«И почему я раньше об этом не подумал? Случалось всякое… но отчего-то никому в голову не приходило меня убить. А на самом деле с альбиносом это провернуть куда легче, чем того же таксиста грохнуть, – он-то нормальный, розовый, а не белый, как я…»
Томас в сердцах стукнул кулаком в стекло.
– Эй, ты чего, приятель? – воскликнул таксист.
На плечо альбиносу легла рука Кейси.
– Томми, ты в порядке? – мягко спросил бородач.
Измеритель зажмурился, шумно выдохнул и тихо сказал:
– Простите. Перенервничал.
– Ну, бывает, – проворчал таксист. – Но машину-то зачем ломать? Мало мне этих мудаков профсоюзных…
– За дорогой следи, – грубо оборвал его Кейси. – Тебе сотни хватит, чтобы все стекла в ней поменять.
Таксист покосился в его сторону, покачал головой, но промолчал.
«К черту все. Завтра я встречаюсь с Патриком. Завтра у меня будет шанс все изменить».
Рука Кейси по-прежнему лежала на плече Томаса, и посторонние звуки стали постепенно стихать.
«Во сколько он там сказал? В десять в сквере Маркуса? Вот и посмотрим… если доживем».
Возможно, Патрик подскажет Томасу способ «перекраситься», и, когда тот перестанет быть альбиносом, профсоюз наконец оставит его в покое?
Измеритель улыбнулся самыми уголками рта.
Он очень надеялся на успех грядущей встречи.
Так сильно хотел все изменить.
* * *
– И чему ты опять радуешься? – спросил Нельсон.
Свист прервался.
– Ну мы по-прежнему живы, раздербань меня дракон, – осклабившись, ответил Скотти. – И еще у нас есть зацепка…
Бросив самоходку Нельсона в ближайшей подворотне, друзья неторопливо шли к серому трехэтажному зданию с треугольной крышей, выложенной бордовой черепицей. Тяжелые иссиня-черные шторы на окнах надежно скрывали от прохожих то, что происходит внутри, а толстые стены охотно поедали звуки. Впрочем, нередко гости борделя, разгоряченные, приоткрывали форточки, и тогда сладострастные стоны и натужное пыхтение прорывались наружу.
Это был бордель «Одинокий мотылек» – едва ли не старейшее заведение Стоунпорта. Сегодняшним утром один из информаторов Скотти сообщил, что вчера днем сутулый парень с причудливым родимым пятном на щеке посещал это место.
«Его ищут люди одного из самых опасных ублюдков в городе, а он пошел потрахаться… То ли мир сошел с ума, то ли этот Дин Картер – круглый идиот, которого от смерти берегут все небесные ангелы…»
– Помнишь, мы тут тоже стояли пару раз? – спросил Скотти, мотнув головой в сторону группы мальчишек от десяти до тринадцати лет, которые ошивались под окнами борделя – видимо, в ожидании очередного акустического спектакля. – Забавное было время, да…
– Слушай, я понимаю, что у тебя настроение улучшилось, – довольно резко прервал его Нельсон. – Но я-то до сих пор в опасности. У меня метка, у меня – Фостер. Который, я надеюсь, никак не свяжет меня со смертями той троицы…
– Все-все, я понял! – торопливо сказал Скотти. – Ты, как обычно, прав: мне действительно полегчало после разговора с Верном. А ведь когда он сказал, что Юджин был его зятем, я думал, нам конец, но нет, пронесло… к счастью, и теперь нам надо просто… перенастроиться. Но мы со всем справимся, раздербань меня дракон! Обещаю.
– Надеюсь, – буркнул проходимец.
В этот момент из окна борделя донесся протяжный женский стон. Мальчишки, заслышав его, тут же принялись радостно хихикать, прикрывая рты маленькими кулачками.
– Это ж здесь твоя подруга работает? – сощурившись, припомнил Скотти. – Как там ее…
– Вивиан, – буркнул Нельсон. – И не факт, что до сих пор работает. Я ее черт-те сколько не видел… пару лет так точно.
– Ну и куда б она отсюда делась за это время? – фыркнул Скотти.
– Да мало ли кому еще нужен хороший бухгалтер? – пожал плечами Нельсон.
Скотти только глумливо ухмыльнулся.
«Да уж, Вивиан Клемент – это, конечно, отдельная история…» – хмуро глядя на друга, подумал Нельсон.
Он знал Вивиан очень давно, лет с пяти. Самоуверенная и очень смышленая рыжая девчонка с огромными зелеными глазами влюбляла в себя каждого, с кем ее сводила судьба. Казалось, ее ждет великое будущее; тем удивительнее было годы спустя узнать, что талантливая мисс Клемент устроилась работать в бордель.
– Какого… – только и смог выдавить проходимец, когда это услышал.
– Я там за бухгалтера, извращенец, – фыркнула Вивиан. – Веду дела миссис Райт.
С тех пор проходимцу довелось увидеть подругу детства еще лишь однажды, на рынке в воскресный день, и то издалека, а после она как в воду канула. Поэтому Нельсон лишь весьма отдаленно представлял, что с Вивиан теперь.
«Хотя кого я обманываю? Наверняка Скотти прав и прямо сейчас она сидит в своем кабинете, с ручкой, счетной машинкой и длинной сигаретой, – подумал Нельсон. – Увидит меня, махнет рукой – и снова в книгу, дебиты с кредитами сводить…»
Когда-то Нельс и Вивиан были лучшими друзьями – до тех пор, пока кое-кому из них не захотелось большего.
«До чего дурацкое времечко было, боже…»
Вспомнив о том нелепом разговоре, Нельсон замедлил шаг, и это, разумеется, не укрылось от Скотти.
– Пошли уже, – легонько толкнув друга локтем, сказал Скотти. – Сам говоришь, что дел по горло, а потом еле плетешься!
– Да идем, идем, – буркнул проходимец.
Схватившись за дверную ручку, он распахнул дверь… и замер от удивления, услышав звон колокольчика.
– Оригинально, – усмехнулся Скотти.
Нельсон улыбнулся уголком рта: колокольчик в подобном месте казался совершенно лишним – просто потому, что большинство людей не особенно любят рассказывать кому-то о посещении борделя. Это не то чтобы постыдно, но уж точно не является поводом для гордости.
Переступив через порог, друзья оказались в просторной прихожей. Здесь пахло ладаном и корицей; приглушенный свет от ароматических свечей, пурпурные стены, высокая темно-коричневая стойка возле левой от входа стены – уютный антураж вполне располагал к тому, чтобы оставить бренные дела снаружи и просто расслабиться.
– Добро пожаловать в «Одинокий мотылек», господа, – сказала темноволосая девушка, выглянув из-за стойки. – Чего желаете?
На вид незнакомке было лет двадцать; красивая и ухоженная, она многозначительно улыбалась визитерам, как бы намекая – при желании они могут сделать с ней все, что только захотят.
«А я ведь и вправду уже довольно давно…»
Нельсон одернул себя прежде, чем бурный поток фантазии захлестнул его сознание.
«Сначала дела, а развлечения – после… иначе никакого «после» вообще не будет!»
