Они последовательно срывали хлебозаготовки: давать хлеб комиссарам – значит отдавать его Антихристу! Не дали организовать колхоз. Подчас сектанты распространяли совершенно нелепые слухи: колхоз – от Антихриста, потому у колхозников дети родятся с рогами и копытами.
Доходило до абсурда: крестьяне отказывались бесплатно (!) брать семена из сельсовета, потому что Барков со товарищи внушил им, что семена эти прокляты, и кто их посеет, у того родятся камни.
Если кто из крестьян решался ослушаться, то в доме у него непременно случался пожар. Селян постоянно запугивали какими-то небесными всадниками на белых конях, которые вот-вот должны явиться, чтобы «нечистых истреблять».
Более десяти лет власти пытались договориться с «ермиловцами». Но в 1930-м последовала расправа: было арестовано 56 человек, из которых пятеро расстреляны.
Дело скопцов
В Ленинграде в 1930 году прошел большой судебный процесс над сектой скопцов: на скамье подсудимых оказалось 15 «белых голубей». Примечательно, что обвинения ни в коем случае не касались вопросов веры, сектантов обвиняли в нанесении тяжких телесных повреждений.
Летом 1927 года в Урицкое районное отделение милиции пришел деревенский паренек, показавшийся поначалу подростком. Потом выяснилось, что ему уже почти 18 лет.
Поведал он историю грустную и страшную. Два года он как батрак работал на своего дядю – Петра Пивдунена из деревни Волосово, тот ему ни копейки не заплатил, а теперь и вовсе выгнал.
Но это было только начало! Паренек принялся лепетать о каком-то условии, на котором дядя его кормил и обещал сделать своим наследником: «Если бы я знал, если бы я понимал, что он требует – разве я на это пошел бы?.. Искалечил он меня на всю жизнь. Искалечил и, как собаку, выгнал!..»
Оказалось, что в четырнадцатилетнем возрасте Пивдунен взял Андрея у матери на воспитание. Та согласилась с радостью: была она женщиной очень бедной, и ей приходилось растить в одиночку троих детей.
Андрей переехал к дяде. Дав мальчику попривыкнуть, Петр Пивдунен однажды сказал ему: «Придет час – ты нам с теткой глаза закроешь и будешь ты тогда здесь полным хозяином и наследником. Все тебе останется – и дом, и лошади, и скот… Только один у нас с тобой уговор должен быть: согласишься – будет все, как я говорю, не согласишься – иди обратно к матери на нужду и работу…»
Андрей готов был согласиться на что угодно. Однако, когда узнал, в чем заключается условие, испугался. Но дядя был так ласков и добр, так убедительно успокаивал, что это «совсем не больно», что для здоровья это очень полезно: «Мерин, и тот, гляди, какой спокойный становится… А человеку от этого – одна польза. Ведь и я такой!.. Веришь мне теперь? Потому и уговариваю, что добра тебе хочу…»
И Андрей согласился. Согласился – оскопиться.
Тогда, в четырнадцать лет, он плохо понимал, какое увечье нанес ему дядюшка. Запомнил только мучительную боль. Лишь со временем, когда подошла пора возмужалости, когда его сверстники принялись гулять вечерами с девушками, Андрей стал понимать, что стал инвалидом.
Но Андрей продолжал молчать – ради мечты о наследстве: о большом доме, наполовину каменном, наполовину деревянном, с расписными воротами; об амбарах и закромах, полных всякого добра… Да только ничего он не получил: изувер эксплуатировал его как батрака, а после выгнал.
Довольно быстро следователи убедились, что этот случай – не единичный и что под Ленинградом действует большая тайная секта скопцов, или скакунов.
То, что до революции в тех местах скопцов было много, известный факт. Знали и методы, которыми они заполучали в секту новичков: ссужая деньги, они заманивали жертву в долговую яму, а после ставили условие: «Оскопись – и прощу долг. А не согласен – в тюрьму!»
Так действовали, например, известные по громким скопческим процессам прошлого купцы-оскопители Варачев и Бровченко, осужденные в свое время за совращение в скопчество крестьян Поволжья и Екатеринославщины.
Во времена крепостного права скопцы выкупали крестьянских детей, платя помещикам до тысячи рублей серебром за 14-15-летнего мальчика. Третьим способом была вербовка по деревням подростков из бедных семей под видом найма «в услужение к богатому купцу», точно так, как заманили Андрея. «Жалеть не будете, – убеждал скопец родителей-бедняков, – жалованье положу хорошее, стол у меня сытный… А малец по крайности в люди выйдет…»
Но казалось, что все это осталось в прошлом! Никто не ожидал, что теперь они вновь примутся за пропаганду скопчества, а главное, что найдется молодежь, которая поддастся этой изуверской агитации!
А оказалось, что находятся!
Александра Лаврикайнена скопцы «купили» за пару брюк и новый пиджак. Александр вырос в хлыстовской семье, малолеткой участвовал в сектантских радениях. Близкий знакомый его бабушки, ювелир Николай Кириллович Иевлев, был скопцом. Он баловал мальчика сластями, обучил Александра грамоте, и он же первый заговорил с ним о необходимости подвергнуться известной операции, уверяя, что «только скопцы пойдут в рай». Он уговаривал его терпеливо долгие годы и – уговорил.
Не сразу, но Лаврикайнен признался, что оскопил его все тот же Петр Пивдунен в Ленинграде, на квартире у ткачихи Анны Казаковой.
«Я приехал туда в плохой одежде, и они мне купили брюки и пиджак…» – рассказывал паренек.
Уже после суда, когда Александр Лаврикайнен однажды проходил через лес, из кустов позади грянул выстрел, и над самой головой его просвистела пуля. Это был ответ скопцов Лаврикайнену за то, что он «предал» Петра Пивдунена. Затем парня жестоко избили. После этого Лаврикайнен стал крайне неразговорчив и пытался отречься от всех своих показаний: «Боюсь… “Они” отомстят мне и моей старухе матери…»
Впрочем, он сказал достаточно: нити скопческой секты ведут в Ленинград. Но город большой… Где искать очаги гнусной заразы?
Лишь во второй половине 1929 года следствию удалось обнаружить разбросанные по всему городу скопческие «явки»: на Малом проспекте Петроградской стороны, в доме № 5 на Съезжинской ул., на 6-й Советской и на Ждановке, на даче в Лесном и в особняке на Ковенском переулке.
Кто бы мог подумать, что эта секта к 1930 году насчитывала в СССР около двух тысяч приверженцев! Что скопческие «корабли» существовали не только в Ленинграде, но и в Москве, Харькове, Краснодаре, Ростове-на-Дону, в Курске, в Рязани, в Поволжье, в Сибири и во многих других местностях!
Только в Москве действовало 33 «корабля»: в Замоскворечье и на Таганке, в переулке Николы Ямского и у Спасской заставы, особенно же в пригородных селах – в Богородском и в Черкизове.
Главным местом сбора секты в Ленинграде был дом в Ковенском переулке, 8/10. Жила там тихая с виду старушка Елизавета Яковлевна Тупикова – скопческая «богородица». Была она далеко не бедной женщиной: на момент национализации банков на текущем счету у бывшей «горничной» Тупиковой оказалась кругленькая сумма в 35 тысяч рублей. А при обыске у нее были найдены залежи царских монет, целый склад часов и меховых вещей. А еще скопческие «святыни»: серебряный ларец с ветхой тряпочкой, по преданию – кусок окровавленной рубахи самого Шилова, и большие масляные портреты «апостолов» – Селиванова, Акулины Ивановны, Шилова.
