– В самом деле?
Рэмзи посмотрел на Зои так, словно прекрасно понимал, что она в действительности подразумевает, и словно его сильно задело то, что она не заметила его попыток исправить положение дел.
– Идем! – сказала ему Ларисса. И добавила: – Ты вполне заслуживаешь немножко развлечений, милый!
Дети Уркварта тут же подняли головы, на мгновение на их лицах отразился страх, как будто день, проведенный с ними в лесу, на самом деле совсем не развлек их отца.
Зои отошла к раковине, чтобы не выдать своего настроения. Рэмзи посмотрел на нее и увидел, что она огорчена. Ларисса тоже это заметила и постаралась одарить Зои самой чарующей улыбкой.
– Ну пожа-а-алуйста.
– Да-да, конечно, – вставая, ответил Рэмзи. – Иду.
– Па-а-жа-а-луйста! – передразнила Лариссу Мэри, как только та вышла за дверь вместе с их отцом. – Па-а-жа-а-луйста, женись на мне и избавься наконец от этих твоих детей! Па-а-жа-а-луйста!
– Мэри! – слегка одернула ее Зои. – Не надо. Я серьезно.
– Может, ты тоже была бы рада от нас избавиться? – фыркнула Мэри. – Все этого хотят.
– Ну, боюсь, скорее вам не избавиться от меня, – фыркнула Зои. – В особенности теперь, когда призрак сбежал.
Внезапно наступила тишина. Все трое детей сначала переглянулись, потом посмотрели на Зои, а она, сознательно рискнув, вдруг ощутила странное облегчение.
– Э-э… какой призрак? – самым невинным тоном спросила Мэри.
– Мы же тебе говорили, чтобы ты прекратила, – раздраженно произнес Шеклтон. – Просто… просто прекрати!
– Перестань изображать это глупое привидение! – во все горло закричал Патрик. – Я совсем не хочу, чтобы Хари уехал!
– Понятия не имею, о чем это вы говорите, – заявила Мэри, демонстративно выходя из кухни и хлопая дверью.
– Она правда перестала? – спросил Шеклтон. – Если да, то это хороший знак. Она все время это проделывала с другими нянями.
– Ну… не совсем… – ответила Зои.
Она подумала о том, что по ночам в коридоре время от времени продолжали раздаваться шорохи. И все же даже самой Зои было странно от того, насколько ей стало легче, пусть она и твердила себе, что все это глупость.
– Но надеюсь, что теперь перестанет.
Зои посмотрела на Шеклтона, на лице которого все еще держалось печальное выражение, возникшее в момент ухода Лариссы.
– А знаешь, – сказала она, – я думаю, вы в какой-то момент должны вернуться в школу. Почему бы вам не пойти в школу в Кирринфифе? Или в Инвернессе?
Шеклтон повернулся к ней почти злобно:
– Ну да! «О-о, а где же твоя мама, Шеклтон? А почему у тебя такое смешное имя? А у вас в доме есть привидения? Бла-бла-бла!» Весь чертов день! И никуда не спрячешься!
– Они там все уроды! – поддержал его Патрик, рисовавший затейливую наклейку для «Динозаврового джема». – «А почему это ты считаешь себя таким умником, Патрик? А ты всегда такой воображала?»
Зои улыбнулась при этих словах.
– А мне нравится, когда ты воображаешь, – улыбнулась она, взлохмачивая его волосы.
– Я не воображаю! – сердито бросил Патрик. – Я просто очень умный.
– Ну, не такой уж ты и умный, – напомнила ему Зои. – Мэри уже снова успела истратить всю горячую воду.
– Ух ты! – радостно воскликнул Патрик. – Мне не придется купаться!
Глава 35
Самым странным было то, что Зои искренне полагала: все понемногу налаживается.
Она не осознавала того, что очень часто случается, когда люди чувствуют перемены к лучшему и взбодряются, теряя бдительность, сразу происходит нечто совсем не радостное.
Время шло, каждый день лишь усиливал осеннюю красоту. В сентябре продолжало светить солнце, и Зои впервые в жизни день за днем наблюдала за сменой времен года, почти на глазах листва становилась золотой и оранжевой. Она обратила внимание Хари на эти перемены, но самым странным было другое: ее больше не раздражала их крошечная комнатка на чердаке, ей теперь нравилось то, что прямо под окном виднелись верхушки деревьев, словно они с Хари сидели в собственном гнездышке, прислушиваясь к шороху опадающих листьев и наблюдая за огромными стаями птиц, отправлявшихся в долгое путешествие на юг. Зои слышала о миграции птиц, где-то и когда-то, наверное в школе, но никогда такого не видела, – огромные скопища галдящих существ взлетали в небо как нечто единое, и каждая птица хранила в себе некое тайное знание, некий коллективный инстинкт, который вел их в далекое Марокко. Они с Хари следили за стаями и восхищались отчасти самим зрелищем, отчасти тем, что стали наблюдателями. В процессе великой уборки Зои нашла несколько биноклей, и совсем не чувствовала себя виноватой, прихватив один из них, в конце концов, думала она, нельзя же считать это кражей, если она не выносит бинокль из дома? И Хари, когда она научила его настраивать бинокль по глазам, мог часами сидеть и наблюдать, как орел выдергивал из земли червяков, а потом взлетал в небо, словно некий вожак банды, предостерегая всех других птиц…
Зои нашла несколько прекрасно иллюстрированных справочников по птицам и сложила их в фургоне. В конце концов, их по-прежнему недолюбливали в деревне, где люди были привязаны к земле и совершенно не нуждались в том, чтобы кто-нибудь указывал им на разницу между вороной и скворцом. Зато в туристическом центре все было иначе. Ведь если вести себя тихо, можно увидеть многое: как садится на берег цапля, осторожная и прекрасная, как будто презирая все другие существа, неспособные сравниться с ней по красоте и грации, и как она потом расправляет величественные крылья и взлетает над озером, как Рудольф Нуриев над сценой.
Поскольку многим туристам предстояло четыре часа провести в автобусах, возвращаясь в Глазго или Эдинбург, справочник птиц стал настоящим хитом продаж, и снова Зои возобновила заказ, не сказав Нине, что́ именно она задумала. Она, конечно, понимала, что действует вопреки инструкциям и дерзко не повинуется хозяйке, по-прежнему лежавшей в больнице, но приходилось с этим подождать, ведь у нее и так было сто миллионов проблем. И тот факт, что Зои зарабатывала деньги и вполне успешно справлялась с делом, был для нее немаловажен.
Но «Буковая роща» если и не стала местом тишины и счастья, то все же… там понемногу все успокаивалось. Воцарились порядок, рутина. Дети выходили из дома, это стало новым правилом, так что теперь они не сидели в кухне, создавая проблемы для миссис Макглон. И еще они должны были прибираться в своих комнатах и приносить вниз все то, что нуждалось в стирке.
Конечно, это вызвало множество страстных протестов, но Зои была непреклонна. Может, до нее здесь и побывало целых шесть нянь, но вряд ли кто-то из них смог бы сравниться характером с бывшей лондонской няней. Зои решительно отказывалась расстраиваться и рыдать, рассчитав заодно, что чем дольше она здесь задержится, тем меньше семье захочется менять ее на кого-то другого, пусть даже она совсем не нравилась миссис Макглон.
