— Мишель, я предлагаю урегулировать этот вопрос и забыть о нём. Подобные нападки на меня к хорошему не приведут. Я не мальчик, чтобы позволять какой-то глупой маленькой девчонке высказывать мне подобное и давать оценку моим личностным качествам, — да я задела его, раз он уже сам перешёл на личность.
У меня настолько кипит кровь от адреналина, что я опасаюсь причинить физическую боль этому человеку, пытающемуся унижать меня сейчас. Он назвал меня глупой и маленькой! Меня! Глупой! Да, иногда я бываю такой, но не ему решать, глупая я или же чересчур умная! Он тоже не имеет права давать оценку моим умственным способностям, да ещё в таком тоне, словно я, действительно, очередная шлюха Николаса, и скоро меня не будет, поэтому и напрягаться не следует.
— Я не желаю с тобой ничего урегулировать. Ты самый бесчестный и безобразный тип на всей планете. И я не нападаю на тебя, а говорю правду, которую тебе боятся сказать другие. Я не боюсь ни тебя, ни твоих плёток. И только рискни ударить меня или же причинить боль Нику, я тебя убью. Ты и понятия не имеешь через что мы оба прошли из-за той ночи. Ты не знаешь, каково это знать, что в любую минуту ночью, как только он заснёт, ты можешь быть мертва. Но меня и тогда ничего не испугало, как и сейчас. Ты просто ничтожество, которое своей физической силой затравливает всех вокруг. Николас тоже был Мастером, и я видела его в этом обличии. Так вот скажу, ты хуже. В разы хуже его. У него есть сердце, а у тебя его нет. Ты не предложил ему альтернативу в ту ночь. Ты не помог ему так, как, действительно, поступают друзья. Ты его избил, потому что хотел этого. И мне жаль женщину, которая выберет тебя. Ты не заслуживаешь любви, потому что уничтожишь её. Ты противен мне и не по той причине, что ты Мастер клуба, а по той, в которой повысил свою самооценку за счёт боли другого человека. И я сделаю всё, чтобы ты никогда снова не забрал в это дерьмо Николаса. Он мой. Я за него боролась каждую минуту своей жизни, а что сделал ты? Бросил его. Не смей даже думать о том, чтобы вернуть его в этот ад. Тогда ты познакомишься со мной настоящей. Я разорву тебя, — подскакиваю с места так резко, что стул падает позади меня. Смеряю полным отвращения взглядом этого мужчину и, разворачиваясь, быстрым шагом направляюсь вон отсюда.
Хватит с меня. Я не жалею ни об одном слове, сказанном сейчас. Я поступила верно. И мне плевать, как это скажется на будущем. Я никогда не отдам свою любовь вновь в это болото боли.
Тридцать второй вдох
— Я подожду тебя в машине, — бросаю я, пролетая мимо Николаса, разговаривающего по телефону на улице. Он озадаченно отодвигает телефон от уха, глядя мне вслед.
Я так зла. Во мне бушуют такие эмоции, что хочется орать от них. Вот взять и повизжать. Это ж сколько нужно иметь наглости, чтобы прийти сюда, испортить наше свидание и изъявить желание познакомиться со мной после того, что натворил этот Эл! Я так разъярена.
Хлопаю дверцей машины, отчего она покачивается, а Майкл удивлённо поворачивается ко мне.
— Мисс Пейн, всё в порядке? — Напряжённо интересуется он.
— Нет. Ни черта ничего не в порядке, — рычу я.
Майкл не находит что сказать, да и я сейчас не в состоянии поддерживать нормальный разговор. Чем, вообще, Ник думал, когда решился на подобное? Как он мог допустить тот факт, что я легко и непринуждённо забуду то проклятое видео, которое разломало меня на части и заставило скулить и сожалеть обо всём? Нет. Никогда. В моей памяти ещё жива та боль. Его боль. Во мне живы все воспоминания и страх того, что Эл не просто так появился сейчас, он хочет что-то особенное от Николаса. Он хочет забрать его туда, когда Ник отчасти вылечился.
