Я боялась разоблачения. Чувствовала себя самозванцем. Мне казалось, нас выдает абсолютно все – красные волосы четырнадцатилетней дочери, ряды фенечек на ее запястьях, несколько сережек в каждой мочке и еще одна – в носу. А главное – мои опухшие после бессонницы глаза и помятое лицо. Они же должны понять, что мы не справляемся пока даже с собственным ребенком! Куда нам еще малыша?!
Но кино продолжалось.
– Хотите подержать Дашу на руках? – спросила медсестра.
Я затравленно кивнула и протянула руки. Маленькая, невесомая малышка с опухшим – почти как у меня в то утро – лицом и гигантскими мешками под глазами, не отрываясь, смотрела на меня. Что она хотела сказать? Что мы подходим ей? Или, наоборот, не нравимся?
– Даше полтора месяца, – рассказывала медсестра, – она у нас умница.
– Да? – беспомощно спросила я.
– Еще какая! – медсестра заулыбалась. – Кушает хорошо. Развивается и вес набирает неплохо, с учетом обстоятельств.
– А что с ее мамой? – спросил Денис.
– Ох, – медсестра вздохнула, – кажется, алкоголь. Даша уже пятый ребенок. И ее мама сама никого не воспитывает.
– Думаете, она не вернется за дочерью?
– В опеке лучше знают, – она снова улыбнулась, – если говорят, что можно удочерить, значит так. Счастливая девочка, раз вы за ней приехали. С золотой ложкой во рту родилась.
Мы с мужем переглянулись. Вот так вот все просто?! Нам готовы Дашу отдать?! В прошлый раз добыть ребенка было намного сложнее – роддом не предполагал такой теплой встречи. Сначала пришлось почти умереть. А тут – нате, пожалуйста. Полтора месяца от роду. Идите в суд и забирайте. Чудеса!
Я чувствовала, что Денис, как и я, не может принять никакого решения. У нас пока еще не было никаких чувств к этому крошечному существу. Не возникло «узнавания» или любви с первого взгляда. Мы хотели помочь, это правда, хотели ребенка, но при этом боялись не справиться. Тревога и волнение оказались такими сильными, что мы словно застыли. Так и стояли, хлопая глазами и не в состоянии произнести ни слова.
– Отличная сестренка! – вдруг подала голос Нэлла. – Чего тут думать? Надо брать и бежать. А можно мне ее покормить? – обернулась она к медсестре.
И та с улыбкой протянула старшей сестре бутылочку с готовой смесью.
Любовь не всегда рождается с первого мгновения встречи с ребенком: приемным и даже кровным. Иногда ей нужно время, чтобы прорасти – в ежедневном контакте, в заботе, в общении. Но невозможно не полюбить того, в кого искренне, день за днем, вкладываешь всего себя.
Глава 2
Суд
Через два часа мы уже подписывали согласие в Центре усыновления. Начальница приветливо улыбалась, рассказывала все, что знала о маме Даши, показывала документы в деле ребенка. А между делом посоветовала нам съездить с ребенком на независимое обследование в детскую больницу.
– Думаете, стоит? – мы с Денисом снова забеспокоились.
– Не помешает, – она говорила уверенно, – все по закону. Зато будете знать, к чему готовиться.
– Ладно, – мы с Денисом переглянулись.
– И еще от вас понадобится несколько характеристик для суда.
– Но у нас все документы собраны, – я удивилась, – мы сверялись со списком. По федеральному законодательству.
– Я знаю, что говорю, – в ее голосе звякнул металл.
– Хорошо-хорошо, – Денис положил ладонь мне на колено, – все сделаем. Какие характеристики?
– С работы и от участкового милиционера по месту жительства.
От удивления я открыла рот – это были странные требования, не прописанные в законе – но решила не возражать. Нам же нетрудно слетать в Москву ради того, чтобы познакомиться с участковым, которого мы в глаза никогда не видели. Тем более, если это поможет забрать ребенка как можно скорее, то и думать тут нечего. Судя по выражению лица Дениса, который с щенячьей преданностью смотрел на начальницу, он готов был за такой теплый прием в Казани и луну с неба достать, не то что пару бумаг.
На следующий день мы снова пришли к Даше. В сопровождении медсестры съездили на обследование в детскую больницу. И вот тогда, по дороге в клинику, все случилось. Я держала Дашу на руках, смотрела на нее неотрывно, а она – точно так же – смотрела на меня. Не спала. Не плакала. Даже не шевелилась. Смотрела так, словно изучала мое лицо и хотела запомнить его на всю жизнь.
– Поедешь с нами в Москву? – тихо, едва шевеля губами, спросила я.
И Даша на секунду прикрыла глаза, словно сказала «Да». Просто моргнула? Или дала согласие? Я не знала, но с того мгновения, наконец, перестала тревожиться. На сомнения у нас было до этого целых семь лет, а теперь на руках лежал ребенок, которому нужны были мама и папа. Решение принято.
Даже слова психоневролога в больнице, с которым мы общались во время обследования, не произвели особого впечатления.
– Вы же понимаете, что алкоголь в период беременности это большой риск?
– Понимаем, – я коротко кивнула, продолжая натягивать на Дашу ползунки: совсем потеряла навык за четырнадцать лет.
– Никто не знает, что обнаружится к трем годам. Пока эти дети как кот в мешке.
– Все дети как кот в мешке, – я улыбалась врачу, а сама думала про Нэллу, – иногда родители сами себе готовят такие сюрпризы…
Мы провели с Дашей первую половину дня, а после обеда – нам снова разрешили покормить ее из бутылочки – должны были попрощаться. Малышку забрали и унесли по длинному гулкому коридору, от одного вида которого мне снова становилось не по себе. А нам нужно было лететь в Москву.
Но между Москвой и расставанием с Дашей – мы уже знали, что это теперь ненадолго – в тот день произошло еще одно важное событие: Денису по почте пришло предложение о работе. Из тех, что бывают только один раз в жизни и от которых не отказываются. Я не знаю, как таким удивительным образом все совпало, но решение принять Дашу и сменить работу пришло в один момент. Одно словно подтвердило верность другого. Сложно уловить, как именно все устроено в мироздании, но в тот день нам еще раз четко дали понять – все в этой жизни взаимосвязано. Не только мы идем, но и нас бережно и неустанно ведут: иногда нужно только довериться. Перестать сопротивляться собственному назначению. А ведь мы сомневались так долго…
Тем же вечером, заскочив домой из аэропорта за машиной, мы поехали искать участкового. Отделение полиции нашлось в соседнем поселке – серый домик посреди котлованов, раскуроченной глины и строительной техники. Было что-то символичное в том, что мы увидели. Через пять-шесть лет здесь должны были вонзиться в небо многоэтажки, а над землей повиснуть легкое метро. Но пока даже вообразить себе это было невозможно.
Участкового не оказалось на месте, он – как нам сообщили – бегал по стройке за таджиками, которые что-то украли у застройщика. Делать было нечего: либо бегать за ним, либо сидеть и ждать.
