Я пришла в себя от холода и неудобного положения.
Открыла глаза – но тут же испуганно закрыла их: прямо на меня смотрело какое-то чудовище.
Выждав несколько секунд, снова открыла глаза.
Чудовище никуда не исчезло, но на этот раз оно показалось мне не таким зловещим. Еще немного приглядевшись к нему, я поняла, что это – просто современная скульптура, сваренная из заржавленных и перекрученных металлических деталей.
Скульптура представляла собой некий кошмарный гибрид между двухголовой бойцовской собакой и ведущим телевизионных новостей. Ей-богу, знакомая морда, не помню только, на каком канале он новости ведет…
Где я нахожусь? И как я сюда попала?
В памяти у меня был полный провал.
Тут рядом со мной прозвучал голос:
– Кажись, пришла в себя!
Последнее, что сохранилось у меня в памяти, был Московский вокзал, куда я приехала, чтобы получить информацию от Майки. Я нашла на вокзале книжный лоток, о котором говорила Майка, нашла у лоточника толстый том «Уголовного кодекса» и вытряхнула из него какой-то листок, однако осмотреть его не успела – листок унесло ветром в щель между газетным киоском и стеной, а прежде чем я успела его оттуда достать, меня кто-то схватил…
Больше я ничего не помнила.
Дальше у меня в памяти был темный провал.
И вот я выскользнула из этого провала – и осознала себя находящейся в старом тяжелом кресле, в какой-то комнате без окон, с гудящими светильниками под потолком…
– Где же я? – проговорила я растерянно, ни к кому, собственно, не обращаясь.
Да и обращаться на первый взгляд было не к кому – рядом со мной не было никого, кроме ржавого монстра…
И тут этот монстр проговорил гнусавым, но вполне членораздельным голосом:
– Кажись, пришла в себя!
Я ахнула:
– Он еще и разговаривает!
И тут же из-за кошмарной статуи показалась не менее кошмарная физиономия. Физиономия эта была похожа на непропеченный блин – такая же бледная, плоская и невыразительная.
На голове у этого уникума была синяя кепка-бейсболка.
Я, однако, немного повеселела – значит, мне пока не мерещатся говорящие железяки. Просто этот бледнолицый тип прятался за уродливой железной конструкцией.
– Точно, пришла! – повторил этот тип. – Ну, что мы с ней будем делать?
– Клык не велел ничего делать, – раздался рядом еще один голос, удивительно похожий на первый, такой же гнусавый, словно простуженный, и тут же появился обладатель этого голоса.
Мне показалось, что у меня двоится в глазах – этот новый персонаж был как две капли воды похож на первого – такое же бледное, непропеченное лицо, и даже кепка на голове такая же, только повернута козырьком назад. И еще он был на голову выше своего двойника.
– Клык не велел ничего с ней делать, – повторил «блин номер два», – он велел его дожидаться.
– А что мы все делаем, как он велел? – прогнусавил первый. – У нас что, своих мозгов нет?
– У тебя точно нет, – хмыкнул второй. – Так что делай лучше, как Клык велел. У него с мозгами получше.
– Чего это у него получше… – начал первый и тут же осекся, потому что в комнате раздался третий голос – резкий, скрипучий, или каркающий, как вороний грай:
– Привели ее? Хорошо!
И рядом с близнецами появился еще один человек – высокий, худой, с седым ежиком волос, темными глубоко посаженными глазами и кривым волчьим оскалом.
При виде этого человека у меня внутри все похолодело, так он был страшен.
– Привели, Клык, привели! – угодливо залепетал тот урод, который только что пытался проявить самостоятельность. – Засекли ее по телефону… все как ты говорил…
«По телефону? – удивленно подумала я. – О чем он говорит»?
– Сумку ее вы проверили?
– Проверили, Клык, но ничего интересного не нашли. Только одну книгу…
– Книгу? Какую книгу?
– Да вот эту… – непропеченный тип показал толстый том «Уголовного кодекса».
– Полезная книга! – Седой криво усмехнулся. – Почитай на досуге, тебе пригодится!
– Типун тебе на язык, Клык!
Тот, кого назвали Клыком, отодвинул близнецов, подошел ко мне и проскрежетал своим страшным голосом:
– Что ты от нее хотела?
– От кого? – удивленно спросила я.
– Только вот не надо дурочку строить! У тебя этот номер не пройдет! Зачем ты ей звонила?
– Да кому я звонила? О ком вы говорите?
– Пр-рекрати придуриваться! Отвечай прямо! Тебе здесь никто не поможет! Зачем ты звонила Марецкой? И не вздумай отпираться, в ее телефоне есть твой номер!
Тут у меня в голове начало немного проясняться.
Марецкая… кто-то говорил, что жена нашего шефа сохранила свою девичью фамилию, чтобы их родство не бросалось в глаза. И кажется, это как раз ее фамилия – Марецкая.
Так вот в чем дело! В том, что Сарычев звонил жене с моего мобильного телефона!
За этой мыслью пришла вторая, а потом и третья.
Раз этот человек нашел в телефоне Марецкой мой номер – значит, этот телефон у него.
А это, в свою очередь, значит…
Додумать я не успела, потому что Клык рявкнул:
– Говори, а то пожалеешь, что на свет родилась!
И словно в подтверждение своих намерений он ударил меня кулаком в живот.
У меня на мгновение перехватило дыхание, а от боли слезы брызнули из глаз.
С трудом отдышавшись, я прохрипела:
– Это все, на что ты способен? Бить безоружную женщину?
– Я тебя еще не бил! – рявкнул он. – Вот, если ты и дальше будешь запираться, вот тогда ты узнаешь, на что я способен!
Так… дело и впрямь приобретает скверный оборот… и что же мне ему ответить?
В любой ситуации проще всего говорить правду. Тогда ты, по крайней мере, не запутаешься в показаниях. Так что, заложить Сарычева? В конце концов, сам виноват. Это он послал меня к себе в квартиру и телефон у меня попросил…
Кроме того, если этот человек знает… то есть знал Марецкую – значит, он наверняка знает и за кем она была замужем.
И я решила выложить все как есть.
– Это не я ей звонила. Это ее муж, Сарычев.
– Что ты несешь? – переспросил он раздраженно. – В ее телефоне твой номер!
И тут я додумала ту мысль, которую потеряла прошлый раз.
Телефон Марецкой у этого страшного типа. А как он мог у него оказаться?
Значит, он побывал в квартире Сарычева до полиции. Потому что в противном случае полиция забрала бы ее телефон.
