– Ты же говорила, что свет включать нельзя, – вполголоса напомнил мне Сарычев.
– Сейчас мы ушли из того коридора, где полицейские, так что они не увидят свет.
Сарычев поверил мне на слово, и мы пошли дальше.
Теперь, при свете, идти стало легче, и крысы нам, к счастью, больше не попадались. Да и коридор с каждым шагом становился суше и чище и понемногу забирал вверх.
Мы шли так еще минут пятнадцать, и тут коридор сделал поворот под прямым углом. Мы свернули, прошли еще немного и оказались в круглом зале, потолок которого терялся в темноте.
Из этого зала во все стороны расходились коридоры.
На первый взгляд они ничем друг от друга не отличались.
– И куда теперь нам идти?
Я растерянно замолчала. От того, какой коридор мы выберем, зависела наша судьба. Мы можем несколько дней проплутать в этом подземном лабиринте и так никуда и не выйти.
Нет, нескольких дней у нас нет – телефон разрядится гораздо быстрее, и мы снова останемся в непроглядной темноте. И погибнем от холода и жажды…
Или от чего-нибудь пострашнее.
Я вспомнила, что в самом первом лабиринте обитал Минотавр – чудовище с головой быка. Что, если и в этом подземелье обитает какое-нибудь страшное существо?
Я попыталась отбросить эту мысль, но тут откуда-то издалека до нас донесся едва слышный звук – то ли рев, то ли топот тяжелых ног… я подумала, что у меня начались галлюцинации, но тут Сарычев тихим, испуганным голосом проговорил:
– Что это было?
Значит, не галлюцинация… коллективных галлюцинаций, кажется, не бывает…
Только не впадать в панику!
– Так что это было? – повторил он.
Ну что же это такое! Мало того что я борюсь со своим собственным страхом, мне еще его нужно успокаивать!
– Может быть, один из этих коридоров связан с линией метро, и оттуда донесся звук проходящего поезда, – выдала я первую подвернувшуюся версию.
– Тогда нам нужно туда идти… – предложил Сарычев.
Вот уж этого мне хотелось меньше всего! Хотя какое тут метро, станция далеко, а ветка идет совсем в другую сторону.
Я вышла на середину зала, чтобы осмотреть выходящие в разные стороны коридоры.
Однако они ничем друг от друга не отличались. Все одинаково темные, все одинаково узкие и мрачные…
И мысли у меня были такие же мрачные.
Сейчас я уже готова была сдаться в руки полиции – по крайней мере, там не будет так темно и страшно. И все лучше, чем люди Клыка… скажу, что Сарычев заставил меня силой ему помогать. Не поверят.
Сарычев подошел ко мне, огляделся по сторонам, потом опустил голову…
И удивленно проговорил:
– А это что такое?
– Где? – Я проследила за его взглядом и увидела, что на полу посреди подземного зала, прямо у нас под ногами нарисован странный символ – круг, перечеркнутый синусоидой.
– Интересно… – протянул Сарычев. – Такой знак я видел на документах того научного института, который находится рядом с Шереметевским парком.
И правда, я вспомнила, что, когда мы только начали работать с этим последним объектом, мы получили согласие от расположенного по соседству с площадкой института каких-то там токов. Так вот, на всех их документах стоял такой логотип. Даже странно, что я забыла, видела же кучу документов с таким значком!
– Интересно! – повторил Сарычев, разглядывая символ на полу. – Судя по этому знаку, мы находимся на территории института… только как подняться наверх?
Он переступил в сторону, чтобы лучше разглядеть логотип. При этом под ногой у него что-то щелкнуло, и где-то над нами раздалось негромкое гудение.
– А это еще что такое?
Я запрокинула голову и увидела, что сверху, из темноты, скрывающей потолок подземного зала, к нам спускается какой-то непонятный громоздкий предмет.
И тут я снова услышала тот же отдаленный звук – то ли рев, то ли топот какого-то огромного существа… только на этот раз этот звук был явно громче, то есть он приближался…
Меня охватил ледяной озноб страха.
Взглянув на Сарычева, я поняла, что он чувствует то же самое.
Я снова подняла голову.
Теперь спускающийся предмет был гораздо ближе, и я смогла его разглядеть. Это было что-то вроде сиденья качелей, закрепленного на толстом тросе.
Сиденье опустилось еще ниже и закачалось прямо перед нами, словно приглашая сесть.
– Это подъемник, – догадался Сарычев. – На нем, наверное, можно выбраться отсюда…
– Но он одноместный, – проговорила я.
– Ну что ж… – Сарычев огляделся по сторонам и зябко передернулся. – Поднимайся сначала ты… я потом…
Надо же! В нем все же есть какое-то благородство! Как в спасательную шлюпку сначала сажают женщин и детей…
Хотя, с другой стороны, может быть, он боится, что этот подъемник не выдержит его вес и хочет испробовать его на мне? Тогда благородством и не пахнет…
И тут снова раздался тот ужасный звук – и он был еще ближе…
Нет, я его здесь не оставлю. Вдруг он исчезнет в этом подземелье, пропадет совсем, а я буду волноваться и совесть замучает. Другой бы человек только обрадовался, что Сарычев наконец оставит меня в покое, но я себя знаю, покоя точно не будет.
– Нет, – прошептала я, озираясь, – мы должны подняться вместе! Только вместе!
– Но ты же сама сказала – он одноместный!
– Ничего, как-нибудь умостимся… садись ты, а я… а я к тебе на колени…
Надо сказать, что это предложение далось мне с трудом, но я была сейчас готова на все, лишь бы выбраться отсюда.
– На… на колени? – смущенно переспросил Сарычев.
– Ну да, на колени! – отчеканила я, постаравшись, чтобы в моем голосе не звучала неуверенность.
– Ну, если ты… если я… если так… – бормотал он, устраиваясь на сиденье. – Ну, давай уже… садись, чего уж там… я, конечно, не против, если ты сама…
Я закусила губу, подошла к нему, но еще колебалась. И тут снова раздался тот страшный звук – и еще ближе…
Я отбросила всякие сомнения и ловко запрыгнула на колени к Сарычеву.
– Ну вот, мы сели… – проговорил он. – А что теперь делать, чтобы оно поехало?
В самом деле, меня так смутила необходимость сесть на колени Сарычеву, что я не подумала, как мы приведем подъемник в действие.
– А там никаких кнопок нет? – спросил меня снизу Сарычев придушенным голосом.
Сам он не решался пошевелиться, чтобы не усугубить неловкость ситуации.
Я ощупала боковины сиденья и нашла свисающие по обе стороны части ремня, вроде ремней безопасности в автомобиле или, скорее, в самолете.