Поглядывая в окно, замечаю, что Николас выходит из ресторана и с недовольным лицом направляется к машине. Да, ссоры не избежать. Но я не уступлю. Ни за что не уступлю, потому что эта ситуация не может быть прощена и забыта. Это то, что причиняло и будет причинять боль постоянно, при каждом упоминании.
— Майкл, домой, — резко отдаёт распоряжение Николас.
Я отворачиваюсь от него, явно показывая, что не собираюсь сдаваться. Если он сейчас начнёт меня упрекать в том, что я затронула чуткие душевные грани психики этого ублюдка, то, клянусь, что не вытерплю и тоже припомню ему всё, что было со мной и с ним в тот момент. И я готовлю свою речь. Я жду, что Ник сейчас что-то скажет по этому поводу, но он молчит. Атмосфера в машине накаляется до немыслимых пределов, отчего меня даже начинает потряхивать.
Майкл поглядывает в зеркало заднего вида, постоянно проверяя обстановку, всю дорогу до самого комплекса. А мы молчим. Ни я, ни Николас не произнесли ни слова, даже когда машина останавливается. Я выскакиваю из неё и, не дожидаясь Ника, направляюсь к лифту, ощущая ещё более невыносимое напряжение в теле.
Когда мы входим в лифт, то кажется он не справится с той силой недосказанности и молчаливого возмущения с обеих сторон. Я поглядываю в сторону Ника, а его лицо — маска. Вот… вот, о чём я говорила и думала раньше. Как только он встречается с кем-то из прошлого, из этого тематического сообщества, то сразу же меняется. А если он начнёт жалеть о том, что оставил всё это и сам клуб? Если он посмотрит и решит, что зря так поступил? Ведь он может. И меня это сейчас безумно пугает. Очень пугает. Что я смогу сделать против этой армии извращенцев, демонстрирующих то, что Николас потерял, выбрав меня? Раньше это было его жизнью. Это было для него всем. Буквально всем. Боль была смыслом существования… Господи.
Едва мы входим в квартиру, так я вся сжимаюсь от страха. Шторм первый выбегает встретить нас.
— К себе. Оба. Живо. Чтобы я вас здесь не видел, — рычит Ник на собак, отчего они тоже пугаются и исчезают. А вышедший на звук голосов Кирк скрывается обратно, затаскивая собак в комнату и закрывая дверь.
Поджимаю губы, потому что следующее обвинение во всех грехах будет уже для меня. Внутри поднимается бунт против выводов Ника. Это мои решения, и ему придётся с ними смириться, как я мирилась долгое время с его замашками, кошмарами, загулами и с его клубом. Да и, вообще, я тоже имею право встать в позу.
— Я не буду обсуждать то, что случилось в ресторане. Ты обещал мне свидание, а притащил туда человека, который тебя избил. Прекрасный вечер, Ник. Спасибо, — считаю, что я должна первой нарушить молчание и язвительно произношу каждое слово, направляясь в сторону спальни.
— Стоять. Я не разрешал тебе уходить, Мишель. Развернись и иди за мной, — приказным тоном говорит Николас. Чёрт, и я, правда, замираю, но сжимаю руки в кулаки.
— Я тебе не питомец, Николас Холд, а живой человек. И вот смотри в кого ты превращаешься, когда встречаешься с этим уродом. Ты становишься таким же, — фыркая, нацелено иду в спальню.
— Мишель! — Раздаётся злобный крик Ника позади, но я демонстративно игнорирую это.
— Если будешь орать дальше, то я уеду к себе, а ты можешь отправиться к нему. Видимо, в наших отношениях нас не двое, а трое, — громко отвечаю, сбрасывая босоножки. Ноги гудят. Сажусь на кровать и массирую лодыжки. И для кого я так разоделась? Для придурка, который всё испортил. Эл.
