Мистер Еж ответил не сразу, лишь погладил край корзины, полной цветов. Нечасто ему назначали встречу в таком многолюдном месте. Догадка оправдалась, заказчик был трусоват. Вон как дрожат плечи, а костяшки пальцев то и дело проходятся по краю трюмо как пальцы стенографистки, порхая над очередным текстом.
– Отчего вы не предложили эту работу кому-то другому? – Гость Потоцкого отчаянно хотел курить, но на работе стоило воздерживаться. Запахи могут легко выдать, плюнуть не успеешь.
Потоцкий схватил со стола бутылку с минералкой, крутанул крышку так, будто желал задушить гостя, задающего лишние вопросы. Мистер Еж невозмутимо смотрел куда-то за спину «звезды» классической музыки. Угрозы и недовольства волновали его гораздо меньше, чем жирная муха, залетевшая в гримерную, и норовившая устроиться на бутербродах с икрой.
Пока Лев Потоцкий в красках объяснял, в сотый раз, зачем, что и почему, мистер Еж придумывал триста один способ предать муху мучительной смерти. Он надеялся забрать бутерброды с собой. Но не после того, как ими полакомится насекомое.
– Браверси, Браверси, все слушатели говорят только о нем! Они забыли, благодаря кому появился новый эстрадный зал в этом городе. Желают только наслаждаться его игрой на скрипке. Просто какая-то дьявольщина! Меня называли гением, я – настоящая «звезда»! У меня есть диплом об окончании Венского университета музыки и исполнительного искусства! А они все равно желают слушать этого выскочку, игра которого годится разве что под закуску в пивной!
Мистер Еж уважительно цокнул языком:
– Так этот наглец Браверси проводил выступления в пивной? Оригинал! Бесплатный сыр все любят.
– Негодяй и пройдоха! – Мгновенно вспыхнул Потоцкий. – Таланта ни на грамм, образования нет, зато самомнение выше Эйфелевой башни! А все благодаря той скрипке. Говорят, досталась ему от нищего, которому Браверси отдал последний кусок хлеба. Его тогда выкинули из съемной квартиры за неуплату…
– Теперь его дела получше, чем у вас будут, – Мистер Еж окинул задумчивым взглядом полинявшие обои в мелкий цветочек.
Заметив это, Потоцкий сконфузился:
– Нет времени устроить ремонт! Голова забита Браверси. Он же мне рано или поздно все дело загубит. И это в моем же храме музыки!
– Так что от меня желаете-с? – Мистер Еж зевнул, теряя терпение. – Может, хотите, чтобы я его, м-м, того?
– Нет, ну как вы могли обо мне такое подумать! – Покрылся красными пятнами Потоцкий. – Все, что требуется от вас, – забрать у него скрипку и передать мне. Знаю, что в здравом уме он ее не отдаст. Но у вас-то свои способы, я прав?
– Ноу проблем. Получите скрипку в лучшем виде.
***
Лев Потоцкий, оставшись в одиночестве в своей комнате, крушил все, что попадалось под руку. Исполнитель оказался ушлым малым, который вторую неделю выманивал у него деньги, а заветная скрипка все еще оставалась в руках у Браверси.
Мистер Еж (что за прозвище для криминальной среды?) кормил его обещаниями, что почти достал скрипку. Но требуется еще небольшая сумма на его личные расходы. Ведь за Браверси надо вести ежедневное наблюдение. Надо выбрать время, когда он останется один, чтобы не было свидетелей. А лишних денег у мистера Ежа колесить за Браверси, дающего концерт в каждом доме их замечательного города, попросту нет.
И Потоцкий прощался все с новыми и новыми сбережениями: на отпуск, на покупку браслета жене, на билет, подтверждающий членство в клубе «Добряков», и тому подобное.
Но вложения в мистера вора оказались пустыми. Спустя еще пару недель выкачивания денег из Потоцкого он просто исчез. Сменил адрес, и, вероятно, внешность. Как сквозь землю провалился.
«Мерзкий вор! Ах, если бы не эта проклятая скрипка! Вместе с ней я смог бы достичь невиданных высот в творчестве! Ради этого ничего не жалко!»
***
– Скорее, принесите мне скрипку Браверси! Рождественский концерт вот-вот начнется! – Потоцкий приподнялся на цыпочки, чтобы смотреть на высокую хористку сверху вниз.
– Но, маэстро Браверси…
– Он в больнице. А нам нельзя разочаровать слушателей. Браверси болен, но жизнь продолжается. Кто-то должен его заменить. Какая разница, кто будет солировать? Все равно мы должны были делать это по очереди…
– Но маэстро Браверси может разозлиться на меня, если узнает. – Мялась хористка. – Он же вернется и выгонит меня!
– Если не отдашь мне скрипку прямо сейчас, вылетишь раньше! – Потоцкий выпучил глаза, угрожающе надвигаясь на нее.
– Хорошо, забирайте! – Всхлипнула девушка, всунула ему в руки футляр и убежала зализывать унижение.
…Любовно погладив кожаный футляр, Потоцкий прислушался к шуму аплодисментов в зале. Да, сейчас поднимут занавес, и он исполнит свою лучшую «Весну» Вивальди. И все поймут, насколько гений отличается от неграмотного босяка.
Но, стоило ему расстегнуть золотистую молнию, как из футляра посыпались конфеты. Не в силах поверить своим глазам, Потоцкий вытряхнул все содержимое футляра, оказавшееся карамельками «Скрипка». На самом верху красовался белоснежный, сложенный втрое, листок.
Дрожащими пальцами Потоцкий развернул его и прочитал:
«Я выполнил свою часть сделки. «Скрипка» теперь только ваша. А музыкальный инструмент сейчас пересекает границу, направляясь к одному арабскому шейху, ценителю классики. Он, к слову, довольно неплохой музыкант, весьма заинтересовался скрипкой, что свела с ума самого Льва Потоцкого.
С наилучшими пожеланиями. Мистер Еж»
Потоцкий схватился за сердце. Шум аплодисментов за занавесом усиливался, но он не радовал, как минуту назад, а вызывал панический ужас.
А в следующую минуту чья-то потная ладонь легла ему на плечо:
– Лев Потоцкий? Мы из департамента полиции. Вам придется пройти с нами. Появились доказательства, что именно вы отравили маэстро Браверси.
Отражение
При свете ламп переливалась разноцветная мишура, на пушистых елочных ветвях покачивались блестящие шарики. Елка была высотой почти до потолка, и, чтобы украсить её верхушку, Катя из отдела по работе с населением, попросила рабочих принести из мастерской стремянку. Торжественно водрузив сначала блестящую «звезду», и прикрепив на соседних ветках двух игрушечных ангелов-трубачей, Катя отошла в сторону, пропустив к елке Надю и Лесю с серебристым «дождиком» в руках.
Повсюду звучал смех, словно серьезные и ответственные коллеги на минуту вернулись в детство. Юра Корякин, подражая Верке Сердючке, нацепил на шею широкую ленту золотистой мишуры. Он потряс коробкой со старыми карнавальными масками, и прогудел, привлекая внимание:
– Давайте праздновать уже начнем? Зачем ждать завтрашнего дня? Только гляньте, какие маски! Спорим, я напугаю шефа в этой?
Марина, неслышно появившаяся на пороге комнаты для совещаний, с удивлением смотрела на воодушевленную компанию. Минина казалась на фоне принарядившихся к празднику коллег серой мышкой: пуховик, теплый шарф, обвивавший горло, темные брюки. Сжимая в руках сумочку, она не знала, что делать: то ли пройти к своему рабочему месту, то ли присоединиться к коллегам.
