– Это одно и то же, мам, – возражала Лорел, чувствуя, как сжимается горло, и изо всех сил сдерживая подступающие слезы. – Если бы они действительно считали, что я достойна остаться, они бы не дали мне уйти.
Но Глиннис делала вид, что не слышит дочери, и принималась разглагольствовать о том, какая это хорошая возможность – работать в «Вестнике».
– Это твоя стезя, милая, – говорила она, явно гордясь собой. Она обрушила эту новость на Лорел, как только та вернулась в родительский дом, и по ее тону Лорел поняла все, что нужно было знать об условиях грядущего совместного проживания. А именно – ей, в ее двадцать шесть, разрешают вернуться домой. Но расплачиваться за это она будет, работая на Коллинзов. Да, еще их сын станет ее боссом, но этот пункт не был озвучен до того самого дня, пока Лорел не вышла на работу. Она стояла там в платье, которое купила ей мать для ее дебюта, и с ланчем, который также упаковала ей мать, чувствуя себя воспитанницей детсада для особо одаренных взрослых. Деймон не преминул сразу же поиздеваться над ней по этому поводу, продемонстрировав, что он все тот же мерзкий мальчишка, каким был в детстве.
– Да-а-ай посмотреть, – прицепился он и попытался выхватить пакет с ланчем, но она ловко увернулась, отметив, что ее реакция, натренированная выходками Дэймона еще в детстве, пока при ней. Однако тот продолжал глумиться: – Ну, что там у тебя? Что она упаковала? Могу поклясться, она срезала корочки. Ну-у-у же-е-е! Ну срезала или нет?
Потерпев фиаско, он сменил тактику и притворился обиженным на то, что Глиннис не приготовила ланч и ему. А Лорел поймала себя на том, что изо всех сил борется с желанием с визгом выбежать из здания, из города, из штата Южная Каролина.
Когда Лорел была маленькой девочкой, она думала, что люди живут там, где решили жить, и работают там, где решили работать. Она считала, что самое сложное – это решить, и недоумевала, почему некоторые люди приняли, мягко говоря, не самые удачные решения. Она говорила во всеуслышанье, что решила уехать из Ладлоу, когда вырастет. Она решила повидать мир. Как будто одного решения было достаточно.
Она пересекает кабинет, проходя мимо своего отца, который тут же принимает недовольный вид – она заслонила ему телевизор. Она бормочет: «Привет, пап» – и слышит его ворчание в ответ, пока поднимается по лестнице, и ноги все дальше уносят ее из унылого мирка родительского быта в убежище собственной спальни. Она проскальзывает внутрь, протягивает руку к выключателю и закрывает за собой дверь. Золотистый свет старомодного светильника заливает стены в комнате, открывая обзору коллекцию газетных вырезок – плотная бумага пожелтела и истончилась от времени. У нее есть передовицы о терактах 11 сентября, стрельбе в начальной школе «Сэнди-Хук», выборах Обамы, убийстве Усамы Бин Ладена, смертях Принца и Майкла Джексона. Есть и не такие масштабные истории – те, что имеют значение только для жителей ее городка и для нее самой: год, когда футбольная команда ее школы выиграла чемпионат штата, одноклассница, погибшая в автомобильной аварии одним дождливым вечером.
Она открыла в себе страсть к новостям в восьмилетнем возрасте, когда училась в третьем классе. У одноклассника Лорел обнаружили рак, и ему требовалась трансплантация костного мозга. Ученики ее класса в полном составе решили пройти обследование, чтобы узнать, не подойдет ли кто-то из них на роль донора. Эта история разрослась до новости, сначала попав в местные газеты, потом в издания покрупнее, после чего о ней заговорила вся страна. Еще сами о том не подозревая, дети из третьего класса миссис Уайли стали примером для всей страны. О них писали все газеты: от Нью-Джерси на северо-востоке до Санта-Фе на юго-западе. Телеканалы брали у них интервью, эффектно перемежая съемки здоровых детей, бегающих и играющих на площадке, с кадрами из жизни больного мальчика: как он с трудом перемещается по больничному коридору, сжимая передвижную капельницу, как измучено раком его бледное тело.
