— Да что с тобой? — не выдержала я.
— Со мной? Со мной все в порядке!
— Тогда чего ты бесишься?
— А я должен быть спокоен по-твоему?
— Рома!
Но Ромка разошелся не на шутку.
— Что Ромка? Я сказал, что люблю тебя! Ты не заметила?
— Как такое можно не заметить?
— То есть ты меня все же услышала?
— Да! Услышала!
— А вот я ничего не услышал.
Он сказал это с такой горечью, что я застыдилась. И вот что я, в самом деле? Ведь люблю же его, так чего, в самом деле, комедию ломаю? Меня захлестнула волна нежности. Подошла к нему, обняла крепко — крепко.
— Ромка, прости меня. Я просто свинья. Прости.
Ромка молчал и обнимать меня в ответ не спешил. Я прижалась щекой к его спине.
— Люблю, — прошептала в Ромкину спину. — Очень — очень люблю.
16
Четыре недели после знакомства с Ромкиной семьей пролетели быстро. И счастливо.
Стремительно мелькающие дни, когда мы оба крутились, как заведенные, каждый на своей работе, и длинные ночи, наполненные совершено безбашенным сексом, нежностью и разговорами ни о чем и обо всем на свете.
Как же это было здорово — нестись после работы домой, вместе говорить ужин и заваливаться в кровать, чтобы вместе встретить рассвет.
Я в очередной раз перенесла свой визит в Париж, очень надеясь, что тетя Полин не обиделась. Она выслушала мои сбивчивые объяснения, вздохнула и сказала только:
— Ты влюбилась, Аннук. И это, в принципе, неплохо.
— Только в принципе? — хмыкнула я в ответ, мне не понравился тетины интонации.
— Аннук, если бы ты влюблялась часто, я бы не переживала. Но с тобой так впервые, я не ошибаюсь?
— Впервые, — созналась я тете.
— Вот это и беспокоит. Постарайся не терять голову. И помни: самое ценное, что у тебя есть это ты сама.
— Спасибо. Люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю, моя девочка, — с неожиданной нежностью ответила Полин.
Я была влюблена и счастлива.
А в тот вечер Ромка задерживался. Я крутилась на кухне, готовила плов по рецепту, вычитанному на просторах Интернета. Парила, жарила, что-то шинковала и смешивала. Кухня стала напоминать стан половецкий кочевников — дым, жар, в общем, полный хаос.
Где-то в недрах квартиры зазвонил мой телефон. Решив, что звонит Ромка, я наспех вытерла руки и ломанулась на поиски. Нашла, выудила из сумки.
— Да!
— Анна? — незнакомый мужской голос.
Я так ожидала услышать Ромку, что растерялась.
— Да.
— Это Валишевский.
— Простите.
— Сергей Карлович Вашилевский, — терпеливо представился мой собеседник.
— Что-то случилось с Ромкой? — я испугалась не на шутку.
— Нет, — спокойно ответил мне Ромкин отец, — с ним все нормально. Настолько мне известно. Я звоню по другому вопросу.
— Чем я могу быть вам полезна? — спросила, теряясь в догадках.
Ну, не рекламу же он собирается мне заказать?!
— Нам с вами нужно переговорить.
— Я вас слушаю.
— Нет, Анна, вы меня не поняли. Нам нужно встретиться и переговорить с глазу на глаз, — и поскольку я никак не отреагировала, добавил: — сегодня.
— Сегодня я не могу, простите.
У меня ужин на плите, Ромка должен приехать с минуты на минуту, некогда лясы точить. Хотя любопытно, конечно, зачем я ему понадобилась.
— Если вы ждете моего сына, — последние слова он выделил голосом, — то напрасно.
— Что с Ромкой?
— Я же вам сказал, с ним все хорошо, — напомнил Сергей Карлович. — Просто сегодня он к вам не приедет.
— А завтра? — уточнила я. — Завтра приедет?
— И завтра тоже. В ближайшие дни Роман очень занят. Его, собственно, нет в Москве.
— Он уехал, не сказав мне ничего?
— Как видите.
— Но почему?
— Анна, это конфиденциальный разговор. Я подъеду к вам, скажем, часов в одиннадцать сегодня.
— Почему так поздно?
— Увы, раньше не смогу, дела.
— Хорошо. Только давайте встретимся на нейтральной территории.
Мне до ужаса не хотелось пускать Валишевского — старшего в свой дом.
— Как вам будет угодно, — милостиво согласился Сергей Карлович.
— Возле моего дома есть небольшой сквер, — начала я, но Валишевский меня перебил:
— Да, я знаю. Когда я подъеду, позвоню вам. Спуститесь, и мы поговорим.
Я напряженно молчала, прикидывая, как бы половчее отказаться от беседы с Ромкиным отцом. Может, позвонить ему? Пусть сам разбирается с родителями, заодно расскажет, куда его понесло.
— Бросьте, Анна, — словно прочитав мои мысли, сказал Валишевский — старший. — Ничего я вам не сделаю. И Роману звонить бесполезно.
— Бесполезно?
От испуга у меня похолодели руки. Неужели с Ромкой все-таки случилось что-то плохое?
— Он просто не сможет вам ответить, — пояснил свои слова Сергей Карлович. — Занят очень.
— Хорошо, — согласилась я со всем и сразу.
И с тем, что Ромке звонить не буду, и с тем, что спущусь вечером для разговора.
— Вот и прекрасно, — подытожил Валишевский. — До встречи.
И прежде, чем я успела что-либо ответить, закончил разговор.
После этого разговора плов был забыт. Хорошо, что меня хватило на то, чтобы выключить плиту, иначе быть пожару.
Оставшиеся часы до встречи с отцом Романа я провела, нервно расхаживая по дому. Все порывалась позвонить Ромке, поговорить, но каждый раз останавливала себя. Если Сергей Карлович сказал, что Ромка занят, значит его лучше не беспокоить.
