– Хорошо. Я понял. Про задержку рейса знаю и, чтобы сэкономить ваше и свое время, еду в аэропорт.
– Но зачем?
Она запаниковала. Если этот сейчас сюда явится, они с Иришкой даже договориться ни о чем не успеют: что отвечать под протокол, на каких вопросах затребовать адвоката.
– Я уже сказал. И отговаривать меня бессмысленно, я уже почти здесь.
Иришку они встречали, стоя бок о бок с майором. Анастасия Петровна хмурилась. Майор сладко улыбался.
Племянница выпорхнула к ним загоревшая, красивая, веселая. Нарядный шелковый костюм, видимо, купила на отдыхе – Анастасия Петровна не помнила такого. Расцеловалась с теткой, промурлыкала про подарки, которых привезла гору. Приветливо поздоровалась с майором Дорофеевым.
– Если Магомет не идет к горе, так, майор? – запрокинув голову, звонко рассмеялась Ирка.
Тетка незаметно ткнула ее в бок. На ее взгляд, веселье было неуместным.
– Давайте выберем место, где мы могли бы посидеть, – неожиданно предложила Ирина.
Тетка ахнула. Иркины слова звучали слишком двусмысленно.
«Идиотка! – мысленно обругала она племянницу. – Он вот сейчас тебе выберет и место, и срок, на который можно присесть. Идиотка. Избаловали мы ее. Слишком избаловали».
Но майор то ли не уловил двусмысленности, то ли по молодости был на Иркиной волне. Он предложил кафе на втором этаже.
– Там почти никого нет. Нам никто не помешает. У меня к вам несколько вопросов. Если ваши ответы, Ирина, меня удовлетворят, значит, вы поедете домой.
– А если нет? – Она вдруг сделалась серьезной. – То повезете меня в полицию? В кандалах?
– Ну почему же сразу в кандалах? – фыркнул майор, усаживаясь за свободный двухместный столик за бетонной колонной.
– И посадите меня в тюрьму? – словно не слыша его, спросила Ирка, усаживаясь напротив майора.
Анастасия Петровна подтянула стул от другого столика и села между ними. Чемоданы племянницы пристроили возле колонны.
– Зачем же сразу в тюрьму, Ирина? – Майор заказал всем кофе у подошедшей официантки. И когда та ушла, продолжил: – Для начала устроим вам очную ставку с Егором Игнатьевым.
– А это кто?
Ирка наморщила лоб, сделавшись удивленной. Дурака валяла, сразу сообразила Ярных, и в который раз мысленно обозвала племянницу идиоткой. Не в том положении была девочка, чтобы игры играть.
– А это друг вашей покойной подруги – Светланы Ивановой. То есть, я хотел сказать, убитой подруги. И не друг, а парень. Возлюбленный.
– Так вы его нашли? – удивилась Ирина и глянула на майора с уважением. – Зачет, Даниил Дмитриевич. И где же он скрывался от правосудия? Где бегал?
– А он не бегал. Он работал садовником у Ивановых. Прямо под носом у людей, которые с ног сбились, его разыскивая.
– Да ладно! – вытаращилась Ириша вполне искренне. – Ничего себе! А как же его не вычислили, если он там был трудоустроен? Погодите, угадаю… По чужим документам?
– Зачет, Ирина, – кисло улыбнулся майор, подтягивая к себе большую чашку американо.
– Вы его арестовали?
Она взяла в руки крохотную чашку эспрессо, но пить не стала. Просто держала в руках и ждала ответа.
– Да. Он заключен под стражу.
– Почему? Разве он… Разве то, что он трудоустроился по чужим документам, настолько серьезное преступление?
Снова валяла дурака ее племянница!
Ярных стиснула зубы и пожалела, что села далеко от нее – не достанет, чтобы пнуть идиотку. Скажите, пожалуйста, судьбой несчастного она опечалена! О своей участи надо позаботиться. А то и впрямь майор сейчас на запястьях браслеты защелкнет да в камеру отвезет. Прямо в новом шелковом костюме, который невозможно как девчонке к лицу.
– За это не арестовывают, согласен. Но у нас к нему так много вопросов, а он так хорошо умеет прятаться, что судья счел необходимым держать его под стражей. – Майор сделал нарочито шумный глоток и добавил: – Во избежание чего-либо…
Ирина нежно коснулась губами края чашки, лукаво поиграла глазами.
– Так чем же я могу вам помочь, Даниил Дмитриевич? Раз у вас уже есть подозреваемый и он даже арестован, то ко мне какие вопросы?
– Вопрос первый, Ирина… – Дорофеев поставил пустую чашку на стол и сделал официанту знак повторить. – Когда вы в последний раз видели вашу подругу?
– Которую? – прикинулась в очередной раз дурочкой племянница.
Ярных даже за сердце схватилась. Была бы девчонка младше, точно ремнем бы ее отходила как следует.
– Светлану Иванову вы когда в последний раз видели?
– Вечером накануне убийства. В СМИ писали, что ее убили восемнадцатого, так? – Она дождалась утвердительного кивка майора и резюмировала: – Значит, семнадцатого. Поздно вечером.
– Насколько поздно?
– Очень-очень поздно. Почти на рубеже восемнадцатого. И уверяю вас, она была жива и здорова. Нервничала, правда, сильно.
– А нервничала почему?
– Потому что на вокзал к Егору не поехала. Он ее ждал именно там как будто бы. Такая у них была договоренность. А она не поехала.
– Почему?
– Передумала. После нашего разговора передумала. Мы с Валей отговорили ее связываться с этим плебеем. Представляете, она за него платила везде! В кафе, на пляже, в кино. Это жесть вообще! Мы с Валей начали ей мозги вправлять еще днем, когда в кофейне сидели.
– По этой причине у вас разгорелся скандал?
– Ну а по какой же еще! Она орала как ненормальная.
– А вы?
– Ну и… Ну и мы тоже орали.
– Что было дальше? – Вторая чашка американо встала перед майором.
– Мы предложили ей привезти его и поговорить всем вместе. Она за ним съездила на такси. Мы пытались его раскрутить на откровенность. Типа, чего он к ней прилип и все такое. Из-за денег или нет? И как дальше собирается своей жизнью распоряжаться? Он так разнервничался. Губами дергает, глаза таращит, а ответа толкового не последовало. Потом они со Светой уединились на соседней скамейке, долго говорили. Поцеловались, и он уехал.
– Куда?
– Типа, на вокзал. Сказал, что сначала за вещами, а потом туда и будет там ждать Свету.
Майор кивал. Пока в ее рассказе все сходилось с показаниями Егора Игнатьева, взятого под стражу.
– Но как только он уехал, она вдруг решение поменяла. Говорит, девочки, он такой лох. А я дура. Никуда, говорит, я с ним не поеду. У него, говорит, денег в кошельке тридцатка. Это, с ее слов, только на приличный ужин в ресторане и хватит. А он путешествовать ее звал! – Ирина фыркнула. – Это нормально, нет? Мы долго просидели в парке.
