— Я, когда зашла, подумала, что это Руслан тебя изнасиловать собрался. Даже не поняла, как вазу схватила — такая злость взяла дикая. А это, сука, Волков!!!
В мою голову вежливо постучалась совесть. Эй, предупреждать же надо, что здесь всё сложно!
— А он действительно встречается с Изабель? — не удержалась я от своевременного вопроса.
— Встречался раньше, — Таня со странным безразличием кивнула, — об этом весь офис знал. Даже слухи гуляли, что он замуж её звал. Говорю ж, особо верный возлюбленный!
Как хорошо, что я решила увольняться. Просто замечательно!
Мой взгляд против воли вернулся к вазе. У скорой однозначно будут вопросы… Им не объяснишь, что Таня хотела прибить одного, а не другого. Покрутив в пальцах стаканчик с кофе, я небрежно вылила остатки Волкову под ноги. Затем подняла вазу, протёрла салфеткой и поставила подальше от лежащего на полу босса.
— Значит так, — многозначительно начала я, — никто Волкова не бил, он сам подскользнулся на пролитом кофе и ударился головой. О вазе даже не заикайся. Хорошо, Тань? Эй, ты меня слышишь?
— Да, — голос у девушки прозвучал тонко-тонко, — да, никакой вазы. Боже, София, у меня даже мысли не возникло. Спасибо…
Это "спасибо" меня добило. Мы чуть не убили человека! И я, именно я, думаю, как спрятать улики! Новый уровень хладнокровия, чёрт его дери! Пробормотав "сейчас-сейчас", меня пробкой вынесло на улицу.
А если он не доживёт до скорой? Или останется идиотом? Как я буду дальше жить с таким грузом?!
Запоздалый страх накрыл удушливой волной. Если бы не визгливая сирена скорой помощи — кто знает, до какой бы стадии я дошла.
Подниматься вместе с врачами в кабинет я не стала. Это Танечка у нас мастерица-лицедейка, а у меня на лице признание в убийстве, крупным буквами. Из офиса Волкова вывезли на каталке, минут эдак через десять. Я мягко скользнула к Тане, стараясь не привлекать внимания.
— Ну как?
— Сказали, ничего страшного, — она устало улыбнулась. Без косметики Таня была такой миленькой, интересной, девушкой с "изюминкой". Удивительно просто, как надо краской себя испохабить! В отличие от Волкова, я понимала силу макияжа для многих, кому с природной красотой не повезло, но…
Зачем своё нормальное портить?!
— Я поеду с ними. Пусть сделают все проверки, а то не хотели забирать. Пришлось сказать им, что он юрист и глава фирмы, — она тихонько засмеялась и, воровато оглянувшись, обняла меня. Пока я приходила в себя, Танечка уже запрыгнула в машину вслед за каталкой.
Да-а, задержалась вечером на работе.
Искрящий свет хрустальной люстры отражался в высоких бокалах и натёртой до блеска позолоте. В честь юбилея сына Змеев снял один из питерских дворцов — не Екатерининский, конечно, но тоже весьма солидный. Я бы с удовольствием взглянула на памятную табличку, но мама торопила. Задержавшись в спа-салоне, мы немного опоздали на вечер. Отец по своему обыкновению скорчил недовольную рожу, но оценив цветущую мамочку, ругаться передумал. Я же традиционно проскочила по пункту "любимая и единственная дочь".
Опоздали мы по банальной причине — засиделись за чаем и разговорами. Всё-таки раньше я никогда не уезжала одна. Для маминого спокойствия я придумала себе кипрское увлечение, подозрительно похожее на Ивана. Естественно, в моём рассказе всё было чинно и цензурно, но мама хорошо читала между строк. И мой убитый вид она тоже оценила верно.
— Может, стоит его найти, Софик? — предложила ма, когда мы садились в машину: — Ты выглядишь очень несчастной.
— Альфонса с юга? Они же мужчины-однондневки, мам! Ничего страшного, правда. Сколько их таких ещё будет! — легкомысленно возразила я, сминая тонкую ткань платья. Подумаешь, бросили меня! Жизнь продолжается! Я не вспоминала об Иване целый час семнадцать минут. Мой новый рекорд!
— Нет, таких нам больше не надо, — покачала головой мамочка, — и всё равно ты мне не нравишься. А давай клин клином, Софик? У Змеева наверняка соберутся все завидные женихи… даже Макс этот, прости господи.
— Вот именно, что "прости господи", — расхохоталась я, но отказываться не стала. Может, и присмотрюсь, чем чёрт не шутит! Только не к Максу, понятное дело!
Прогуливаясь по залу, я разглядывала картины и декор. Мама упорхнула к отцу, оставив меня в одиночестве. Первую часть вечера оставляли под фуршет и деловые разговоры, что было не слишком интересно. Я взяла шампанское у официанта и занялась уже привычным делом — разглядыванием. Правда, долго "поскучать" мне не удалось.
— София! — Макс вынырнул как чёрт из табакерки и восхищённо присвистнул: — Ты… ты… у меня просто слов нет! Ты очень красивая!
Тонкое чёрное платье под старину, приталенное, с этно-мотивами, мне и вправду пошло. Наряд был не совсем вечерним, но я вцепилась в него сильнее, чем Макс собирался вцепиться в меня.
Поправив идеальный локон, я сдержанно улыбнулась:
— Спасибо, — и оглянулась, выискивая отца, — прости, но мне надо идти…
— София, мы должны поговорить! — Макс смотрел на меня жадно и требовательно: — И прекрати оглядываться, Виктор Евгеньевич сейчас со Змеевым, ему не до тебя! Слушай, София!..
— Что?! — прошипела сквозь зубы: — После тех отморозков, которых ты послал, я должна ещё что-то слушать?!
— Каких отморозков? — опешил он. Кажется, в самом деле опешил. Всё-таки Макс золотой наследничек и бабник, но до такой степени подонком он никогда не был. По крайней мере, на моей памяти.
— Твои дружки припёрлись ко мне в Питере, скрутили и повели "уговаривать" выйти за тебя. Как я поняла, уговаривать они собирались компроматом, где я якобы трахаюсь с двумя мужиками. Повезло, сосед мимо проходил, вмешался. Иначе… — я шумно выдохнула. В груди до сих пор сковывало от воспоминаний.
— Ты че… — у Макса аж литературность закончилась: — Какие дружки, какой трахнуть?! С ума сошла??? Где эти придурки, я их с землёй сравняю!!!
Угу, сравняет. С его идеально-спортзальным телом только против бандитов. Небось этих же бандитов и нанимал, чтобы проучить кого-нибудь.
— Они в СИЗО. Макс, я… — нервно облизала губы, — я не стану говорить отцу, не буду выносить сор. Но всё-таки в дальнейшем… думай головой, в конце концов, они могут прийти и к твоей по-настоящему любимой девушке.
Он сделал шаг ко мне, пытаясь заключить в объятия.
— София, я найду этих кретинов и позабочусь, чтобы моя любимая девушка не страдала. Прости меня… Давай начнём сначала?..
Красивый мальчик. А пульс даже не учащается.
— Я к папе, Макс, — промолвила, выкручиваясь из его лап. И пошла, не оборачиваясь.
— Добрый вечер! — разулыбалась хрустальной улыбкой, прильнув к папочке с другой стороны. Если мама рядом — значит, можно. Серьёзные разговоры у отца всегда проходили тет-а-тет: — Прошу прошения, если помешала!
