– Ты что, не с-слышишь, сука?
– Я отдам, – забормотала я, – я все отдам… вот, возьми деньги, все что есть, только ключи оставь и документы… зачем они тебе?
– Я сам буду решать, что взять, а что ос-ставить! – прошипел наркоман и выхватил у меня сумку.
Он вытащил из нее кошелек, а все остальное вытряхнул на асфальт.
– А теперь побрякушки свои снимай! – проговорил он, оскалив кривые зубы.
– Какие побрякушки? – переспросила я.
Это было моей ошибкой. Он перекосился, лицо стало еще бледнее, он потянулся рукой к моему уху.
Я поняла, что он сейчас вырвет серьгу, причем вырвет ее вместе с мочкой, и поспешно сама вынула ее и протянула:
– На, держи!
Тут же отдала и вторую серьгу и проговорила, стараясь не разозлить его:
– Это все?
– Я сам буду решать, вс-се или не все! – выдал он и схватил меня за руку:
– И кольцо сними!
– Оно не слезает… – проговорила я испуганно. – Честное слово, я не вру…
– Значит, с пальцем возьму! – и в его руке появился длинный нож.
И вдруг подал голос второй тип, тот, что стоял у него за спиной:
– Стой, Филин! Остынь!
– Чего еще? – Белобрысый недовольно покосился на приятеля.
– Погоди, говорят тебе! Посмотри на ее кольцо!
Белобрысый моргнул, уставился на мое кольцо, потом перевел взгляд на второго. А тот шагнул вперед и спросил у меня странным голосом, одновременно угрожающим и заискивающим:
– Откуда, цыпа, у тебя это колечко?
Я бросила взгляд на кольцо – то самое, которое мне подарила ночная попутчица.
Простенькое серебряное колечко, перстенек, на котором был выгравирован черный паук в центре паутины. Точнее – паучиха, как сказал мне один знакомый, который разбирался в разной мелкой ползучей живности… он еще сказал тогда, что этот вид пауков называется черная вдова…
– Подруга дала, – ответила почти правду.
– Подруга? А как ее зовут, твою подругу?
– Алтын… Алтын Бюльбюль… – вспомнила я экзотическое имя ночной странницы.
– Алтын? – переспросил квадратный и недоверчиво взглянул на меня. – Ты – ее подруга? Что же ты сразу не сказала?
– А ты спрашивал?
– Чё ты с ней разговариваешь? – раздраженно спросил белобрысый. – Чё ты ее слушаешь?
– Остынь, Филин! – раздраженно повторил квадратный и снова повернулся ко мне:
– Извините, девушка, мы не знали… можете идти… мы вам все сейчас отдадим…
– Чего это мы ей отдадим? – закипал белобрысый. – Мне на дозу собрать надо!
– Все отдадим, что взяли! Отдай девушке деньги и сумочку! И собери все, что ты… уронил!
– С чего это?!
– С того, что я так сказал! Если ты такой дурной, что не знаешь, кто такая Алтын, так слушай старших товарищей! На дозу мы тебе в другом месте раздобудем!
Белобрысый удивленно моргнул, что-то недовольно проворчал, но подчинился – вернул мне сумку и деньги и опустился на колени, чтобы собрать все, что рассыпал.
Отдал, однако, не мне – это было ниже его достоинства, – а своему приятелю.
– Девушка, – проговорил тот со странным смущением и даже, кажется, с испугом, возвращая мне содержимое сумочки, – вы нас извините… вы не держите зла… вы не думайте… мы к Алтын со всем уважением… мы просто не знали… хотите, мы вас до дома проводим, а то сейчас время такое, сами знаете – по улицам много отморозков шатается, как бы чего не вышло…
– Нет уж, до дома меня провожать не нужно, сама дойду, без провожатых! – отрезала я и пошла вперед, стараясь держаться прямо и не показывать этим подонкам свое состояние.
Только войдя в свою квартиру, я дала волю эмоциям. Меня колотило, зубы стучали, руки тряслись.
Я бросилась в ванную комнату, побросала на пол одежду и встала под горячий душ.
Только когда простояла под ним минут десять, я немного успокоилась, пережитый страх отпустил.
И только тогда до меня дошло, что простенькое колечко с пауком дико напугало того квадратного отморозка.
Кто же такая та ночная пассажирка, если ее имя и ее копеечный подарок так испугали этого головореза?
С тех пор я стала внимательно прислушиваться к разговорам, по крупицам собирать информацию, и с разных сторон до меня доходили слухи о молодой женщине, то ли казашке, то ли узбечке, которая создала что-то вроде женской мафии. Или не мафии, а тайной группы женской взаимопомощи.
Эта женщина, по слухам, занималась самыми разными вещами – кого-то просто устраивала на работу, кому-то помогала разобраться с домашним насилием, кому-то помогала найти хорошего врача или даже одалживала денег в трудной ситуации.
Причем без процентов, а иногда и без возврата. В общем, этакий Робин Гуд в юбке. То есть, конечно, помогала она в основном своим соотечественницам, но бывали и другие случаи. Очень редко.
А еще я слышала, что у этой женщины огромные связи и возможности и что ее боятся и уважают серьезные уголовники… а те, кто не боится и не уважает, обычно плохо кончают. Их тела находят на свалке с отрезанными пальцами и с выпущенной кровью.
Отрезанные пальцы – это понятно, это чтобы не осталось отпечатков. А кровь-то зачем выпускать?
А потом я прочитала в какой-то статье, что у некоторых видов пауков самка после «брачной церемонии» убивает своего супруга. А иногда еще и съедает его или выпивает кровь… и в той же статье была фотография паука вида черная вдова. Точно такой паук, как на моем перстне – черный с красным пятнышком на спине.
И вот сейчас, вспомнив ту историю, я поняла, что настало самое время проверить, что в ней правда. Потому что Алтын при встрече дала мне понять, что обратиться к ней можно только в том случае, когда и правда находишься в полном ауте, и никто, кроме нее, помочь не сможет. И вот теперь, похоже, как раз тот случай.
Разумеется, я не стала рассказывать Сарычеву всю эту историю, это заняло бы слишком много времени, а как раз времени у нас не было.
Вместо этого я сказала ему:
– Не задавай лишних вопросов, а просто делай, как я скажу!
Он пожал плечами, но спорить не стал.
Мы добрались до Петроградской стороны, пересаживаясь в целях конспирации с одной маршрутки на другую.
На углу Большого проспекта и улицы Бармалеева действительно стоял киоск мороженщицы.
Я велела Сарычеву подождать меня в небольшом кафе рядом, а сама подошла к киоску.
Мороженым торговала рослая тетка лет пятидесяти с обесцвеченными волосами.
Я остановилась возле нее, зачем-то огляделась по сторонам и проговорила, приглушив голос:
