У Волкодава больно защемило сердце, когда Ниилит начала
бестолково метаться по дому, на глазах превращаясь из полной кроткого
достоинства юной хозяйки в насмерть перепуганную девчонку. Она хваталась то за
одно, то за другое, не понимая, что брать с собой в дорогу, чего не брать.
Самым необходимым предметом ей показалась та самая ложка, покрытая блестящим
металлом. Ниилит подхватила её на кухне и не выпускала из рук.
Эврих, которому, видно, не раз приходилось откуда-то
удирать, деловито сворачивал тёплую одежду и одеяло. Он, оказывается, успел
купить себе добротную кожаную сумку. И самым первым, что он сунул в неё, была
связка пухлых, кое-где измаранных бурыми пятнами книг. Волкодав обратил
внимание, что несчастье, казалось, придавило его не так жестоко, как остальных.
Эврих словно бы собирался, покинув гостеприимный дом, перебраться под другой
кров, не менее щедрый и тёплый.
Старый Варох трясущимися руками перекладывал в мастерской
недоделанные колчаны и ножны и никак не мог сообразить, что же с ними делать.
Притихший Зуйко ходил за дедом по пятам, а пёс вертелся у всех под ногами и
жалобно скулил.
Самому Волкодаву собирать было особенно нечего. Полупустой
заплечный мешок, приехавший с ним на плоту, так и лежал ещё не разобранным.
Только одеться и…
– Я тебе кольчугу привёз, – сказал Атталик.
Волкодав чуть не заметил в ответ, что за три месяца тот стал мужчиной. Но
воздержался. С мужчиной надо разговаривать и поступать так, как это достойно
его мужества. И всё.
Он кое-как просунул больную руку в кольчужный рукав и уже
поверх брони притянул её к телу. Кольчуга была сегванская, совсем не такая,
какие ему нравились. Однако дарёному коню, как известно, в зубы не смотрят.
Волкодав пристегнул за спину меч и стал думать, куда же им податься, если
Бравлин в самом деле выпустит их за ворота. И ещё о том, кто, кроме него, сумеет
совладать с его луком. Вот если бы был самострел…
Люди Атталика привели с собой двух коней. Ниилит устроилась
за спиной у Тилорна, Зуйко сел к деду. Дом, родной дом непоправимо уходил в
прошлое, словно пристань, покинутая кораблём.
Ещё вечером Ниилит обещала сводить Волкодава в погреб,
показать ему, как деревянные полочки, которые он выглаживал летом, заполнились
горшками и кадочками с припасами на зиму…
Авдика пробежал по соседям, разбудил спавших и объяснил, что
к чему. Сперва соседи возмущённо сулились встать на Лучезаровичей всем миром.
Потом – спрятать у себя Вароха и остальных, пока всё не уляжется. И наконец –
присмотреть за мастерской, оставшейся без хозяина. По мере того как они
осознавали, что дело иметь пришлось бы с дружинными, каждый из которых голыми
руками играючи расшвырял бы десяток простых горожан с топорами и вилами, их
решимость таяла, как снег у костра. Это тебе не с такими же уличанскими
разбираться. Эти сожрут и косточек не оставят.
Волкодав молча слушал растрёпанных полусонных мужчин и думал
о том, что сам на их месте, наверное, вёл бы себя иначе. Вероятно, он лёг бы
костьми, но злодеи сумели бы выжить достойных людей из города только через его
труп. Потому что уступить злу – значит преумножить в мире неправду и ещё больше
отвратить от него Светлых Богов. Для чего вообще жить, если позволяешь, чтобы
рядом с тобой обижали соседа?..
Всякий человек склонен с лёгкостью рассуждать, что бы он
предпринял на месте других. Волкодав это вполне понимал. Справедливость
справедливостью, только много ли за неё навоюешь, если у тебя жена, пяток детей
и старенькие родители… Не говоря уже про дом и хозяйство, дедами-прадедами
нажитое… Тут подумаешь, прежде чем всерьёз заступаться. Да ещё за чужих, в
общем, людей. Представить себя в подобном положении Волкодав просто не брался.
Ведя Серка в поводу, он подошёл к Вароху и сказал:
– Один убыток тебе от меня, мастер.
Он бы не удивился и не обиделся, если бы тот разразился
отчаянной бранью, а то вовсе слезами или попробовал огреть его костылём. Но
старый сегван только выпрямился в седле.
– Я о том сожалею, что два славных меча не в моих
ножнах живут, – ответил он Волкодаву. – Тот, которым кунс Винитар из
Жадобы двоих сделал. И второй, которым ты Лучезару голову снял.
Волкодав улыбнулся:
– Устроимся где-нибудь, сразу попрошу тебя к нему новые
сделать.
Оба не имели ни малейшего представления, где доведётся
ночевать в следующий раз.
У ворот в самом деле стоял со своими парнями старшина
Бравлин. Кое-кого из молодцов Волкодав помнил ещё по лету. Бравлин был уже
предупреждён. Он не стал ни о чём расспрашивать ни беглецов, ни пятерых
провожатых. Бравлин кивнул своим – дюжие стражники подняли из массивных ушек
тяжёлый, мокрый от выпавшего снега брус и приоткрыли створку ворот. Бравлин
всего один раз, и то мельком, посмотрел в глаза Волкодаву. Наверное, ему было
стыдно.
– Счастливо, Бравлин, – проезжая ворота, сказал
венн.
– Лучезаровичи если поедут, мы их ужо помурыжим, –
пообещал старшина. – А вынудят пропустить, уж как-нибудь не ту дорогу
покажем…
Волкодав остановил Серка, посмотрел на большак, и сердце у
него упало. Может, Бравлин и сумеет подзадержать погоню, но вот со следа сбить
её не удастся. Вокруг лежал свежевыпавший снег. Внутри города, где на него
отовсюду дышало теплом и месили ноги прохожих, почти всё успело растаять.
Здесь, на воле, во все стороны простиралась ровная пушистая пелена. Вот по
такому снегу и загоняют охотники дичь, поднятую из логова.
Волкодав оглянулся на ставший чужим город. Аптахар не сводил
с него глаз, и глаза у старого воина подозрительно блестели. Авдика мрачно
смотрел в землю.
– Лёгких дорог тебе, Аптахар, – попрощался
Волкодав. – И тебе, Авдика.
Атталику он по-сегвански отсалютовал мечом, выдернув его из
ножен и поднеся ко лбу рукоять. Юноша встрепенулся и торопливо ответил тем же.
– Ещё встретимся, венн! – сказал Авдика.
Волкодаву некогда было раздумывать, что именно вкладывал
молодой сегван в эти слова. То ли доброе пожелание, то ли угрозу. Ворота начали
закрываться.
Волкодав нимало не сомневался, что отыскивать дорогу к
спасению предоставят ему. Но, как только сомкнулись половинки ворот, Эврих
решительно тронул коня:
– Поехали! Я знаю куда.
Волкодав, у которого на такие вещи память срабатывала
мгновенно, сразу спросил:
– Ты летом, кажется, говорил, будто знаешь верное
место…
Молодой аррант уверенно кивнул.
– Да, это у Туманной Скалы. Если мы поспеем туда, нас
уже никто не достанет.
В это очень хотелось поверить. Однако Эврих – с него
станется – мог вывести их действительно к надёжному месту, а мог и к обыкновенной
пещере, показавшейся ему надёжным укрытием.
– А что там? – подозрительно спросил венн, не
торопясь пускать коня вскачь.