Но не внимание медиа навсегда изменило Лорел. Это случилось позже, когда женщина из Мантео, Северная Каролина, прочитала о больном мальчике в новостях, загорелась пройти обследование и внезапно подошла на роль донора. Дэнни, который вернулся в школу на следующий год, до сих пор жив, – Лорел не так давно встретила его в аптеке. Он сказал ей, что женится и что получил работу электрика.
Ее телефон вибрирует в кармане, и она достает его в растерянности – никто не звонит ей так поздно. У нее совсем нет друзей здесь, в Ладлоу, – честно сказать, она и не старалась их завести. Подружившись с кем-то, она признает, что застряла в городе навсегда, а ей важно поддерживать иллюзию, что ее присутствие в городе – не более чем короткая остановка. Да, конечно. Ну прямо как отрубленная рука Черного Рыцаря в «Монти Пайтон» была не более чем царапиной.
Ее лицо искажает гримаса, когда она видит на экране телефона номер Деймона. Звонить ей так поздно – ужасно непрофессионально. Она выскажет ему все, что о нем думает, если это очередная глупость. Вероятно, он пьян и позвонил ей по ошибке. Видимо, хочет переспать с кем-нибудь, ищет подружку на ночь и набрал имя Лорел вместо какой-нибудь Лоры или Лорен. Хоть она и считает его студентом-переростком, кем он, собственно, и является, он явно имеет успех у девушек, судя по ленте его Инстаграма. Впрочем, не то чтобы Лорел это волновало. Единственная причина, по которой она вообще смотрела его Инстаграм, – ее работа с соцсетями, призванная наконец вытащить «Вестник» из болота восьмидесятых в прогрессивный двадцать первый век. Да, Лорел пришлось отметить его в посте однажды и добавить в друзья газеты просто на всякий случай.
– Да? – она берет трубку прежде, чем телефон переключится на голосовую почту.
– Лорел? – уточняет Деймон. Оказывается, он знает, кому звонит.
– Да, – отвечает Лорел заинтригованно, гадая о реальной причине звонка.
– Извини, что звоню так поздно, – его голос звучит совсем по-взрослому. – Но хотел поделиться с тобой слухом, который слышал. Подумал, может, тебе захочется разузнать, что к чему.
– Окей… – отвечает она. – Слово «слух» разжигает ее интерес. Но если он состоит в том, что библиотека переносит распродажу книг на другой день, она швырнет телефон в стену.
– На улицах поговаривают, что ты не одна, кто не может связаться с Энни Тафт. Никто не может.
Она раздумывает об этом и о том, как Фэй разговаривала с ней сегодня: как изможденно она выглядела и как недружелюбно себя вела. Может, дело было не в том, что ей не понравилась журналистка, расспрашивающая о свадьбе. Может, Фэй беспокоилась о своей племяннице, потому что не могла найти ее.
– Советую тебе завтра разнюхать, что к чему, посмотреть, удастся ли что-нибудь прояснить. Если Энни Тафт действительно пропала, у нас есть все условия для того, чтобы сделать шикарный материал.
– Может, она просто сбежавшая невеста, – говорит Лорел, пытаясь найти происходящему разумное объяснение. Она слышала, что такое случается. Черт, да они об этом целый фильм сняли. Она представляет Джулию Робертс, мчащуюся на лошади в свадебном платье, но в ее воображении место голливудской звезды на лошади занимает Энни – Энни, дерзко совершающая побег. Но что могло бы подтолкнуть ее к бегству, если, по всеобщему убеждению, она выходит замуж за великолепного парня и их ждет прекрасная свадьба. С другой стороны, что-что, а одну вещь Лорел усвоила уже давно: ничто вокруг не является тем, чем кажется.
