Мы вызвали службу, которая травит тараканов, и после вынесли несколько ведер с их трупами на помойку. Содрали до бетона обои со стен и линолеум с пола. Сняли и выбросили сгнившие двери. Поменяли старые деревянные окна на новые, пластиковые. Отдраили, отчистили, отмыли. Побелили потолки. Поклеили новые обои. И все это по выходным, параллельно с работой.
Зато адский труд снова нас сблизил: Денис брал на себя самые сложные задачи по ремонту. Я чувствовала его поддержку и плечо. Мы оба гордились собой.
Поддержка со стороны партнера – лучшее условие для развития и благополучия семьи. Там, где мама с папой любят и берегут друг друга, гораздо легче добиться поставленных целей. Заниматься любовью, а не войной – вот главный принцип брака.
А потом, когда у нас уже была чистенькая сияющая «трешка» – всего за два года заработали на трехкомнатную квартиру в Москве! – я повезла Нэллу в Италию. Только она и я. Это было зимой – в разгар сезона авиаперевозок отпуск мне не давали, приходилось путешествовать в феврале. Но все равно мы с дочкой от души наслаждались песочными пляжами Римини, каменными улочками Сан-Марино и мутными каналами Венеции. Нэлле было четыре годика, она уставала ходить целыми днями, и я то и дело носила ее, уставшую, на руках. Помню, как мы возвращались ночным поездом из Венеции в Римини, и Нэлла спала у меня на плече, а потом я несла ее всю дорогу от вокзала до отеля. Зато когда мы, наконец, очутились в своем номере, оказалось, что ребенок прекрасно выспался и требует продолжения банкета.
Сохранилась чудесная фотография того дня: Нэлла лежит в джакузи, в мягкой ароматной пене, и улыбается мне самой счастливой улыбкой на свете. Я не знала в жизни большей радости, чем ее глаза в тот момент.
Потом мы еще много путешествовали втроем, как только выдавалась возможность. На работе мне как руководителю были доступны бесплатные билеты бизнес-класса на себя и двух членов семьи. Два раза в год. Конечно, мы с радостью пользовались этой роскошью. Я до сих пор глубоко благодарна авиакомпании за то, что она вытащила мою семью из нищеты. Не устаю мысленно говорить за это спасибо!
Хотя, разумеется, была и другая сторона медали – приходилось слишком много времени проводить в офисе и в аэропорту, в отрыве от семьи.
Но мне казалось важным не оставаться в долгу, отдавать максимум в ответ на благополучие. Постепенно я написала программу обучения сервису. Создала и возглавила директорат, который занимался VIP-клиентами, колл-центром и внедрением CRM. Вместе с коллегами мы разработали программу Первого класса – один билет полмиллиона рублей – и запустили его в работу. Я учила руководителей службы бортпроводников и наземных подразделений, которые обслуживали особо важных пассажиров.
Через несколько лет работы у меня было уже больше ста человек в подчинении. Стабильный высокий доход. Статус руководителя. Социальный пакет от компании. Только тогда я перестала бояться бедности и возвращения в нищету. Мне казалось, теперь все самое страшное позади. Мы с Денисом сумели справиться с жизнью: навсегда соединились с ребенком, сохранили семью и преодолели несчастья.
Я еще не понимала тогда, как сильно ошибаюсь. Не знала, что за тяготы и разлуки прошлого в будущем придется платить.
Целостность семьи – это высшая ценность. Нарушая ее, родители закладывают основу для многих проблем. И самых тяжелых последствий следует ожидать в подростковом возрасте ребенка.
Глава 8
Детский дом
С ощущением материальной стабильности к нам с Денисом пришло огромное желание помогать. Возможно, это был подходящий способ сказать «спасибо» миру за то, что мы выжили и состоялись. Хлебнули достаточно, прошли через разлуки в семье, но все-таки выстояли. Личный опыт давал понять, как больно и тяжело жить, когда никто вокруг не замечает твоих потребностей. Временное разделение с Нэллой обострило материнские чувства, вывело их на максимум.
Мы стали думать о детских домах.
Мысли о сиротах в моей жизни – родом из детства. Я всегда много читала, а эту тему классическая литература не обошла стороной. Козетта. Гаврош. Оливер Твист. Гекльберри Финн… Многие не только зарубежные, но и отечественные авторы создавали образы брошенных детей, иногда безымянных, которые стояли у меня перед глазами.
Была и вторая причина, которую я долго не могла осознать. Моя собственная бабушка была сиротой. Она никогда не была в детском доме, но рано потеряла родную мать и, когда выросла, всю жизнь отдала сиротам – работала в учреждениях для детей, оставшихся без попечения родителей.
Наверное, эти две причины переплелись, добавился собственный опыт, и потребность помочь стала настолько сильной, что мы уже не могли иначе.
Первый раз приехали в детский дом с Денисом и моими сотрудниками, когда Нэлле было шесть лет. Делали генеральную уборку в здании и во дворе – таким был запрос учреждения. Забегая вперед, именно из этого детского дома мы забрали спустя девять лет двоих детей, причем совершенно случайно. Дашу Большую и Гошу. А в тот день мы не видели там никого, кроме взрослых: детей куда-то вывезли.
Мы пообщались с замечательным директором, Виктором Яковлевичем, и он подтвердил наши с Денисом робкие мысли: лучшая помощь сиротам – это семья. Мы еще пытались потом делать неловкие шаги: покупали то, что просил детский дом, привозили гостинцы, подарки. Одному подмосковному учреждению даже пытались купить автобус, но деньги по дороге в пункт назначения «пропали». Только тогда окончательно поняли, что вся эта суета бессмысленна. Детям она ничего не дает.
И мы с мужем стали все чаще говорить об усыновлении.
– Нэлла, – как-то вечером я завела с дочкой важный разговор, – а ты знаешь, что такое детский дом?
– Это как детский сад?
Она как раз ходила в подготовительную группу и уже хорошо знала систему. Причем, в отличие от меня – я с детства не переносила это учреждение, где били тапками по попе и вываливали второе прямо в суп, – ей в детском саду с первого дня понравилось. И, нужно сказать, повезло. Воспитатели были хорошими, не обижали. С детьми она дружила. Была заводилой в своей группе: что-то постоянно выдумывала.
– Не совсем, – я старалась подобрать слова, чтобы понятнее объяснить, – из детского дома родители не забирают детей, понимаешь? Не приходят за ними вечером после работы. Не берут домой даже на выходные. Дети живут там день за днем, год за годом. Без мам и пап.
– Ужас какой, – я увидела, как глаза ребенка наполнились страхом, – давай тогда всех к себе заберем!
В тот момент я невероятно гордилась своим ребенком: далеко не каждый готов делить родителей, внимание и дом с другими детьми. Иногда трудности принятия возникают даже с кровными братьями-сестрами.
– Малыш, всех не получится, – я тяжело вздохнула, – таких детей очень много.
– Сколько?
– Официально пишут – около ста двадцати тысяч. Но говорят, в детдомах живет гораздо больше детей.
