– Наш, – нехотя признал бакалейщик.
– Так почему же вы говорите, что не даете телефон посетителям?
Их взгляды встретились.
– Дело очень важное, – тихо, но твердо сказал Томас. – Очень.
Бакалейщик отвел глаза в сторону и вернулся к тому, чем занимался до прихода Измерителя – принялся раскладывать товар по полкам.
Томас громко скрипнул зубами и сказал:
– Я заплачу, сколько потребуется.
Бакалейщик посмотрел на него исподлобья и со вздохом сказал:
– Ну вот, сбился… Теперь заново считать…
Тут уж Томас не выдержал; опершись на прилавок кулаками, альбинос раздраженно воскликнул:
– Дайте мне ваш чертов телефон!
Бакалейщик вздрогнул от неожиданности и лишь чудом не выронил мешочек с кофе. Такой прыти от Измерителя бородач точно не ожидал. Ему, видимо, казалось, что, если игнорировать альбиноса, тот просто уйдет. «Не сегодня, старик. Сегодня я добьюсь своего, так или иначе».
Бакалейщик смерил Томаса хмурым взглядом, но тот и бровью не повел. Это, кажется, еще больше смутило бородача.
– Гони пять оливеров и звони, – нехотя буркнул бакалейщик.
Томас едва сдержал победную улыбку и, сунув руку в карман, достал ворох купюр. Бакалейщик ошарашенно вылупился на это разноцветье.
«Да, наверное, я самый удивительный альбинос, которого он встречал, – самоуверенный, даже наглый, да еще и при деньгах…»
– Держите, – с трудом отыскав среди более крупных купюр пять оливеров, сказал Томас.
Бакалейщик с кислой миной забрал у Измерителя деньги, после чего, наклонившись, достал и поставил на прилавок телефонный аппарат. Томас облизал пересохшие губы и, спрятав деньги, вытащил бумажку Патрика. Дрожащей рукой набирая номер, альбинос покосился в сторону хозяина.
– Чего еще? – буркнул тот.
– Разговор довольно… личный, – сказал Томас, недвусмысленно намекая, что хозяину лучше отойти подальше.
Бакалейщик скрипнул зубами, но подчинился – ушел в другой угол сортировать тамошние склянки. С тем фактом, что им в его собственной лавке командует какой-то вшивый альбинос, хозяин, судя по всему, готов был на время смириться – примерно до того момента, как хруст пятиоливеровой банкноты перестанет эхом звучать в ушах.
«Да и черт с ним… мне бы дозвониться этому… волшебнику…»
Трубку долго не брали, и Томас уже всерьез подумывал признать неудачу и уйти, когда из динамика послышалось хриплое:
– Алло.
– Здравствуйте, сэр, – торопливо поприветствовал собеседника альбинос.
– Здравствуйте, – чинно сказала трубка.
– Меня зовут Томас. Ваш номер мне Патрик дал, я от него.
– Патрик, Патрик… А, понял. Вы, наверное, по поводу кольца?
У Измерителя перехватило дыхание.
– Да, – выдавил он. – Я могу такое у вас… купить?
– Да, конечно, можете.
«Что… вот так… просто?» – слегка опешил Томас.
Ему почему-то казалось, что подобный артефакт должны давать за победу над драконом или кракеном, спящим на дне океана, а не за пачку банкнот.
«Хотя мне же лучше: против кракена у меня все равно не было бы шансов».
– Давайте встретимся в кафе «Сирень» на Соломон-стрит… примерно через час? – предложил голос в трубке.
«И снова мне везет – тут идти минут сорок от силы!»
– Прекрасно, только… как я вас узнаю? – торопливо спросил альбинос.
– У меня будет фиолетовый платок в нагрудном кармане пиджака, – сказал мужчина. – Если увидите такой, подойдите и скажите: «Здравствуйте, Адам», так и встретимся.
– Хорошо.
– Тогда до встречи, Томас.
– До встречи… Адам.
Трубка запела короткими гудками, и альбинос бережно опустил ее на рычаг. Бакалейщик, увидев, что разговор окончен, неторопливо подошел и спросил:
– Ну что? Позвонил куда хотел?
– Да, – ответил Измеритель, не в силах сдержать радостной улыбки. – Спасибо.
– Ты это… – пробормотал бакалейщик. – Если опять понадобится – приходи. Дам позвонить.
– За пять оливеров? – усмехнулся Измеритель.
– Ну если часто нужен будет, можно и за четыре… – неуверенно пожал плечами хозяин.
– Да иди ты к черту, – совершенно беззлобно сказал ему Томас.
Бакалейщик выпучил глаза. Измеритель хмыкнул и вышел из лавки, громко хлопнув дверью на прощанье.
– Сам иди к черту, гребаное отродье, – обиженно буркнул хозяин и, спрятав аппарат обратно под лавку, вернулся к полке с кофе. – Хрен тебе в следующий раз, а не телефон… меньше чем за пять оливеров…
* * *
Во дворе школы Святой Елены царил сумрак: единственным источником света служил месяц, заостренный край которого выглядывал из-за темно-серой тучи, словно бледная женская ножка из-под теплого одеяла.
«А фонари опять никто не зажигает… Все как и четыре года назад».
Проскользнув внутрь через знакомую дыру в заборе (еще один камешек в огород служителей церкви, которая за пять лет так и не сподобилась ее заделать), Нельсон устремился к трем беседкам, которые находились в паре сотен футов от входа. Он прекрасно знал, что Вивиан и Дин будут ждать его в третьей, самой дальней.
«Потому что Вивиан помнит».
То было дурацкое время – Нельсон безумно хотел, чтобы у них все получилось, но, увы, мог думать только о дядюшке и его страшной болезни, недавно обнаруженной врачом. В итоге друзья детства провели в этой беседке несколько странных вечеров, первый из которых завершился неудачным сексом, а последний – молчаливыми посиделками во тьме. Вивиан курила, а Нельсон, мрачнее тучи, смотрел на окна ближайших к школе домов и изредка говорил что-то невпопад. В итоге, поняв, насколько глупо все складывается, проходимец просто перестал звать девушку на свидания.
И Вивиан, конечно же, без вопросов приняла это решение.
Когда Нельсон уже брел по протоптанной тропинке, разделяющей газон перед входом в школу напополам, из сумрака беседки наружу выступил темный силуэт.
«Картер?»
Нельсон замедлил шаг. Он не боялся, нет; шок после перестрелки в доме дядюшки Луиса до сих пор довлел над прочими эмоциями. Однако проходимец старался не забывать об элементарной осторожности.
«Стоит зазеваться, и все, что было сделано прежде, окажется напрасной тратой времени… и здоровья».
Доктор Эрик, когда увидел истекающего кровью Скотти, слегка опешил – подобных гостей он, конечно же, не ждал. Впрочем, к его чести, врач не отказал в помощи, и проходимец, оставив с раненым другом дядюшку Луиса, смог отправиться на встречу с Вивиан и Дином.
