– А то! Клык с ней слишком миндальничал! А мы сейчас так с ней поговорим, что она все расскажет!
Он шагнул ко мне.
Я вжалась в спинку кресла, лихорадочно думая, как вывернуться из этой безвыходной ситуации.
И в это время из коридора донесся какой-то оглушительный, быстро приближающийся шум.
– Это еще что такое? – испуганно проговорил высокий близнец, оглянувшись на дверь.
Тут дверь широко распахнулась, и в комнату въехала странная машина, что-то среднее между уменьшенной копией обычного маршрутного такси, зерноуборочным комбайном советских времен и огромным сверкающим самоваром.
Это сооружение оглушительно скрежетало, грохотало и рычало. Кроме того, оно было увешано ярко мигающими разноцветными лампочками и издавало звуки, похожие на пистолетные выстрелы и автоматные очереди.
– Ложись! Бомба! – завопил один из близнецов – тот, что пониже. – Десять секунд до взрыва!
Тут и я заметила на передней стороне самодвижущейся кофеварки светящееся табло, на котором менялись цифры. Десять… девять… восемь… семь…
– Какого черта ложиться? – заверещал второй близнец. – Нас здесь осколками изрешетит! На мелкие куски разорвет! Бежать нужно, пока не поздно!
– А с этой что делать? – кивок в мою сторону.
– Да плевать на нее!
Они бросились к двери, но в самых дверях столкнулись и принялись отталкивать друг друга.
Цифры на табло тем временем стремительно менялись – шесть… пять… четыре…
Я в ужасе смотрела на странную конструкцию, которая мигала, рычала, стреляла, кашляла и переливалась разноцветными огнями.
Неужели и правда бомба? Да откуда и главное – зачем?
Но, как бы то ни было, если она взорвется, от меня ничего не останется, кроме мокрого места…
Я попыталась встать, но ноги меня не слушались.
На табло мелькали последние цифры – три, два, один…
Ноль!
Я приготовилась к тому, что сейчас рванет.
Говорят, в такие моменты перед внутренним взором человека пробегает вся его жизнь.
Так вот это вранье. Перед моим внутренним взором ничего такого не пробежало, я только с тоской подумала о том, что погибну в таком уродливом подвале.
И еще о том, что всеми своими неприятностями я обязана не кому иному, как Сарычеву…
Вдруг изнутри странной конструкции послышался звук, как будто открыли бутылку шампанского, и повалил синий дым.
Отравить меня, что ли, решили?
Дым попал в горло, я закашлялась и попыталась встать.
Оказалось, это не так просто. Хоть я и не была привязана к стулу, ноги затекли, и ужасно болел живот – то место, куда двинул меня тот тип с волчьей ухмылкой, которого называли Клык.
Я схватилась за больное место и застонала. Вдруг он что-то мне повредил? С другой стороны, нужно взять себя в руки и использовать этот момент, чтобы сбежать.
Я резко встала со стула, и тотчас помещение закружилось перед глазами, как будто я ехала на карусели, да еще эти разноцветные огни, странные звуки и едкий, удушливый дым… но я мысленно приказала им всем стоять, и комната успокоилась, перестала кружиться, и, кажется, даже дыму стало поменьше.
Сжав зубы, я сделала пару шагов к двери, и тут дверь стала приоткрываться.
Вернулись эти двое уродов! Ну уж нет, так просто я не дамся!
И я прихватила ржавую железную арматурину, что валялась возле железного монстра. Возможно, это отвалилась какая-то его часть, и я нарушила композицию, изувечила произведение искусства, только мне по фигу.
Я примерилась, чтобы попало точно в лоб, а что там потом будет с этим козлом, меня мало волнует.
И в самый последний момент, уже с силой опуская арматурину, я увидела перед собой знакомый черный берет. И потертую серую курточку в пятнах краски. Успела только отвести руку, чтобы удар пришелся не в голову, зато Сарычеву попало по ноге. Кажется, здорово, во всяком случае, он охнул и выругался.
– Ты что, рехнулась? – завопил он, подпрыгнув.
– Мало тебе еще, – процедила я, – нужно было по голове приложить, и тогда кончились бы мои неприятности.
Тут же я с ужасом осознала, что нет, теперь неприятности не кончатся, а только начинаются. Ведь я попала в поле зрения этих бандитов, так что они не отвяжутся.
Я повернулась неловко и тут же скорчилась от боли в животе.
– Что с тобой, что? – подскочил Сарычев.
– Все из-за тебя. – Как я ни пыталась удержать слезы, они брызнули и покатились по щекам. – Все мои несчастья из-за тебя! Вот что я тебе сделала, а? За что ты так со мной?
– Тихо, тихо, успокойся. – Он подхватил меня. – Они тебя били? Идти можешь? Нужно выбираться отсюда скорее, пока они не вернулись. А они вернутся!
Умом я понимала, что он говорит дело, но все равно хотелось топать ногами, капризничать и рыдать.
Однако Сарычев не стала меня утешать, просто потащил вон из комнаты.
– Да брось ты эту штуку! – Он вырвал у меня из рук ржавую арматурину и запустил ею в эту машину, переливающуюся огнями.
Там что-то стукнуло, хрустнуло, брякнуло, и огни погасли, а дым прекратился сам собой.
Я, однако, снова подобрала арматурину, решив с ней не расставаться пока. На всякий случай.
– Что это было? – спросила я на бегу.
– Это у одного мужика тут позаимствовал, усовершенствовал ее немного, ну и сработало…
Мы выскочили во двор, пересекли его, заскочили в другую дверь, спустились по железной лесенке, уперлись в еще одну дверь, эта была железная, но замок, на наше счастье, открывался изнутри, так что выйти можно было без проблем, после чего мы снова пересекли двор, но уже другой, и дверь на этот раз была старая, доисторическая, висевшая на одной петле.
За этой дверью был узкий коридор, завешанный какими-то стендами. Пахло общественным туалетом и еще каким-то дешевым дезинфицирующим средством.
Из коридора шла лестница, но не вниз, а вверх.
Самое интересное, что за это время мы не встретили ни одного человека, только где-то слышались приглушенные голоса и ритмично стучали по металлу.
По лестнице мы поднялись на один пролет и снова уперлись в дверь. Эта дверь была заперта на обычный висячий замок.
– Черт! – выругался Сарычев, свесившись вниз. – Вроде эти козлы за нами идут.
Недолго думая, я засунула свою железяку в проушины замка, и поддержала сам замок, чтобы не упал с грохотом.
– Ты что это? – нахмурился Сарычев, но я даже не посмотрела в его сторону.
За дверью находилась самая обычная лестничная площадка – две квартирные двери, потертый резиновый коврик, в меру воняет помойкой и кошками.
