Так что единственный, кто может мне помочь и пролить свет на тайну воскрешения Плачущей Богини – это старуха Гедран.
Мой старый друг.
Вам предложено принять задание «История первого рыцаря»
Данное задание является седьмым в цепочке квестов «Повелительница сотен клинков»
Условие – отыскать ведьму Гедран и узнать у нее, где именно упокоено тело славного рыцаря Ательстана.
Награды:
29000 опыта;
Титул «Ведьмоборец»;
Памятный знак «Прикосновение к легенде»
Получение следующего квеста цепочки.
Судя по награде, меня ждет не самый простой квест. Ее же мало поймать, надо еще и разговорить. Это игра мира «меча и магии», тут пентотала натрия нет. Правда, «порошок правды» есть, но он не заставляет ее рассказывать, а только является примитивным детектором лжи.
Хотя есть у меня одна мыслишка, может, и выгорит чего. Но для начала эту мерзкую старушку изловить надо, что само по себе подвиг.
– Скажите, магистр Лео, – вкрадчиво спросил я у старого рыцаря. – Если вдруг я захочу повидаться с бабулей Гедран, ваши воины не окажут мне посильную поддержку в данном начинании?
– Рыцари – нет, – не раздумывая, ответил мне фон Ахенвальд. – Они не мастера в таких вещах. Но на бухгалтеров нашего с вами друга брата Юра можешь рассчитывать смело. Если не ошибаюсь, несколько из них и по сей день квартируют там же, где проживаешь ты?
– Есть такое, – подтвердил я.
– Приказ им будет передан нынче же, – заверил меня магистр. – И помни – если ты узнаешь, где спрятано тело Ательстана и соберешься туда, не забудь об этом известить меня.
Я ждал квеста, а его и не воспоследовало. Странно.
Но я все равно пообещал фон Ахенвальду выполнить его просьбу. А чего? Мне не сложно, ему приятно.
И как только мы закончили нашу беседу, как по заказу, грохнули двери, и в залу влетела Трень-Брень, заливисто хохоча.
Следом за ней в дверь влетел кинжал в ножнах, явно брошенный из коридора, и прозвучал басовитый вопль, к которому более всего подходило определение «крик души»:
– Да забери ты его насовсем! Только меня в покое оставь!
После этого до нас донеслось громкое топанье, словно кто-то очень крупный быстро-быстро убегал по коридору.
– Вещь! – фея подняла с пола кинжал. – Видали? Подарок!
– Любимый кинжал де Бина, – заметил великий магистр. – Он его в качестве трофея в одном из своих первых совместных походов взял. Да, это впечатляет.
– Не спорю, – согласился с ним я. – Кстати, не желаете на денек мою дочурку у себя оставить? Так сказать – на погостить?
– Не стоит, – мягко, но непреклонно ответил фон Ахенвальд. – Она чудо, но чудеса хороши в меру.
Собственно, на том мы и раскланялись, после чего я и фея покинули замок Ордена. Прямо с моста, что был у замка, я отправил ее в Пограничье, причем пришлось в буквальном смысле дать ей ускоряющий пинок, а сам махнул на Север, на уже родной мне перекресток.
Здесь начинало смеркаться. На Севере вообще темнеет рано.
Поразмыслив немного, я для начала достал из сумки орешек и негромко произнес:
– Сэмади, надеюсь, сейчас ты занят не так же сильно, как недавно? Надо поговорить. Очень надо! Причем разговор этот взаимовыгодный!
Тишина, только ветер шумит в кронах деревьев недальнего леса, да от развалин дома близ озера доносятся стенания неупокоенного бедолаги Стерха, который, похоже, так и не нашел того, кто поможет ему в беде.
Ну, значит, не судьба. Тогда перейдем ко второй части Марлезонского балета.
Я стянул с пальца перстень, недавно подаренный мне богиней, полюбовался блеском рубиновых глазок змеиной головы и ткнул пальцем в миниатюрный левый верхний клычок. Хорошо так ткнул, от души. А после крикнул:
– Моя госпожа, призываю тебя!
Оно, конечно, можно было бы попробовать перенестись на Айх-Марак. Можно. Но, поразмыслив, я решил, что это плохая идея. Во-первых, не факт, что воспоследует, так как три дня еще не прошли. Во-вторых, по нынешним делам даже предугадать невозможно, когда мне понадобится увидеть богиню в следующий раз. Причем, не исключено, что повод в этот самый следующий раз будет куда более веский, чем нынче.
Хотя если сейчас не сложится с контактом, придется испробовать и этот вариант. А куда деваться? Представление необходимо. Визуализация бога – это очень, очень важно.
– И где? – раздался у меня за спиной недовольный детский голос.
– Кто? – спросил я, поворачиваясь. – Привет, Пауни.
– Враги, – черные глаза без зрачков буровили меня словно дрель стену. – Ты же позвал меня на помощь.
– Нет врагов, – я опасливо глянул на Апоффсса, который, несомненно, улавливал настроение хозяйки, а потому сейчас тоже недовольно разевал свою жуткую пасть, таращась на меня. – Просто мне очень надо было поговорить с… гхм… Твоей мамой.
– Нельзя использовать подарки богини так, как это делаешь ты, – кротко настолько, что у меня аж пот на спине выступил, сообщила мне Пауни, а ее ручной змей соскользнул с хрупких девичьих плеч и тихонько начала обвивать мои ноги. – Она на посылках у тебя не служит!
– Да при чем тут это! – я даже двинуться боялся, поскольку Апоффсс уже заплел своим мускулистым телом меня по колено. – Просто по-другому никак с ней не связаться! Я сегодня приведу под ее руку три, или даже четыре клана. Это куча народа! И было бы здорово, если богиня подала своей новой пастве какой-то знак. Ну не знаю… Явила свой лик в небе или что-то в этом роде устроила. Люди должны видеть ту, с чьим именем на устах будут умирать!
– Хорошо сказано, – Пауни призадумалась, а после тихонько свистнула. Жуткое кольцо вокруг ног разжалось, мертвенный холод отступил. – И мысль верная. Хейген из Тронье, богиня Тиамат более не гневается на тебя.
Вот уж вправду – страшен гнев богов. Страшен, чешуйчат и ядовит.
– Ступай и делай то, что должен, – повелела Пауни. – Богиня услышала тебя. О ее решении ты узнаешь позже.
– Мероприятие назначено на восемь вечера, – быстро протараторил я. – Происходить оно будет…
Но меня уже никто не слушал. И девочка, и ее ручной змей исчезли так, как пропадает изображение с выключенного телевизора – быстро и сразу.
– Ни «здрасьте», ни «досвиданьица», – пробормотал я. – Ох уж мне эти небожители! Слова в простоте не скажут. Нет, надо было и вправду гномьего бога вызывать. Гномы ребята простые, незамысловатые и горним высотам предпочитают простую и надежную землю.
Врать не стану – волновался. Так-то я не сильно впечатлителен, чего скрывать? Да и жизнь приучила к тому, что эмоции больше вредят делу, чем помогают.
