«И он снова рядом, даже теперь, хотя мне в спину дышат прихвостни Арчи Фостера…»
– Эй! – помахав ключами от самоходки, позвал Скотти. – Нельс! Не спи. Время не ждет. Скоро эти парни поймут, что мы тут застряли, и… забеспокоятся.
– Идем-идем, – отозвался проходимец.
– Бывай, Салли, – сказал Скотти. – Сочтемся.
– Не разбейте «Портис», – проворчал Кроха, но уже беззлобно, скорей для проформы.
– Обижаешь!
Вслед за Клаваном друзья прошли через рабочий кабинет Крохи, миновали узкий коридор и оказались в небольшом гараже. Там, под пыльным тентом, ждал своего часа старенький «Портис» Салли – грязно-серый, с местами облупившейся краской, но все еще способный покрыть немало миль: завелось допотопное авто с пол-оборота, и мотор тихо загудел на приятных уху оборотах.
– Открываю? – осведомился Нельсон, шагая к воротам.
Скотти нахмурился, а потом закивал – видно, из-за шума мотора плохо расслышал вопрос. Проходимец потянул в сторону массивный засов. Тот сдвинулся с места до неприличия легко: механики явно в своей мастерской души не чаяли и трепетно следили за каждой мелкой деталью.
Навалившись на створку ворот плечом, Нельсон запоздало подумал, что снаружи вполне могут поджидать шпионы Фостера.
«Скотти, конечно, хитер… но что, если они хитрее?…»
Впрочем, отступать все равно было некуда, поэтому Нельсон отмел сомнения и открыл ворота. К облегчению проходимца, снаружи не было ни души. Прищурившись, Нельсон попытался понять, куда ведет единственный проулок. Судя по шуму, впереди находилась Тромидаль-стрит, как всегда, запруженная автомобилями.
«То, что нужно, чтобы сбросить «хвост».
Нельсон понемногу успокаивался, но, конечно, совсем расслабиться не мог. Махнув рукой другу – мол, выезжай, свободно, – проходимец отступил в сторону, дабы не попасть под колеса. Скотти выгнал «Портис» из гаража, проехал несколько футов и остановился. Нельсон взялся за левую створку, намереваясь вернуть ее на место, когда кто-то сказал:
– Езжай, я закрою.
Проходимец от неожиданности вздрогнул и резко обернулся, походя нащупывая в кармане рукоять револьвера… Однако он не понадобился: перед Нельсоном стоял усатый механик – тот самый, к которому недавно обращался Кроха Салли.
«Клаван? Да, кажется, так его зовут…»
– Иди уже, – спокойно и даже с некоторым раздражением в голосе буркнул усач. – Дел по горло.
– Спасибо, – сказал Нельсон.
– Пожалуйста…
Кивнув на прощанье, он вышел из гаража и, распахнув дверь самоходки, забрался внутрь. К тому моменту, как «Портис» снова тронулся с места, гараж уже был плотно запечатан изнутри: несмотря на внешность увальня, Клаван оказался шустрым малым.
Отвернувшись от мастерской, Нельсон уставился на кусочек Тромидаль-стрит, слева и справа ограниченный трехэтажными домами.
– У тебя все еще есть шанс сделать все как надо, – вдруг сказал Скотти.
– Ты о чем? – не понял Нельсон.
– О Дине Картере. Парне твоей подружки.
– Я не потащу его к Фостеру.
– Нельс…
– Слушай, ну мне же потом с этим жить, – перебил его проходимец. – Не знаю насчет тебя, но я никогда людей… не вел… на такое вот! На смерть! Лучше пусть меня убьют, чем кого-то – из-за меня!
– А ты почти не изменился, – сказал Скотти с какой-то трогательной грустью. – С детства. Такой же… хороший, что ли. Такой же… правильный. И как тебе удалось это сохранить в себе среди того дерьма, что нас окружает? Удивительный ты человек, Нельс. Уникальный.
Он смолк, а Нельсон растерялся и не нашел, что ответить. Лишь когда они уже выезжали на Тромидаль-стрит, проходимец с трудом выдавил:
– Будь я другим, разве ты бы стал мне помогать?
– Будь ты другим, – тихо хмыкнул Скотти, – мы бы ни за что не подружились.
Он резко крутанул руль, и «Портис» выскочил из проулка, едва не врезавшись в проезжавшую мимо самоходку. Та негодующе залаяла клаксоном, и Скотти, усмехнувшись, ответил тем же.
Глядя на него, Нельсон тоже позволил себе робкую улыбку.
Пока Скотти был рядом, любая проблема казалась не такой уж серьезной.
* * *
Утро выдалось паршивым. Дождь зарядил еще ночью, да так яростно, что Томас даже проснулся, когда капли застучали по козырьку и крыше. К счастью, удалось задремать вновь, но встал альбинос все равно с огромным трудом. Голова раскалывалась от выпитого накануне, и Томас, не придумав ничего лучше, окунул ее в бочку с холодной водой. Это помогло – конечно, не исцелило полностью, но немного разогнало кровь и сняло остатки сна.
«Сегодня большой день, мистер Холтон, – подумал Измеритель, глядя на свое отражение в треугольном осколке зеркала, который висел на стене. – Очень может быть, что сегодня вы узнаете, как стать обычным человеком».
Мысль эта, подобно хорошему коньяку, теплой волной разлилась по бледному телу альбиноса. Томас, прищурившись, выглянул в крохотное окошко под самым потолком. Поливало так, что, казалось, к обеду затопит весь город.
«А если он не придет из-за погоды? Вот будет разочарование…»
Кейси на тахте громко всхрапнул, и Томас, вздрогнув, оглянулся через плечо. Бородача, похоже, не разбудили бы и все пушки мира: уж точно им пришлось бы хорошенько постараться, чтобы спящий хоть один глаз открыл.
«И как мы с ним так легко сошлись? – подумал Томас. – Мало что он из этой секты дурацкой, так еще и выпивоха, и мот…»
Сейчас, когда алкогольный дурман практически рассеялся, персона Кейси стала казаться еще более противоречивой.
«Чего от него больше – бед или помощи? Попробуй разберись… По-хорошему, разбудить бы его и домой отправить… да только дождь, собака, льет как из ведра… Нет. Пусть спит. Сначала – дело, а там, глядишь, распогодится, и разберемся…»
Постоянно косясь на часы, Томас напился воды, забрал из тайника большую часть денег (мало ли сколько понадобится для превращения?) и распихал их по карманам, выбрал из нескольких старых рубашек более-менее свежую, почистил туфли, хоть и понимал, что испачкает их снова, едва выйдет на улицу…
Еще один взгляд на циферблат – и разочарованный вздох: на все про все понадобилось от силы минут тридцать, не больше.
Не зная, чем себя занять, Томас взял с полки первую попавшуюся книгу и завалился на матрас. Уже открыв ее, Измеритель вдруг вспомнил про бледное пятно на спине у Кейси. Тогда, ночью, Томас был ошеломлен. Теперь же такая реакция казалась совершенно глупой и необоснованной, а сама отметина – ничтожной мухой, под действием эля раздутой воображением альбиноса до габаритов слона.
«Обычное родимое пятно, а я уже себе нафантазировал чего-то…»
Книжка оказалась не особо интересной… а может, Томас просто никак не мог вчитаться: взгляд его то и дело перескакивал с пожелтевших страниц на циферблат часов и обратно. Переваривать текст в таком режиме было чертовски сложно, и альбинос в конце концов просто отшвырнул книжку в сторону.
