Волкодаву случалось охранять самых разных людей, мужчин и
женщин, но всё больше в дороге. Да и с такими важными особами, как кнесинка,
дела он ещё не имел. Встать впереди, у подлокотника кресла?.. Сейчас тебе.
Правый, пожалуй, своими руками придушит. И поди объясни ему, что с
телохранителем чинами считаться – как с… вот именно, с серым сторожевым псом,
впереди хозяина, бывает, бегущим…
До улицы оружейников они с Тилорном добрались без хлопот,
если не считать того, что все встречные вельхи им кланялись.
– Здравствуй, почтенный, – сказал Волкодав, входя
в мастерскую бронника.
– И тебе поздорову, венн, – ответил мастер
Крапива, русобородый кряжистый середович. – Вчера я тебя ждал… Ладно, люди
поведали. Цела твоя наречённая, не продана. Идём, посмотришь.
И он повёл Волкодава во двор, куда в хорошую погоду выносили
на честный солнечный свет продажные брони. Галирадские мастера обычно работали
на заказ, но в нынешние времена всё чаще случалось, что и просто на торг.
Доспех же здесь делали самый различный. Кольчуги мелкого,
крупного, плоского и двойного плетения и даже такие, что не составлялись из
отдельных колец, а вязались из длинной проволоки целиком. Подобные кольчуги
было трудно чинить, да и использовали их не для серьёзного дела, а больше
покрасоваться. Ещё во дворе у мастера Крапивы были выставлены дощатые брони:
сплетённые из железных пластинок на ремешках и иные, на сплошной коже, к
которой пластинки пришивались или приклёпывались одним краем и красиво заходили
одна за другую, как чешуйки на рыбе. Многие воины считали их надёжней кольчуг.
Волкодаву в своё время приходилось пользоваться тем и другим. Равно как и
сражаться с соперниками, облачёнными во всевозможный доспех. И, если бывала возможность,
он всему предпочитал полупудовую веннскую кольчугу с воротником в ладонь и
рукавами до локтя. Такая отлично держала любой случайный, скользящий удар и не
стесняла движений. А прямого удара меча, топора или стрелы не удержит и литой
нагрудник из тех, что недавно начали делать береговые сегваны, любители конного
боя…
Волкодав пришёл за кольчугой, которую высмотрел себе ещё
позавчера. Он тогда обошёл почти все мастерские и увидел её чуть ли не в
последней по счёту, но уж когда увидел – едва смог отвести взгляд. Испросив
позволения, он натянул через голову шуршащее воронёное кружево, и ему
показалось, что плечи обхватили тяжёлые дружеские руки. Так, наверное, его меч
чувствовал себя в ножнах, сработанных старым Варохом. Спереди кольчуга
простиралась на полторы пяди ниже промежности, сзади была несколько покороче,
чтобы удобней сиделось в седле. Вот уж надёжа так надёжа!.. Волкодав долго
перебирал лоснящиеся кольца, заваренные наглухо или скреплённые крохотными
заклёпками, обнаружил кое-где следы умелой починки и не нашёл, к чему бы
придраться. И работа, и качество металла были бесскверны. Приснится, как меч,
что-то расскажет…
Совсем не грех отдать за такую обе разбойничьи, куда более
жидкие и без воротничков. Только деревенский народ стращать, чтобы живей выносил
снедь и добро.
Волкодав вытащил их из котомки – серебристо сверкающие,
отчищенные, отодранные от ржавчины и остатков засохшего кровяного налёта.
Мастер Крапива бегло окинул их многоопытным глазом и удовлетворённо кивнул.
Купцу или там путешественнику в дороге сгодятся.
– По рукам? – с бьющимся сердцем спросил Волкодав.
– По рукам.
Волкодав ещё подержал красавицу броню на ладонях, не
торопясь прятать в котомку. Тилорн, только сейчас появившийся из мастерской,
подошёл к нему и заинтересованно потянулся потрогать, но в последний момент
отдёрнул пальцы:
– Можно?
