– Говорю вам – она исчезла! Только что была – и нету! И к ней подошел какой-то неизвестный…
– Гражданин, если пройдут сутки, а она не вернется, тогда можете подать заявление в отделение полиции. А до того у вас заявление не примут…
– Сутки?! – в ужасе выпалил Сарычев.
– Гражданин, а вообще, она вам кто – жена?
– Нет, – вынужден был признать Сарычев.
– А кто?
– Ну… знакомая…
– Ну вот видите!
– Что я вижу?
– Она же просто… знакомая. Вы говорите, к ней другой человек подошел. Может, он тоже… знакомый. И она не хотела, чтобы вы ее с ним видели…
– Да нет… – забормотал Сарычев. – Это не так… это не то, что вы подумали…
Но полицейский, похоже, утратил к нему интерес. Он поморщился и недовольно проговорил:
– Не мешайте мне работать!
Затем повернулся к дворничихе и проговорил:
– Так что, ты говоришь, видела Зульфию с Сивобородовым? Это же обалдеть, что такое!
Сарычев попятился и незаметно отошел от полицейского, слишком поздно сообразив, какую он сделал глупость.
Он снова огляделся, и тут толпа пассажиров на какое-то время расступилась, и он увидел в дальнем конце платформы медленно бредущую группу.
Два мужчины в одинаковых бейсболках заботливо вели под руки сильно выпившую женщину в приметной красной куртке, которая едва переставляла ноги…
Сарычев пригляделся – и по фигуре, по силуэту узнал Яну. Только теперь ей на плечи накинули красную куртку, которая явно была ей велика на несколько размеров.
И она вовсе не была пьяна.
Она безвольно переступала ногами, голова болталась, как у тряпичной куклы…
Сарычев бросился следом за Яной и ее похитителями.
Но тут у него на пути возникла толпа людей, вышедших из подошедшего поезда. Сарычев с трудом лавировал в этой толпе, слыша со всех сторон недовольные голоса. Наконец он вырвался на свободное место и посмотрел в прежнем направлении…
Красная куртка мелькнула гораздо дальше, чем прежде, а потом вообще пропала из виду.
Он прибавил шагу, затем перешел на бег.
Тут впереди снова мелькнула та же троица.
Они направлялись к служебному выходу с вокзала.
Сарычев прибавил шагу, пытаясь догнать их. Он почти бежал, но, когда приблизился к выходу, тех троих уже не было.
Он проскользнул в дверь и оказался в узком мрачном дворе, окруженном глухими стенами из красного кирпича.
В этом дворе не было видно ни души, но справа на стене была нарисована белая стрела, указывающая в дальний угол двора, а по этой стреле было нанесено красной краской странное слово «АртКварт».
За неимением других идей Сарычев пошел в том направлении, куда указывала эта стрела.
Таким образом он пересек мрачный двор. В дальнем углу обнаружился узкий, незаметный со стороны проход между соседними домами. В этот проход указывала еще одна такая же белая стрела с тем же загадочным словом.
Сарычев проследовал по указанному стрелой направлению и вскоре оказался в следующем дворе.
Этот двор заметно отличался от предыдущего – он весь был заставлен странными статуями, сделанными из ржавых железных конструкций и деталей сантехники. На стенах там и тут были развешаны картины – по большей части абстрактные.
Был здесь, конечно, знаменитый «Черный квадрат» – конечно, не оригинал работы Малевича, а удачная копия. Кроме квадрата, имелись еще «Черный треугольник», «Черный круг» и «Черный пятиугольник».
Под одной, самой большой картиной находилась металлическая дверь, на которой большими буквами было выведено то же самое непонятное слово – «АртКварт».
Больше здесь не было ни дверей, ни проходов.
Значит, Яну могли увести только сюда…
Сарычев толкнул дверь и вошел внутрь.
За дверью обнаружилась обычная питерская парадная, с сетчатой шахтой допотопного лифта в середине и обвивающей ее лестницей. Но и лифт, и стены были густо покрыты разноцветными граффити, а на лестничной площадке красовалось несколько модернистских скульптур: собака, собранная из деталей велосипеда и обрезков водопроводной трубы, гном из ржавой арматуры…
На свободных от произведений искусства местах висели объявления о лекциях, выставках и прочих культурных мероприятиях.
Навстречу Сарычеву шагнул подвыпивший мужичок в таком же, как у него, берете и в заляпанной краской блузе.
Он ухватил Арсения за рукав и проговорил заплетающимся языком:
– Коллега, у тебя закурить нету?
– Не курю… – честно ответил Сарычев.
– Жаль! – Мужичок пригорюнился.
– И тебе не советую, – добавил Сарычев и спросил: – А что это вообще за место?
– Как? Ты не знаешь? Ты что, первый раз здесь? Это же «АртКварт»!
– И что это значит?
– То ли «Арт – квартал», то ли «Арт – квартиры»… в общем, здесь свободная община художников. Ну, ты же и сам, коллега, это должен знать… – И мужичок выразительно оглядел Сарычева.
Сарычев увидел себя его глазами – мятый берет, заляпанная куртка…
– Я вообще-то не местный, – пояснил он. – Я только недавно приехал из Саратова…
– Ясно! – Мужичок солидно кивнул. – Ну и как там у вас, в Саратове, насчет концептуального искусства?
– Да вроде все норм… – Сарычев постарался попасть в нужную интонацию.
Тут глаза его собеседника вспыхнули:
– Коллега, а ты видел моего голодного сфинкса?
– Нет, – честно ответил Арсений.
– Зря жизнь прожил! Пойдем, я тебе покажу… это недалеко, на третьем этаже.
– Как-нибудь в другой раз. А ты не видел – сюда только что женщину привели? В красной куртке?
– Пьяную?
– Ну, можно и так сказать.
– Видел… интересный типаж! Я бы ее написал! Такая выразительная линия подбородка…
– А куда ее повели?
– Туда, где раньше была мастерская Гены Десяткина.
– А это где?
– Ты что, коллега, не знаешь? Ты что, коллега, никогда у Гены в мастерской не был?
– Представь себе – не был. – Сарычев пожал плечами и на всякий случай повторил: – Я вообще-то нездешний.
– И правда, зря жизнь прожил!
– Ну все же, где это?
– Так вон там, в подвале! – И мужичок показал на неприметную дверь сбоку от лифта.
Сарычев поблагодарил словоохотливого коллегу и проскользнул в дверь, за которой оказалось несколько крутых металлических ступеней, ведущих вниз.
