего назначения. Но с вопросами о жизни театра, его планах, своих недовольствах и мечтах творческого порядка лучше не подходить. Что-то закрывает доступ к таким разговорам…
Возможно, Александр Анатольевич тоже ищет себя в этом сегодняшнем сумасшедшем театральном мире, не хочет приспосабливаться к обстоятельствам, хотя вынужден это делать, чтобы театр выживал, – не знаю.
Только чувствую, что он добр, умен, но закрыт…
Нас выбирают роли?
Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?
Ф. Тютчев
Ну а теперь вновь вернусь к рассказу о своей жизни. Самое удивительное, что после 75 лет, когда я смирилась с финалом, моя жизнь продолжала мчаться, насыщенная счастьем новых ролей и даже новых для меня жизненных событий. В начале 2000-х годов вдруг раздался телефонный звонок, незнакомый нежный голос ласково попросил меня о встрече-интервью. Это была Рената Литвинова.
Я о ней тогда немного уже знала. Ни о чем не расспрашивая, конечно, согласилась и в назначенный день приехала в дом на Котельнической набережной, где живут многие знаменитые актеры.
Одета я была в легкое летнее платье, чувствовала себя достаточно молодо и комфортно. В общем, современная, моложавая дама. Почему я это описываю? Потому что я не знала замысла ее фильма «Нет смерти для меня». Сам замысел, на мой взгляд, великолепен. Это я поняла потом, когда увидела готовый фильм по телевизору и мне стало ясно, что вся моя нарядность и излучаемое мной благополучие противоречили идее этого фильма.
Рената пригласила пять звезд времен 50−70-х годов прошлого века: Татьяну Самойлову, Татьяну Окуневскую, Лидию Смирнову, Нонну Мордюкову и меня. Компания в высшей степени для меня лестная, каждое из этих имен – целая эпоха в кино и в жизни страны, но, конечно, я в нее никак не вписывалась.
Все эти актрисы в разговоре с Литвиновой замечательно раскрылись в трагизме своей судьбы, я же была совсем неинтересна, так как моя жизнь меньше всего связана с кинематографом, который подарил мне две картины и, в общем, забыл обо мне. Но я от этого не страдала, потому что своим призванием всегда считала театральную сцену. А Рената, вероятно, о театре в моей жизни не знала, и ей была нужна судьба актрисы, сверкнувшей на кинематографическом небосклоне в самом начале своей актерской карьеры и затем практически исчезнувшей с него. Она ждала от меня трагического рассказа о выброшенности из жизни, об одиночестве, а я внутренне этому не поддавалась, так как находила свою судьбу на сцене состоявшейся.
Рената сидела на маленькой скамеечке передо мной и с редчайшей лаской и нежностью, а также с уважением к моему возрасту спрашивала о моей жизни.
Из всего нашего разговора самым дорогим для меня было воспоминание о трагической жизни Валентины Караваевой – знаменитой «Машеньки» Райзмана. Я рассказала, как получила от нее записку, когда она уже не снималась и была очень несчастна и одинока, с предложением сделать монологи Раневской из «Вишневого сада».
И в тот момент, когда я коснулась ее трагической кончины, среди ясного неба раздался немыслимо сильный гром, мощный порыв ветра распахнул окна, занавески, развеваясь, смахнули все со стола, что-то разбилось, что-то упало… Я не знаю, успели это снять или нет, только, помню, попросила: «Оставьте это в кадре, сама мятежная душа Караваевой влетела к нам и напомнила о себе…»
Но в фильм тот фрагмент не попал, а, на мой взгляд, он очень точно отражал переживания моей души в этой передаче. Так что я была достаточно пустым местом в этой удивительно прекрасной картине.
Ренату Литвинову я больше не видела, правда, она меня всегда интересовала. Я даже как-то пошла во МХАТ посмотреть «Вишневый сад» с ней в роли Раневской. Мой муж тоже с большой нежностью и вниманием относился к этой актрисе. Мы шли на спектакль во МХАТ как на праздник. С первых же слов, произнесенных Ренатой Литвиновой, он, как человек нетерпеливый, сказал мне: «Она не актриса, я не могу слушать ее. Как она говорит!!!» Я же, более терпеливая, прошептала ему: «Подожди, она, наверное, очень волнуется, потерпи… дальше будет лучше…» Но минут через двадцать он ушел, пораженный, что с такой Раневской идет спектакль на сцене МХАТа.
Я, конечно, осталась и, как ни странно, привыкла к ее голосу и пластике, успела полюбить ее загадочную красоту, выразительную статуарность, трогательное молчание в самых драматических местах. И в общем я приняла такую Раневскую. Мне казалось, она тоже может быть. Она так красива, так загадочна, так сама по себе и так не старается понравиться или увлечь своими чувствами, которые то ли есть у нее, то ли нет. Да и не в этом дело. Перед нами неповторимая, ни на кого не похожая прекрасная незнакомка – Рената Литвинова.