Я хочу уйти.
— И ты снимаешь только людей или пейзажи тоже? — Хватит меня расспрашивать уже. Заткнись.
— Только тех людей, которых хочу, — цежу я.
— Наверное, у тебя, Николас, уже тысячи портретных фотографий, — я слышу улыбку в голосе Эла, и мне противно.
— Вообще-то, ни одной. Нет, одна есть, но… её использовали против нас с Мишель. Опубликовали в газете. Я тебе рассказывал, — отвечает Ник.
— Мда, обидно.
Я. ХОЧУ. УЙТИ. НЕМЕДЛЕННО!
— А ты чем увлекаешься, Эл, кроме избиения людей? — Решительно поднимаю голову, встречаясь с непробиваемым голубым взглядом. Он не собирается тоже сдаваться.
— Крошка…
— Ничего. Всё в порядке. Кроме избиения людей, я занимаюсь изучением нанорынка. Изучаю новые программы и продаю их, в моей компании довольно много молодых программистов, благодаря которым цифровой и сетевой мир процветает, — он заканчивает всё самодовольной улыбкой. Чёрт, он меня бесит. Он богат. Он влиятелен. Вероятно, у них с Николасом есть совместные проекты. И он красив, но для меня отвратителен. У него довольно необычная внешность для канадца. Он больше на ирландца похож, но с какой-то примесью. Всё равно противный!
— Ты не женат, верно? — Задаю я следующий вопрос.
— Нет и не планирую. Для меня это табу, — сразу же отвечает Эл.
— Конечно, — усмехаясь, взмахиваю рукой, а затем мою улыбку словно стирают с лица. — Сложно выбрать что-то одно, когда столько ещё не изуродованной кожи вокруг ходит.
— Мишель, — Ник издаёт стон и качает головой.
— А девушка с перчинкой. Повезло тебе, такую укрощать одно удовольствие. Насколько я знаю, ты тоже обожаешь причинять боль, Мишель, и принимать её. Значит, мы очень похожи, только я сразу предупреждаю всех о том, что будет больно, а ты скрываешь это до последнего момента, — вот и познакомились. Николас молчит. Он даже не защищает меня, когда меня в данный момент оскорбили. Эл пытается надавить на меня, точнее, подавить своей мощью, которую я ощущаю вокруг себя. Не выйдет.
— Если для тебя любовь — это боль, то вряд ли мы найдём общие темы для разговора. И меня сложно укротить, потому что я не обезьянка, в отличие от тех, кто обычно окружает тебя в клубе. К тому же у нас разное понимание боли. Ты наказываешь ей невинных, наслаждаясь этим. Я же защищаю их от таких, как ты, — цежу я сквозь зубы.
— Прекрасно, я думаю, что знакомство прошло успешно. Мне нравится она. Отличная девушка. Я рад, очень рад знать, что настоящие и такие бойкие, бесстрашные и удивительно интересные ещё не перевелись. Может быть, у меня тоже есть шанс встретить такую? — Эл смеётся, а я удивлённо приподнимаю брови. Это вроде бы комплимент. Он меня проверял. Струшу я или же останусь при своём мнении. Так вот я осталась при своём.
— Оглянись, но это моя, — Николас приобнимает меня за плечи и целует в висок. Ничего не понимаю. Что произошло-то? Они оба расслабились.
— Я планирую приобрести для себя остров, выбрал несколько, нужен твой совет. Я пришлю тебе на почту варианты, хочу проверить их финансовую историю и накрутку, — произносит Эл, обращаясь к Нику. Им приносят бутылку вина, разливая по бокалам, а мне воду.
— Конечно. Ты упоминал о новой системе безопасности для квартир, она уже готова? Я бы хотел протестировать, — они обсуждают дела. Боже. Это всё? Но я ещё безумно зла.
— Нет, там недостаточная реакция на проникновение, точнее, мы хотим добиться того, чтобы даже на перо пуха камера среагировала и подала сигнал о проникновении в дом, при этом распознала, что это не просто инородное тело, а источник тепла.
