– За что я тебя люблю, так это за твое чувство юмора, – заявил Кирилл. – Нравится наблюдать за его формированием с нуля, так сказать. Как будто бы наблюдаю за превращением обезьяны в человека. Кстати, знаешь, что род ископаемых приматов-проконсулов – наш общий предок?
– Чей это «ваш»? – сощурилась я. Как же он меня достал! Но я держалась. А что мне оставалось делать? Сама захотела поиграть с ним в покер на желания.
– Не ваш, а наш – мой и твой, лапуля. Человекообразных существ, как я, и мартышковых, как ты. Ну, понимаешь, это метафора. Я хочу показать разницу между нами, – улыбнулся Кирилл. Улыбка у него была милая и светлая, а в глазах горел веселый огонь.
– Знаешь, Кирилл, иди ты… к своим проконсулам с такими метафорами. Ты зачем звонил в свой чертов колокольчик? Что ты хотел?! – взорвалась я.
– Я хотел телесных ласк, – кротко улыбнулся Кирилл.
– Ну так ласкай себя, в чем дело? – хмыкнула я.
– Я хочу твоих ласк, лапуля, – потупил он взор.
– Пошел к черту, – огрызнулась я.
– Ну вот, – укоризненно покачал головой Кирилл. – Твой мозг снова все извратил. Я хочу не тех ласок, о которых ты думаешь. Я хочу массаж. У меня болит шея.
– Чтоб она у тебя свернулась, – пожелала в сторону я.
– Эй, я все слышу! – возмутился Кирилл и вскочил с кровати. – У меня идеальный слух, если ты не в курсе. Да я и сам почти совершенство… Значит так. Сделай мне массаж. Нежный. С маслом. Это мое второе желание.
Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула и выдохнула.
– Я тебе проиграла желания, а не вечное рабство, – сказала я, с ненавистью глядя на Кирилла.
– Сама виновата, – пожал обнаженными плечами он. – Кто тебя заставлял играть со мной в карты?
– Нужда.
– Какая нужда, лапуля? Ты хотела меня нахлобучить, думая, что я идиот и не умею играть в покер.
«Я бы тебе кирпич на голову нахлобучила, полудурок», – с тихой яростью подумала я. Дернуло же меня что-то начать с ним играть. Не иначе как его ручной черт.
– И вообще, сама виновата – не надо было заставлять меня извиняться перед Грядкой. Я не понял, ты не хочешь выполнять мое второе желание?
– Ладно. Ладно, я сделаю тебе массаж, – согласилась я, чувствуя, как по венам скользит холод.
Он перевернулся на живот и подложил руки под подбородок, а я села рядом и с силой хлопнула его ладонью по спине, оставив красный отпечаток.
– Эй, лапуля, больно! – недовольно повернулся ко мне Кирилл.
– Прости, не рассчитала силу, – невинно похлопала я ресницами и забралась на него – уселась сверху, уперев коленки в постель.
– То ай-кью свой рассчитать не может, то силу, – пожаловался уткнувшийся лицом в подушку Кирилл. – Ты так эротично на мне сидишь… Удобно?
– Не очень. У тебя задница костлявая.
– Я ее качаю, вообще-то, – недовольно заметил парень.
– Жаль, что мозг не качаешь.
– Мне кажется, или у тебя задралась футболка? – спросил Кирилл, и я беззвучно прошептала слова проклятья. Длинная футболка, в которой я спала, действительно задралась.
– Кажется, – прошипела я и коснулась его спины. Несколько плавных поглаживаний – и меня окатило теплой и тягучей волной нежности, которая тотчас смыла всю злость. Я сидела на парне, который нравился мне и который был наполовину обнажен, чувствовала тепло его тела своим телом, касалась его, медленно и плавно разминая спину, и думала, как бы не выдать себя громким стуком сердца. Ведь иначе Кирилл все поймет, и тогда… Тогда я окончательно пропаду.
Я решила сосредоточиться на массаже – раньше он получался у меня очень здорово, и мама, брат, Сережа – все были довольны! Надеюсь, и ему тоже понравится.
Поначалу мышцы Кирилла были напряжены, но с каждым моим касанием расслаблялись все сильнее и сильнее. Пока мои руки разминали его шею и спину, я рассматривала Кирилла. Кожа у него была чуть загорелая – будто бы он долгое время провел на море. На правой лопатке виднелся старый шрам, а на левом плече – татуировка в виде зловещей маски. В какой-то момент я поймала на мысли, что хочу коснуться этой татуировки губами. И нервно облизала губы, решив, что я совсем свихнулась.
– Как тебе? – спросила я, массируя шею Кирилла. Я знала, что ему нравится – чувствовала это. И мне это тоже нравилось. Полутьма, свечи и их тонкий аромат мяты и бергамота придавали моменту какую-то интимность. И это нравилось мне, и страшило одновременно.
– У тебя неплохо получается, – хрипло ответил Кирилл и вдруг велел:
– Слезь с меня.
Я послушно слезла и села рядом, а Кирилл резво перевернувшись, сел напротив. Взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
Меня пробрала дрожь, но внешне я сохраняла спокойствие.
– Что? – только и спросила я, не понимая, какую очередную игру он ведет со мной.
Парень ухмыльнулся и провел рукой от подбородка вдоль щеки к волосам. Распустил их, заставляя тяжелой волной упасть на плечи. Пробежался кончиками пальцев по шее – они замерли на ключице. Спустились к груди, очерчивая ее форму, и снова замерли. Кирилл словно ждал мою реакцию. Ждал, что я буду делать.
– Зачем? – только и спросила я, больше всего на свете сейчас желая, чтобы эти дразнящие невесомые прикосновения стали настойчивыми и горячими. Мне захотелось ощутить на себе тяжесть его тела, его тепло, почувствовать знакомый запах моря.
Кирилл снова запустил пальцы в мои волосы и потянулся ко мне, чтобы поцеловать – я понимала это по его полуоткрытым губам. И хотя я всею душой желала этого, вдруг отпрянула. Не знаю, чего я испугалась – то ли его горящих глаз, то ли собственного сердцебиения, то ли этих почти запретных касаний.
Кирилл сощурился и откинулся на спинку кровати. Он был разочарован. Обиделся. Рассердился. И тотчас разрушил очарование момента.
– Кстати, лапуля, а почему ты делаешь массаж без масла? – поинтересовался он противным голосом. – Я же просил делать с маслом. Больше всего люблю кокосовое.
– Ах, да, точно. Но у нас есть только подсолнечное, – нахмурилась я, пытаясь сделать вид, что сейчас ничего не произошло. – Кокосового нет.
– Тогда купи его.
– Что? – недоверчиво спросила я, решив, будто мне послышалось.
– Купи, – спокойно повторил Кирилл.
– Где, позволь спросить?
– Где хочешь. Наверняка есть круглосуточные супермаркеты и аптеки. Это не мои проблемы. Думай сама.
– Ну ты и козлина, – мгновенно рассердилась я. Я никогда не была на таких эмоциональных качелях – от нежности и желания обладать человеком до ярости и желания сделать ему больно.
– Уговор дороже денег. Иди за маслом. И без него не возвращайся, лапуля, – заявил Кирилл.
