Ах, бедный, бедный Илья Иванович, молчавший так долго и оставшийся ни с чем! Разве она могла дать ему знак, что слышит его? Ее тело безвольно, веки тяжелы. Она слышит его, да. Но никак не может ему дать знать. Не выходит.
– Ниночка, любимая. Мы будем вместе, только боритесь. Не сдавайтесь. Умоляю вас.
Его слезы залили ей лицо, сделалось щекотно, даже неприятно, и она поморщилась.
– Нина! – заорал он над ее ухом. – Вы меня слышите! Доктор, доктор, она только что поморщилась и моргнула!
Это он кричал уже в коридоре, спрыгнув с ее больничной кровати. И не видел, как она улыбается ему вслед. И себе самой улыбается. Оттого, что боль отступила, тело стало легким, воздушным. Она теперь может пошевелить пальцами, руками, ногами. И даже может видеть больничный аппарат, переставший наконец точечно попискивать и прочертивший вдоль монитора одну сплошную непрерывную линию…
Илья Иванович сидел на скамейке возле больничного корпуса и равнодушно наблюдал за тем, как подъезжают и отъезжают машины «Скорой помощи». Выкатываются носилки, пострадавших везут в приемный покой, и там им помогают. Помогают, черт бы их всех побрал! Почему ей не смогли помочь?! Ей – милой, наивной, нежной женщине? Она же никому не сделала зла. Она была самой доброй из всех, кого он когда-либо видел, встречал, лечил. Почему судьба так беспощадно обошлась с ней? Кто тот злодей, который оборвал ее жизнь в тот самый момент, когда она только-только к ней вернулась?
К скамейке кто-то подошел, потоптался, сел рядом. В его сторону вытянулась рука – мужская. В пальцах зажата упаковка бумажных носовых платков.
– Илья Иванович, вам надо взять себя в руки. Вы здесь сидите уже три часа, – вроде как упрекнул его мужчина. – Мне позвонил заведующий отделением. Попросил приехать. Поговорить с вами.
– Говорите, майор, – Степанов поднял на него опухшие глаза. – Теперь у вас найдется время на меня, на нее? А когда я явился к вам с тревожным сообщением, что она пропала, вы отмахнулись от меня казенным: разберемся! О чем сейчас вы собираетесь со мной говорить? Хотите спросить, не успела ли она сказать что-то перед смертью? Нет. Не успела. Успела что-то сообщить, когда ее привезли? Не знаю. Эти вопросы к заведующему отделением, который вам позвонил. Почему вы не стали ее искать, майор?
Тот тяжело вздохнул и нехотя признался:
– С ее телефона пришло сообщение, в котором она просила не вызывать ее больше по делу десятилетней давности. Она хочет все забыть и жить заново.
– И вы сразу успокоились? Хотя о чем я! – Степанов вяло отмахнулся. – Вы и не переживали! Она же не была вам близким человеком.
– А вам? Она, насколько я знаю, была вашей пациенткой.
– Которую я тайно любил, – прошептал едва слышно Степанов.
– Собирались признаваться?
– В чем?!
Илья испуганно отшатнулся от майора, уставился на него сумасшедшими глазами и тут же погрозил пальцем с догадливой ухмылкой.
– Не начинайте! Не начинайте, слышите, эти ваши штучки! На меня решили спихнуть нападение на Ниночку? Не выйдет!
– А почему нет, Степанов? – Майор Дорофеев взбесился, его губы побелели, пальцы судорожно смяли невостребованную упаковку носовых платков. – Вы любили ее, хотя права не имели. Врачебную этику никто не отменял. Она узнала об этом и перестала посещать вас. Насколько мне стало известно, она пропустила несколько последних сеансов. Вы рванули к ней домой, а она с мужчиной вам навстречу. Ревность ударила вам в голову. Вы отсылаете ее избранника куда подальше, а сами вызываетесь сопроводить Нину в полицию. В дороге сворачиваете во дворы, ссоритесь, и вы, не сдержавшись, наносите ей сокрушительный удар по голове. Потом еще, и еще, и еще. А перепугавшись, прямиком едете ко мне и заявляете, что она пропала. Как вам такая версия, Илья Иванович? По-моему, достаточно стройная и логичная.
Он медленно отполз от майора к самому краю скамьи, прокрутил в голове все, что только что озвучил Дорофеев, и нехотя кивнул:
– Стройно. Логично.
– Вот видите! – воскликнул тот. – И таких, как вы, у меня еще двое.
– Да? И кто они? – бесцветным голосом поинтересовался Степанов. – Или вы не можете мне об этом сказать, потому что это тайна следствия?
– Нет, почему же. Поделюсь, так сказать, своими соображениями. – Дорофеев встал со скамьи и потоптался на месте. – Это сожитель Кусковой. Он, к слову, объявлен в розыск.
– Как своевременно! – скривил губы Илья Иванович и, схватившись рукой за левую половину груди, упрекнул: – А я вас предупреждал! Я вас просил!
– Я уже сказал, от нее было получено сообщение, – перебил его Дорофеев. – В котором она просила…
– Понял, понял, – перебил Степанов и всплеснул руками. – И кто третий подозреваемый?
– Харитонов.
– Харитонов? – искренне изумился врач и медленно встал со скамьи.
Он молчал минуту или две. Потом отрицательно замотал головой.
– Это вряд ли.
– Почему вы так думаете? У него был мотив, возможности.
Дорофеев подавил желание рассказать о том, что Харитонов к тому же еще и соврал ему.
– Мотив? Вы имеете в виду месть? – Губы доктора Степанова выгнулись скептической скобкой. – Это было бы глупостью с его стороны, а он не производит впечатления глупого человека. Все, что он хочет, это как можно дольше оставаться на свободе. К тому же…
Он внезапно умолк и молчал непозволительно долго. За это время подъехали и уехали несколько машин «Скорой помощи». Мужчина на соседней скамейке успел выкурить три сигареты и уйти, никого не дождавшись. Молодая пара у входа, он в больничной пижаме, она в джинсовом комбинезоне, нацеловались вдоволь и попрощались. А Степанов все молчал.
Даниле захотелось толкнуть его в плечо, растормошить, вытянуть хоть что-то, способное пролить свет на все эти странные преступления. Ведь он мог что-то знать. Кускова в долгих беседах могла поделиться с ним информацией, сомнениями, подозрениями.
– Давайте мы с вами пройдем в отделение и найдем того врача «Скорой», который вез Нину в больницу, – неожиданно предложил Степанов. – Вдруг она что-то сказала ему, прежде чем впасть в кому?
Дорофеев закатил глаза. Он уже говорил с врачом «Скорой». Тот ничего ценного не сообщил.
Поступил звонок от случайных прохожих, обнаруживших избитую женщину с окровавленной головой. Они выехали. Когда прибыли на место, там уже кружил участковый. Женщину перевезли в отделение, где она, не приходя в сознание, скончалась. Все!
– Тогда необходимо переговорить с теми, кто вызвал «Скорую» и участкового, – горячился Степанов.
– Непременно поговорим.
Дорофеев глянул на часы. Его сутки в последние дни сократились невероятно. Двадцати четырех часов ни на что не хватало.
– Знаете, как это сейчас прозвучало? – Ноздри доктора гневно раздулись. – Как это ваше: разберемся! Если уж вы не смогли ее спасти, так будьте любезны найти убийцу!
