– Дай-ка мне быстренько развернуть его, – сказала она, с трудом расстегивая ремень, чтобы выбраться из кабины. И приоткрыла дверцу.
– Нет-нет, все в порядке, все в порядке, я смогу! – начиная паниковать, воскликнула Зои.
Она наконец повернула рычаг как надо, нажала на акселератор и налегла на большое рулевое колесо, это заставило фургон прыгнуть назад и повернуть, что напугало курицу, которая – в свою очередь – заколотила крыльями и попыталась влететь в приоткрытое окно фургона, что – в свою очередь – вызвало у Зои восклицание «Чертова птица!» и заставило опять повернуть руль, в результате чего фургон уютно уселся в грязи, и эта грязь покрыла весь его бок.
Но курица была в полном порядке.
Глава 19
Курица была в порядке. А вот Нина – нет. Зои выскочила из кабины и заорала на проклятую птицу, отгоняя ее, а потом обежала машину, кинувшись к другой стороне кабины. Нина сильно побледнела.
– Боже мой, ты в порядке?! Прости, мне так жаль, так жаль! – бормотала Зои.
– Это… – Нина состроила гримасу. – Прости, я просто… просто…
И ее внезапно вырвало, пока она еще сидела в кабине. К счастью, Нине удалось не попасть на туфли Зои – ее единственные приличные туфли.
Зои протянула ей руку.
– Ты выглядишь… ты как-то не очень хорошо выглядишь, – покачала головой Зои.
Нина была уж слишком бледна, на ее лице выступил пот. Зои пощупала ее пульс – он был очень частым.
– Ты можешь… Отвезти тебя к доктору?
– Фургон увяз!
– Но у меня есть машина, – возразила Зои.
– Уверена, ничего страшного. Нет, только не… – Ее снова вырвало. – Я… мне совсем нехорошо, – бормотала она. Зои протянула ей бутылку воды. – Мне нужно поспать, вот и все.
– Может, это несварение, – заметила практичная Зои. – Но лучше все-таки разобраться.
– Мне… ужасно жарко, – сообщила Нина.
Обе они на секунду умолкли, когда курица начала клевать рвоту. Нина громко застонала.
– Только не надо к доктору!
Зои уже шарила в «Гугле».
– Давно ты себя плохо чувствуешь?
Нина вздохнула.
– Ну, какое-то время, – тихо ответила она.
– Почему ты никому не сказала?
– Потому что…
Нине не хотелось отвечать. Потому что она не готова была расстаться с фургоном. Потому что она невольно негодовала на Зои, с ее молчаливым, чудесным, безупречно ведущим себя ребенком, нельзя было отказать ей в работе и перевернуть ее жизнь. Хотя Зои, очевидно, без проблем выносила своего малыша, в то время как Нина чувствовала, что ей это явно не удастся…
А еще она завидовала, ведь у них с Ленноксом все было так безупречно, что она просто не вынесла бы, если бы все стало иначе. В общем, по самым глупым причинам.
Так что Нина ничего не сказала.
– Ладно, я пока что здесь, – сказала Зои. – Хочешь, позвоню твоему другу?
– Я не… я не хочу его тревожить, – покачала головой Нина.
– Если у тебя нелады с беременностью, тревожь всех подряд! – пытаясь улыбнуться, заявила Зои. – Я серьезно. Устрой настоящий ад!
Зои помогла Нине выбраться из кабины и удивилась тому, как Нина дрожит и пошатывается.
– Уверена, я просто съела что-то не то, – сказала Нина.
Ее тошнило, она сильно испугалась, и ей отчаянно хотелось поскорее лечь.
– Могу я отправиться в постель? В свою собственную постель?
– А доктор придет к тебе? – спросила Зои.
Она полагала, что это наилучший план действий.
– Да, она придет, – слабым голосом ответила Нина.
Зои отвела ее в фермерский дом. Как и все, кто впервые приходил сюда, она удивилась современной и аккуратной обстановке. У Нины никогда не было причин хорошо думать о Кейт, артистичной бывшей жене Леннокса, но ее безупречный вкус Нина всегда одобряла.
Чувствуя себя немного странно – но, если подумать, ощущение странности и посещение чужих домов в последнее время как будто стало обычным для Зои, – она помогла Нине лечь в постель, нашла тазик на случай, если ее снова вырвет – что тут же и случилось, – приготовила ей хороший чай, который в Нине все равно не удержался, а потом позвонила в местную поликлинику. Ее соединили с врачом, и Нина объяснила, что́ с ней происходит. После этого события начали разворачиваться с пугающей скоростью.
Местный врач, Джоан, оказалась чрезвычайно практичной женщиной с короткой стрижкой, в туфлях на толстой подошве, безапелляционным отношением к людям и бесконечной преданностью животным. Она подъехала к дому в грязном внедорожнике с собакой на заднем сиденье, что наверняка было нарушением всех медицинских правил, помыла руки, бросила взгляд на Нину – и позвонила 999.
Тут уж обе девушки сильно испугались. Нина схватила Зои за руку, совершенно забыв, что они, вообще-то, не настолько близки, и попросила ее найти Леннокса, который должен быть на верхнем поле, где нет сигнала связи.
– Конечно, – кивнула Зои, на этот раз даже не подумав о своих туфлях. Она побежала к двери, потом вернулась. – А как он выглядит?
– О, он просто потрясающий, – ответила Нина. Ее бледное лицо заливал пот.
– Э-э… ага, – кивнула Зои.
– Долговязый, светловолосый, неторопливый, – пояснила доктор Джоан.
Зои выскочила из дома.
Ветер усилился, он гнал облака, и они то и дело закрывали солнце, отчего казалось, что мир вертится под ногами Зои – свет, тень, свет, тень, – она побежала, а ветер дул ей навстречу, отчего у нее щипало глаза. Ноги Зои проваливались в борозды только что вспаханных осенних полей, и она вспомнила – скорее в результате чтения «Ласточек и амазонок», чем благодаря личному опыту жизни на ферме, – что нужно закрыть за собой ворота. Зои пробежала сквозь целую отару овец, – в другой день она предпочла бы остановиться подальше от них и просто полюбоваться.
Но теперь она кричала во все горло: «Леннокс! Леннокс!», и наконец перед ней появился какой-то рабочий и с любопытством уставился на нее.
– Леннокс? – спросила она.
Он покачал головой и показал на амбар, стоявший так далеко, что казался лишь крошечным силуэтом на горизонте. Зои пришлось идти по лодыжки в грязи. Теперь она смутно припомнила ряд резиновых сапог у дверей «Буковой рощи», – их количество явно превышало количество живших там людей, и теперь она понимала почему. Но все равно было уже слишком поздно: ее туфли погибли. Зои посмотрела на них. Они принадлежали к прошлой, давно ушедшей жизни.
Она перевела дыхание и снова побежала и наконец ворвалась в дверь амбара, мельком подумав о том, что столько бегать ей не приходилось уже много лет. И если бы не ужасные обстоятельства, наверное, она могла бы испытать чувство свободы, бегая по солнечным холмам, чувствуя на лице ветер… Но не теперь.
