Я снова вспомнила про предложение Оли и снова вздохнула. А я отказалась. Глупо, да?
Саша споткнулся, и драгоценные бутылки по тысяче долларов за каждую едва не полетели на пол. У меня от страха пот на лбу проступил.
– Если ты уронишь и разобьешь шампанское, я тебя убью, честно, – пригрозила ему я.
Но он не уронил – мы всё донесли в целости и сохранности. И тщательно проверили все помещения, отданные под гримерные музыкантам и их бесконечному стаффу. Дел было просто невпроворот, и я ни на минуту не могла присесть – носилась по этажу, вися на телефоне и одновременно общаясь с народом. То же самое делали и мои коллеги – мы должны были проконтролировать всё. Температуру, влажность, цвета полотенец… Даже чертов рисовый крем, который заказали у крутого кондитера – он лично привез его нам и отдал с важным видом. В последний момент я вспомнила, что мы не отнесли в гримерку Октавия минеральную воду «Аква-дью». Ничего особенного – обычная и не очень дорогая вода, однако заказывать ее пришлось аж из Нью-Корвена.
– Отнеси в гримерку Октавия, – вручила я пакет с бутылками Саше, который только что освободился.
– Где она? – сморщил он лоб.
– Самая последняя. И давай быстрее, они уже подъезжают, – велела я, чувствуя легкий голод, но времени на перекус не было.
К четырем часам на стадион действительно прибыли Red Lords – проводить саунд-чек, то есть настройку аппаратуры и звука. Для выступления был выбран самый вместительный спортивно-концертный комплекс в городе – «Ледовый дворец». Разумеется, вокруг уже столпилась толпа неугомонных фанатов, которых, кажется, ничего не брало. Но на этот раз проблем не возникло – музыкантов везли на очень крутом и мощном автобусе, который юрко проскочил на территорию «Ледового дворца».
Как проходит саунд-чек, я не видела – была занята своими обязанностями, играя роль «принеси-подай». Между делом я наблюдала за привезенным персоналом «Лордов»: техниками, гримерами, инженерами. Они все были специалистами – действовали слаженно и четко. А особенно мне понравился мелькнувший один раз звукорежиссер – уверенный в себе мужчина средних лет, который орал так, что даже Грегори скромно опустил глаза. Я знала, что от звукорежиссера на концертах зависело если не все, то многое. И знала, что у «Лордов» он один из лучших, как и инженеры, занимающиеся видеосопровождением и световым шоу.
Народ собирался все больше, и я чувствовала, как в воздухе витает предвкушение. Концерт ждали многие, и ждали несколько месяцев. А теперь просто жаждали ворваться внутрь и вживую услышать музыку легендарной группы. В какой-то момент я выглянула в окошко в одном из технических помещений, в котором искала швабру – кто-то пролил кофе, и его срочно нужно было вытереть. И увидела людей, которые осаждали здание «Ледового дворца», словно воины вражеской армии замок. Они пели, кричали, махали флагами и плакатами. Ели что-то и пили, покупали мерч, фотографировались. Улыбались.
Я смотрела на них, и мне тоже хотелось оказаться там, внизу, в толпе этих радостных людей, предвкушающих едва ли не самое главное музыкальное событие в своей жизни, но я должна была быть здесь, внутри, в этой крепости, чтобы помочь устроить шоу, которое они так ждали. И не беда, что я стою со шваброй в руке. Несмотря ни на что, я чувствую свою значимость! Я – одна из тех, кто организовал все это. Я боролась за это. Я занималась всем, чтобы этот день настал. Это все и я в том числе. Долгие месяцы подготовки и переговоров лежали в том числе и на моих плечах. Я не бесполезная идиотка, у которой нет причин, чтобы жить – лишь пара причин, чтобы существовать.
Мне необходимо было чувствовать себя полезным человеком. Мне не нужна была слава, и даже деньги играли второстепенную роль. Здесь, в небольшом концертном агентстве, я нашла себя. Я делала, что было нужно другим.
