– Когда речь идет о тебе, я не понимаю шуток.
Он не понимает многого, не только шуток, и я не знаю, как объяснить ему мои чувства и как описать ту жизнь, которую я хочу построить вместе.
– Я хочу быть рядом с тобой, даже если будет тяжело и опасно. Без тебя моя жизнь не имеет смысла, поэтому в любой ситуации, при любой опасности я выберу тебя. Только тебя.
Нерон взвесил мои слова, обдумал их, потом наклонился ближе. Большой, шершавой ладонью он обхватил мое лицо, провел пальцем по губам.
Его голос прозвучал торжественнее, чем когда он приносил клятву в королевском дворце.
– Я не могу стать человеком, но я отдам тебе все, что у меня есть. Всего себя, – сказал он.
Мое горло перехватил спазм, внутри разлилось дивное тепло. Услышать такие слова от зверя невероятно.
– Я тоже.
Многим женщинам нужны слова, сладкие как сахар и затасканные сотнями книг. Нужны подписи на бумаге, церемонии и обещания, сказанные при родных и близких.
Но не мне, не с Нероном.
Его слова идут от души, от самой сердцевины его ауры. Они сильнее брака, надежнее прожитых вместе лет. Прекраснее слез, пролитых от счастья.
Уже тогда, целуя Нерона в ответ, я знала, что случившееся между нами не напрасно. Что у нас есть будущее.
⁂
За следующий месяц мы с Нероном очень изменились. Он не скрывал свои чувства, слушал меня, делился сомнениями, хотя виделись мы редко. Как мы ни старались, не смогли придумать другого выхода, поэтому после коронации мне предстояло уехать на другую планету. Нерон подыскивал безопасное место для меня, набирал помощников и доверенных и готовился к принятию власти. А я учила грубый, каркающий язык дивитов, скучала и ждала Нерона. У меня не было друзей и знакомых, только молчаливые слуги и суетливые йикины.
При встречах Нерон был ненасытен и нежен одновременно. Мы проводили все свободное время вместе. Он рассказывал мне о жизни на Алайоне, о себе, о давно погибших близких и о нас. О будущем. Тепло его слов растворялось в моих мечтах.
Но как же мне не хотелось прятаться! Казалось немыслимым жить вдали от Нерона, пока он устанавливает свою власть, ведь на это уйдут годы. Я мечтала быть рядом постоянно, поэтому и не думала о том, где поселюсь и как буду прятаться, а мечтала о том дне, когда вернусь на Алайону.
– Мы поселимся во дворце и перестроим его так, как ты захочешь. Ты моя женщина, и выбор за тобой.
– А у других королей есть женщины?
– Брака у нас нет, но у короля есть женщины.
– Во множественном числе?! У вас разрешено иметь несколько женщин?
Как-то со всеми нашими проблемами я забыла задаться вопросом о верности.
В ответ Нерон окатил меня оранжевой бурей взгляда.
– Ты сделала свой выбор, я тоже.
– А дети у королей рождаются?
– Крайне редко.
– А у нас…
Нерон покачал головой.
– Скорее всего, нет, но давай сначала выживем, а потом начнем мечтать о невозможном.
– А какие у меня будут обязанности, как у женщины короля?
– Обязанности? – промурлыкал зверь, проводя ладонью по моей груди. – Тебе придется получать удовольствие всякий раз, когда я этого захочу.
– Сложные обязанности! – прошептала я бездыханно, позволяя Нерону затянуть меня в бурю звериной нежности.
– Но еще у меня будет к тебе небольшая просьба. Многим рабам уже не помочь, так как их повреждения давние, но есть те, кого ты сможешь спасти, а потом придется найти им новое, безопасное место для жизни.
– Небольшая просьба? Обычно спутницы правителей занимаются благотворительностью и устраивают чаепития, а мне предстоит спасти и переселить тысячи безвольных рабов?
– Если будет время, у меня найдется для тебя еще пара заданий, – улыбнулся Нерон.
– Найти новый источник энергии? Погасить солнце?
Мы говорили о будущем, о том времени, когда Нерон закрепит свою власть в первой пентаде, и я смогу вернуться на Алайону. Мы строили планы, мечтали, стараясь не упоминать того, что вскоре нас ждут не только годы разлуки, но и ритуал. Тот самый ритуал, который убил прошлых перцептов и который Нерон собирается прервать на середине. Учитывая силу и проницательность Кзавиона, мы очень сильно рисковали. И если что-то пойдет не так, то, возможно, ни один из нас не выживет после ритуала.
В ночь перед коронацией мы не спали. Ощущая нашу тревогу, йикины кружили над замком и перекрикивались друг с другом. Нерон держал меня за руку, водил пальцем по запястью. А потом вдруг запел странную мелодию с редким вкраплением слов.
– Эту песню мне пела женщина, – сказал он. – Я плохо ее помню, но думаю, что это была моя мать.
Впитав внезапное откровение, я обняла Нерона, прижимаясь всем телом. Он поцеловал меня и обхватил с такой силой, как будто хотел отпечатать на себе навсегда.
– Если что-то пойдет не так, тебя надежно спрячут, – прошептал мне в волосы. – Ни о чем не беспокойся. Клянусь, я тебя найду!
Наутро мы приехали во дворец. Кзавион осмотрел мою ауру и остался доволен. Страх он и есть страх, только боялась я не ритуала и не смерти, а расставания. Одиночества. Незнания.
Зал для коронаций преобразился. На помосте появилась черная прямоугольная плита с фиолетовыми рунами, нарисованными в воздухе. За ней – алтарь, фиолетовая сеть с зависшей в воздухе черной чашей.
Вокруг не было ни балконов, ни сгустков тьмы, только море иллюзий. За нами наблюдали дивиты со всей пентады.
Кзавион взошел на помост около алтаря, расправил тяжелую робу. Вокруг встали дивиты, среди которых я увидела Лукресса. Он приветствовал меня слабой улыбкой.
Я еле стояла на ногах, только хватка Нерона на моей руке помогала держать нервы под контролем. Но когда началось торжество, Нерону пришлось взойти на помост, а я осталась внизу.
– Ни о чем не беспокойся, – сказал он, бледный от напряжения.
Я ему доверяю. Я отдам за него жизнь. Но как же мучительно страшно стоять на краю неизвестности перед миллионами зверей. Любая случайность может нарушить наши планы. Планы, в которых я и так не уверена.
Мне будет очень больно, я потеряю сознание. А очнусь на другой планете, далеко от Нерона.
Началась коронация, долгая, торжественная и мрачная. Дивиты воспевали нового короля. Мелодия сотрясала слух, от неприятных звуковых волн болела голова. Но я не позволила себе поморщиться. Стояла у помоста и смотрела на моего зверя, на нового короля Алайоны.
Пока звучала первая песня, я радовалась его могуществу, его силе.
Когда началась вторая, торжественная и громкая, я расправила плечи и улыбнулась. Я видела гордость в глазах Нерона и впервые поверила, что он с детства мечтал править пентадой.