— Хм, оригинальная задумка. Я буду первым в очереди на тестирование для своего дома и квартиры. А потом установлю что-то похожее в квартиру Мишель. К слову, варианты в старой комплектации можно было бы рассмотреть для твоей квартиры, крошка, — Ник поворачивается ко мне.
— У меня нечего красть, это раз. Два, мне не нужны навороченные штуки, чем проще, тем лучше. Мне не нужны ещё проблемы, — отрицательно качаю головой.
— Зато ты будешь в безопасности, а я спокоен. Да, пришли ко мне на днях несколько своих ребят, чтобы они осмотрели квартиру Мишель и… — Николас замолкает, отвлекаясь на телефон.
— Я сейчас вернусь. Важный звонок, — он поднимается и наклоняется ко мне.
— Пожалуйста, не вонзи ему нож в горло, ладно? — Целует в макушку и, улыбаясь, Ник направляется в сторону двери, отвечая на звонок.
Поворачиваюсь к Элу, тоже не ожидавшему, что нас оставят наедине. Но это хорошо. Теперь я не буду сдерживаться с эпитетами, если он попытается меня задеть. Мы оба молчим. Мужчина делает глоток вина, а я воды, словно готовимся к очередному бою.
— Что ты хочешь от него? — Решаюсь первая идти в атаку.
— Ничего, Мишель. Он мой друг, и я уважаю Николаса, как партнёра по бизнесу и как мужчину, решившегося изменить свою жизнь из-за девушки, — спокойно отвечает Эл.
— Друг? — Выплёвываю я. — С каких пор друзей избивают так, что они потом едва ходить могут? Это дружба? Или же это новые неизвестные мне постулаты дружбы, при которой необходимо доводить человека до истощения и бросать его в таком состоянии, являя все его страхи и слабости из прошлого?
— Это постулаты темы, Мишель. И в ней именно так поступают с Верхними, которые совершили грубейшую ошибку, наказав невиновного. Тот факт, что тебе была передана запись происшедшего тоже является серьёзным нарушением по нашим правилам. Ты не поймёшь этого, потому что никогда не была искренне открыта к нашему миру. Ты чужая для него, — меня настолько оскорбляют его слова, что я задыхаюсь от возмущения.
— Не была искренне открыта? — Фыркаю я. — Серьёзно? Я была в эпицентре каждого чёртового насилия, которое там происходило. И я рада, что чужая, и осталась такой, потому что обзывать избиение человека дружбой, это отвратительно и низко. Это доказывает, что у вас нет понятий о дружбе, любви, искренности. У вас есть только подчинение и наказание. И вы все хватаетесь за эту возможность, чтобы унизить личность другого человека. Ты причинил ему боль. И мне плевать, какие у вас здесь правила, потому что мой мир — это Николас, и если ты ещё раз влезешь в него, то я тебя сама накажу и выберу для этого не самую ужасную и грубую плеть, как это сделал ты. Я буду действовать иначе. Ты ощутишь мою боль и страх, когда будешь любить. По-настоящему любить и страдать от каждой раны на теле любимой. Ты ощутишь это на своей коже, и вот тогда поймёшь, насколько можно ненавидеть человека. Ваши понятия для меня ненормальные, потому что это не дружба. Это насилие друг над другом, и вы не хотите его прекращать, наслаждаясь своей властью над страданиями тех, кто сильнее вас. Это лелеет ваше эго, только вот я никогда не позволю, чтобы кто-то пользовался раскаянием и слабостью моего мужчины в этот момент. Именно раскаяние и боль от неё — отличное наказание, а не ваши плети. Жизнь сама знает, какую боль заслужил человек. А тема должна быть развлечением, а не шрамами на всю жизнь. И я не прощаю тебя, потому что извинения ты должен принести не мне, а Николасу. Ты воспользовался им. И мне плевать по какой причине.
