– Хорош, когда ему не вломы. Его эффективность крайне непостоянна, я делал подсчеты…
Вдруг Миша что-то вспомнил и резко развернулся в кресле. Он посмотрел на Илью и спросил:
– Кстати, а что ты искал в моем ноуте?
Кажется, Миша понял, что он видел разработки его новой игровой стратегии. Вот черт, он что там – файл, что ли, удалил какой?
– My bad, Миш, – Илья решил признаться. – Случайно увидел твои расчеты.
– Охренеть! Только заехал на базу и уже в чужих вещах копаешься.
– Поверь, я не нарочно.
Но тот только рукой махнул, мол, разговор смысла не имеет. Он встал, закрыл ноутбук и демонстративно запер его в шкафчике. Потом показал Илье ключ, положил его в карман и направился к выходу. Илья шагнул за ним и придержал за плечо – хотел извиниться. Миша сбросил руку и приоткрыл дверь в коридор…
– Да погоди ты!
– Ты уже все сказал.
– Послушай меня. Я все изучил. Чувак, твоя стратегия – это очень круто.
Миша никак не отреагировал. Он смотрел на Илью с недовольным видом.
– Серьезно, это прорыв. – Илья говорил быстро, пока его собеседник не вышел из комнаты. – Будущее игры. И нашей команды. Я действительно считаю, что твоя идея – это ключ к победе на Тирексами.
Насупленные брови Миши немного разгладились. Он бросил быстрый взгляд на капитана и тут же отвел глаза. Илья не мог не заметить, что в них что-то изменилось.
– Завтракать, – сказал Миша, открыл дверь и вышел из комнаты.
34.
В кают-компании Илья чувствовал себя как дома. Он мог покрыть стены граффити? Еще как. Мог разместить диваны вокруг телевизора с игровыми приставками? Конечно. Расставленные по полкам кубки и награды? Раньше у него так и было. Разве что вендинг-машину не догадался разместить. Галабурда заказал аппарат из самой Японии, и теперь регулярно забивал его японскими же напитками – баночками, покрытыми иероглифами. Оправдывая название зала, Тимур добавил в интерьер морских артефактов: рядом со входом висела рында, на стене штурвал, а возле окна расположилась стойка с моделью японского линкора времен Второй мировой – легендарный «Ямато». Его страсть к мореходству и японской культуре в этой модели сошлись в единую точку. Второй из залов тренировочной базы служил не только местом отдыха команды, но и столовой. Рядом с вендинг-машиной стоял стол, персон на десять. На нем тарелки, вилки, бокалы и салатницы – «Медведи» ужинали. Сегодня Валентина Ивановна порадовала сицилийской пастой. Киберспортсмены, точно дети, обожали макароны в любом виде. И, судя по всему, они уже смирились с совместным принятием пищи. Первую неделю Илье приходилось сгонять их в кают-компанию со всего дома, выслушивая нытье и отговорки, а сейчас ничего – привыкли. Правда, от телефонов не оторвать – носы в экранах, как только вилкой в рот попадают. Надо их разговорить, сейчас лучшее время для настройки социальных взаимосвязей.
– Миша, а ты свои разработки уже тестировал? – Илья помахал вилкой в воздухе, привлекая его внимание.
– Что за разработки? – подняла голову от телефона Варя.
– Наверное, опять его «гениальные» идеи. – Марис показал пальцами кавычки. – Теоретик хренов.
Миша вздрогнул и быстро обвел взглядом соратников.
– Да так, мысли… – Он взял в руку телефон. – Слушайте, новость дичайшая, – сказал он и стал зачитывать с экрана:
– Игрокам китайской команды Keen GG Team запретили пользоваться телефонами и посещать социальные сети до конца сезона. Если игрок будет замечен с телефоном, его оштрафуют на шесть тысяч юаней.
– Сколько рублей? – спросил Боян, не отрываясь от спагетти – уже второй порции.
– 54 тысячи 940 рублей, – ответила Варя.
«Она это сейчас в уме, без калькулятора?» – Илья даже жевать перестал.
Но остальные игроки никак не отреагировали – видимо, она нередко демонстрировала такие фокусы.
Марис отодвинул тарелку и вытер губы салфеткой.
– На чемпионате китайцам все равно ничего не светит. – Он откинулся на спинку стула. – Хоть к компам их приковывай. Если не дано, то ничего не поможет.
– А я запрет поддерживаю, – внезапно заявила Варя. – Дисциплина решает, без нее нет побед. Вот хотя бы Боян. – Болгарин удивленно поднял голову от тарелки. – На тренировки опаздывает, новых героев не изучает. И фантики его везде разбросаны – достал уже! Надо его штрафануть.
Илья открыл баночку газировки, глотнул и сказал:
– Варвара, ты одновременно права и нет.
Она вопросительно посмотрела на Илью.
– Знаете почему исчез рабовладельческий строй? – Илья прошелся взглядом по глазам спортсменов.
Никто ничего не ответил. Илья поставил баночку на стол и сказал:
– Величайшие античные империи были построены руками рабов. По логике вещей вроде бы страшно выгодно – бесплатный труд. Так почему же пришел феодализм и рабов перестали использовать?
Миша хотел что-то сказать, но передумал. Остальные молча смотрели на Илью, и только Боян жевал, уставившись в тарелку с макаронами.
– Все дело в эффективности. Свободные люди, крестьяне, выдавали продукции на порядок больше, чем рабы. Потому что они были заинтересованы в результатах своего труда. А если человек работает из-под палки, – Илья посмотрел на Варю, – его результаты всегда ниже.
Он отхлебнул из баночки и продолжил.
– Рабство не запретили, – сказал Илья. – Просто рабы перестали приносить выгоду.
– И в чем мораль? – язвительно спросила Варя.
– Порядок и дисциплина, безусловно, нужны, – ответил Илья. – Но принуждение к эффективности – это нонсенс.
На протяжении его рассказа про экономические формации Боян доедал остатки еды со стола. Наконец закончился даже хлеб. Болгарин осмотрелся – чего бы еще навернуть? Вдруг он что-то вспомнил, вылез из-за стола и убежал на кухню. Через минуту вернулся.
– Чушка! – заявил он торжественно и продемонстрировал команде банку с какими-то соленьями.
– Сам ты чушка, морда свиная. – Марис изобразил руками круглые щеки болгарина.
Тот не стал обижаться, а только открутил крышку и подошел к Марису.
– От Блгария. Опитай. Вкусно! – сказал он и протянул ему банку.
– Болгарский перец, что ли?
Марис взял вилку и вытянул один из банки. Держа его на весу, он откусил половину. Боян пошел вдоль стола. Предложил Варе. Та махнула головой – не хочу, мол. Илья был следующий, и он не стал отказываться. Поблагодарил Бояна и откусил кусочек. Вкусно – он жевал перец, как вдруг по языку словно резанули лезвием и тут же прижгли рану газовой горелкой. Перец оказался безумно острым. Илья схватил банку с газировкой и стал заливать огонь во рту. Твою мать, как же жжет! Он бросил взгляд на Мариса. Странно. Латыш сидел подозрительно спокойно. На него что, не подействовало?