Волкодав улыбнулся:
– Можно, не кусается.
– Я думал, мало ли, верование какое-нибудь… –
любуясь синеватыми бликами на ровных, отглаженных кольцах, пояснил Тилорн.
Верование действительно было, но хорошему человеку многое
позволяется.
Волкодав отметил про себя, что следом за учёным из двери
мастерской выскочил безусый ученик и, отозвав Крапиву в сторонку, стал что-то
говорить ему встревоженным шёпотом. Венн тотчас заподозрил, что зря оставил
Тилорна там, внутри, без присмотра, и насторожил уши, но в это время Крапива
повернулся к ним сам.
– Ты кто такой? – грозно хмуря брови, обратился он
к Тилорну. – Для кого мои тайны выпытываешь?
– Я? – ахнул Тилорн. – Я не выпытывал никаких
тайн, добрый мастер. Я просто спросил этого славного паренька, каким способом у
вас здесь воронят!..
Волкодав спрятал кольчугу и повесил сумку на плечо. «Ремешок
добрых намерений» висел на его ножнах развязанным: кнесинка собственноручно
распустила его и снабдила деревянной биркой со своим клеймом в знак того, что
оное было разрешено её благоволением. Хвататься за меч Волкодав, понятно, не
собирался. Он даже не двинулся с места, но про себя прикинул, как они с
Тилорном станут уходить, если бронник вздумает кликнуть дюжих учеников.
– В жабьем молоке запекают! – рявкнул
сольвенн. – Так и передай, подсыл бледнозадый!
– А не зря тебя Крапивой прозвали, – показывая в
усмешке выбитый зуб, сообщил мастеру Волкодав. – Не бранись попусту,
дольше проживёшь. Этот человек – не подсыл. Он книг прочитал больше, чем ты за
свою жизнь колец заклепал. Поговори с ним, он ещё тебя поучит, как воронить.
– Идите-ка вы оба отсюда! – налился кровью
Крапива. – Вот уж правда святая: нельзя с веннами по-хорошему…
– Мой добрый друг изрядно преувеличивает мои
познания, – со спокойным достоинством ответил Тилорн. – Но кое-что в
металле я действительно понимаю и, возможно, в самом деле навёл бы тебя на
какую-нибудь небесполезную мысль. Мой народ, уважаемый, обитает очень далеко
отсюда, и у нас есть присловье: одна голова хорошо, а полторы лучше…
– Голова?.. – Сольвенн от удивления позабыл
гневаться. – Какая ещё голова?..
Тилорн заулыбался уже совсем весело:
– Ах да… видишь ли, у нас полагают, что человек думает
головой.
Крапива пожевал губами, изумляясь про себя необъятности
заблуждений, бытующих у разных племён. Ему-то было хорошо известно, что мысли и
знания помещаются у человека в груди.
А Тилорн, воспользовавшись его замешательством, деловито
подошёл к дорогой, разве витязю по мошне, серебрёной броне, провёл длинным
пальцем по мерцающим пластинам и сказал:
– Я вижу, вы покрываете доспехи серебром и, наверное,
изредка золотом. Если хочешь, мастер Крапива, я предложил бы тебе иные
покрытия, воздвигающие не менее надёжную преграду для ржавчины и очень
красивые. Скажи, есть ли у тебя знакомые среди кожевников и ткачей?
– Ну… – замялся Крапива. – Может, и сыщутся…
У кого кожу-то беру…
– Тогда… только не сочти опять, будто я выпытываю!
Красят ли они кожу и ткани одними лишь соками трав или, может быть, применяют
химич… иные вещества? Скажем, красные или жёлтые кристаллы, хорошо расходящиеся
в воде и весьма ядовитые? Они служат для дубления и ещё для того, чтобы краска
прочнее держалась. Особенно синяя, серая, чёрная…
