— Что? Но…
— Никаких «но», Тата! — прикрикнул, но тут же взял себя в руки, поправил кипенно-белые манжеты рубашки. — Слушайся меня, и всё будет хорошо. Поверь, я не желаю тебе зла. Это не в моих интересах. Чем спокойнее Беслан, тем спокойнее я.
— Я поняла. Не буду смотреть. Есть что-то ещё, что мне нужно знать?
— Пока нет. Если только твоё лицо…
Снова почувствовала на себе его взгляд.
— А что не так с моим лицом?
— Бес любит веселых девушек. Ты должна развлекать его. Радовать. Понимаешь? А такая кислая физиономия, как у тебя сейчас…
Бес… Поверенный называет своего шефа бесом. Ох… Надеюсь, это от имени.
— Да, я поняла вас, — растянула губы в вымученной улыбке.
— Вот. Уже лучше. У нас есть время до вечера. За это время ты должна привести себя в порядок и приготовиться к первой встрече. И помни: не смотреть на лицо.
* * *
Бес нервничал. Он уже и не помнил, когда так боялся в последний раз. Наверное, никогда.
— Мы приехали, — в кабинет вошёл Нур, шагнул к нему. — Но стоишь у окна, а значит, сам всё видел.
— Видел.
— А чего злой такой? Всё уже, твоя она. Как ты и хотел. Ты получаешь её, я получаю спокойного, уравновешенного шефа, а девочка получает бабло. Все довольны и счастливы. Разве я не прав?
— Она подписала доки?
— Да.
Подавил в себе яростный рык и растущее разочарование. Идиот. Думал, она не такая, как все. И это в его-то возрасте и с его жизненным опытом. Придурок.
— Она ничего не знает?
— Да нет. Раз уж и так согласилась подписать договор, я решил не нагружать её лишней инфой. Я ведь правильно сделал?
— Да. Правильно. Что там врач?
Нур молча сунул ему конверт, отвернулся. У Шаха дрогнули руки, но конверт всё-таки вскрыл. Пробежался одурелым взглядом по чёрным, равнодушным строкам, смял бумагу. Не отпустило. Лучше бы не смотрел.
— Веди её сюда.
Нур замялся, вздохнул. Бес ненавидит, когда он так делает. По-лисьи увиливает.
— Я понимаю, что ты долго ждал и все дела, но девушка немного нервничает. Может, пусть ей сначала покажут комнату? Осмотрится, поймёт, что здесь ей будет хорошо. Ну, а потом уже…
— Я тебе сказал, веди сюда её! — всё-таки вышел из себя, хотя перед этим долго держался. — Быстро! — рявкнув сквозь зубы, подался вперёд.
— Как скажешь, — Нур знал, что спорить с Шахом, когда тот в таком состоянии — не лучшая идея, мягко говоря.
Бес поднял кулаки к лицу, сжал их до хруста. Надо успокоиться. Надо прийти в себя. Она теперь его. Никуда не денется. А вот пугать девочку не надо. Ей будет достаточно и его рожи.
Дверь открылась бесшумно, но он мгновенно почувствовал её запах. Охуенный, дурманящий, сладкий. Какой запах, блядь…
Выдохнул и повернулся. Она стояла всего в паре метров, шагни и возьми. Но проснувшийся азарт заставил кровь забурлить, и он усмехнулся. Это даже можно было бы назвать улыбкой. Впервые за десять лет…
— Здравствуйте, — смотрит в пол, взволнованно облизывает губы и сжимает в руках дешёвую, затёртую сумочку. Одета в закрытое, облегающее платье, будто пытается показать ему, что она «не такая», но трахаться с ней будет сладко. Только заплати хорошо, и невинная целочка превратится в шлюху первого класса. Лицемерка.
— На «ты», — еле вытолкнув слова из пересохшей глотки, потянулся за бутылкой с водой. — И по имени, — почему-то до одури захотелось услышать, как будет звучать его имя на её губах.
— Здравствуй, Беслан. — Он не ошибся. Накрыло. Аж в пот бросило. Услышал собственное сердцебиение, очень близко напоминающее стук отбойного молотка. Как будто сейчас грудину нахрен проломит.
Шах так давно представлял эту встречу, каждый раз иначе. Но так — ни разу. Тогда были просто фантазии. А сейчас подключились ещё и чувства. Дикие и беспощадные.
— Теперь подойди и опустись на колени, — да, одна из его грязных фантазий. Но это всего лишь прелюдия.
Она вскидывает на него испуганный взгляд широко распахнутых глаз, приоткрывает рот, глядя на шрам. Её трясёт. Испугана. Вот-вот в обморок грохнется. И это он тоже не раз представлял.
- Тебе же сказано, не смотреть! — рявкает на неё, и девчонка быстро зажмуривается. Детский сад.
Приложившись к бутылке, осушил её за несколько глотков, но жажда не ушла. Не воды он хотел.
— Выйди вон, — прохрипел, комкая пустую пластиковую тару, и с грохотом зашвырнул её в мусорную корзину.
Она тут же рванула с места, ударилась плечом о дверь и, дернув её на себя, вылетела в коридор.
* * *
Я знала, что знакомство с Шахбулатовым не пройдёт безоблачно. Это как само собой разумеющееся, потому что я к нему не уборщицей пришла устраиваться. Но то, что произошло потом, повергло меня в ужас.
Нурлан оповестил его о моём приходе, вышел. Пару секунд пристально осматривал меня с головы до ног и обратно. О чём он думает? Заставит переодеться для хозяина? В какое-нибудь развратное кожаное бельишко?
— Ладно. Иди, — потянул ручку двери на себя, подтолкнул меня. — Иди, говорю. Не бойся.
Не бояться? А почему он в таком случае шёпотом говорит?
Переступив порог, остановилась. Меня будто парализовало от мощи и силы, витающих даже в воздухе. Наверное, такое ощущение испытываешь, когда входишь в клетку с диким зверем. Страх. Неподотчётный, жуткий. Приподнялись тонкие волоски на руках, и сердце замерло в ожидании.
Заставляю себя собраться. Поздно бояться. Я пришла сюда не за этим.
- Здравствуйте, — взгляд, как и было велено, на него не поднимаю. Нервно мну в руках ремешок сумочки.
- На «ты», — слышу его голос, грубый, с хриплыми нотками. Вздрагиваю. — И по имени.
- Здравствуй, Беслан, — представляться не решаюсь. Он и так знает обо мне всё.
- Теперь подойди и опустись на колени.
Я задерживаю дыхание до тех пор, пока лёгкие не начинает жечь. А потом делаю то, чего делать не следовало. Поднимаю на него взгляд. Это получается неосознанно и так быстро, что я сама не понимаю, на что решилась.
- Тебе же сказано, не смотреть!
Зажмуриваюсь. Так по-детски глупо и, наверное, смешно. Только вот шутить здесь со мной никто не будет. Я видела его лицо… Оно так изуродовано, что я даже растерялась. А ведь думала, что готова, что смогу…
Огромный, толстый шрам рассекал половину его лица от лба, через глаз и почти до самого подбородка. От него сеткой в разные стороны расходились более мелкие, неровные рубцы. И я услышала собственный стон. Быть может, он прозвучал только в моей голове, но Шахбулатов совершенно точно всё понял.