– Спасибо за эту возможность, – прошептала я, взглянув в густое синее небо, опаленное майским солнцем.
Я умела быть благодарной небу.
В пять часов начали запускать людей. В шесть, разумеется, концерт все еще не начался – это была классика жанра. Но не потому, что музыканты или организаторы были мерзкими идиотами, которые хотели поизгаляться над поклонниками и заставить их подождать подольше. За год моей работы я сделала простой вывод. Часть зрителей приезжает в клуб или на стадион не заранее, а за двадцать, порою и пятнадцать минут до начала выступления. На входе возникают огромные очереди – проходить нужно через досмотр, и делается это не так уж и быстро. Поэтому концертный зал наполняется медленно. А исполнитель должен начать выступать, когда хотя бы девяносто процентов купивших билеты находятся на своих местах. А лучше – все сто процентов. Именно поэтому выступают группы на разогреве. Кстати, у Red Lords это была привезенная из США молодая рок-группа, хотя я слышала, как Вадим обсуждал с кем-то, что «Лорды» изначально запросили себе на разогрев другую команду – нашу, отечественную, «На краю». Но те, разумеется, послали их к чертям собачьим. У них был не тот уровень, чтобы выступать на разогреве.
Я не могла попасть в зрительский зал – должна была находиться за сценой, но, клянусь, у меня по рукам поползли мурашки, когда музыканты прошли мимо меня на сцену в сценических образах. Они больше не были обычными – и такими их делали не профессиональный грим, мрачная концертная одежда и музыкальные инструменты. Такими их делал особый дух, витающий в воздухе. Дух свободы и музыки. Дух бунта, живущий в каждом из нас. Дух творчества. Их дух. Созданный ими. Их песнями. Их поклонниками.
Все шестеро музыкантов прошли совсем рядом со мной, и я смотрела на них широко распахнутыми глазами. Я была на многих концертах – и как организатор, и как слушатель, но я никогда не видела таких, как они. Тех, кто буквально заряжал одним своим видом. Да, они походили на демонов – рок-музыка всегда тяготела к тьме, но тьма безумно шла им. Она подчеркивала их особенность и концептуальность стиля, придавала шарма, заставляла других тянуться к ним. Очаровывала.
Они шагали один за другим к выходу на сцену, за которой творилось настоящее безумство – поклонники «Лордов» неистово звали их, перекрывая музыку. И я знала, что как только музыканты окажутся на сцене, криков и эмоций будет еще больше. Последним шел Кезон – тот самый странный Кезон, у которого лицо было разукрашено так, что мне стало не по себе. Еще больше мне стало не по себе, когда он уставился на меня и послал воздушный поцелуй и клацнул зубами – так, словно собрался меня сожрать. Сама не осознавая, что делаю, я покрутила у виска, а только потом опомнилась. Да я из ума выжила, это же рок-звезда! С другой стороны, он этого жеста понять не должен – в англоязычной среде, кажется, его нет…
Музыканты остановились у самого входа на сцену, встали в круг, обнялись – положили руки друг другу на плечи. Кто-то из них что-то сказал, и они рассмеялись, а после Гектор первым уверенно вышел на сцену.
Представление началось. Что творилось на стадионе! Люди словно обезумели, да и сами музыканты напоминали безумцев каждым своим движением.
Световые эффекты то ослепляли, то погружали в звездную тьму. Музыка гремела так, что, казалось, стала моим пульсом. В этой музыке ритм побеждал гармонию, и меня не покидало ощущение, что она и снаружи, и внутри меня, и я сама стала музыкой. Дерзкой, яростной и бесконечной. Я никогда не любила рок, но сейчас, стоя сбоку от сцены и видя происходящее и на ней, и в зале, прониклась. И вдруг поняла Сережу, который стремился к этому. То, что вытворяли парни на сцене, было его мечтой.
