– Как мы все обманывались в этом юноше, – с грустью сказал доктор. – И мы, и Джек.
– Но Коу не удалось выкрасть расписку, а без этого все было бессмысленно. Рано или поздно Кэти наткнулась бы на нее, разбирая бумаги мужа, и все поняла бы. Брендану не составило труда выманить Кэти запиской, в которой он обещал рассказать, кто убил ее мужа. Он собирался столкнуть ее со скалы и выдать смерть за самоубийство.
– Вы видели, что ему помешало? – тихо спросил Хэддок.
– Боюсь, я не могла в тот момент полагаться на свое зрение, доктор. Я ударилась о камень…
– Миссис Норидж! – Хэддок остановился, взглянув прямо на нее. – Вы знаете, о чем я спрашиваю!
Гувернантка пожала плечами:
– Это было редкое природное явление. Что-то вызвало к жизни песчаную бурю. Завихрения воздуха заставляли песок приобретать разные формы. Жаль, что кроме нас, никто не был свидетелем этого феномена.
Доктор покачал головой.
– Завихрения воздуха? Думаю, Брендан Коу с вами не согласился бы!
– Мистер Коу увидел то, чего боялся, – только и всего. Как и любой, кому совесть нашептывает о совершенном злодеянии. Люди узнают лица в рисунке древесной коры, в облаках и в извивах песка, оставленных волной. Мы с вами – не исключение.
Кристофер Хэддок внезапно рассмеялся.
– Вы непреклонны, моя дорогая! Явись вам Джек Эванс собственной персоной, чтобы засвидетельствовать свое почтение, вы причислили бы его к редким природным явлениям!
– Так и есть, – невозмутимо согласилась миссис Норидж. – Мы с вами знаем, доктор, что призраков не существует. Есть лишь игра нашего воображения, которой нужно на что-то опираться.
Доктор Хэддок задумчиво взглянул на нее. Миссис Норидж – материалист до мозга костей. Ничто не переубедит ее. Он и сам причислял себя к той же породе. Но после того, что он видел на Миднари-Рок… Нет, доктор Хэддок не мог разделить уверенность миссис Норидж, что они столкнулись с природным явлением.
– Так какой откровенности вы ждали от меня? – вспомнил он.
– Мне не давали покоя слова охотника об Оттисе и капитане Шакпи. Он сказал жене, что правильно было бы поменять их местами. Но что это значит? Один блудник, другой преисполнен благочестия. Артур Оттис был так добр, что принял у себя в доме согрешившую женщину, а капитану отказали даже в…
Миссис Норидж запнулась.
– …в доме терпимости, – закончил за нее доктор. – Откуда следует, что Оттис чистый ангел, как о нем и говорят, а капитан Шакпи – злобный демон.
– Все свидетельствует об этом, – согласилась гувернантка. – Но я не могу поверить ни в первое, ни во второе.
– Я в очередной раз преклоняюсь перед вашей проницательностью, миссис Норидж. Будь у вас больше времени, вы бы узнали все и без меня. Но я рад, что могу приоткрыть завесу над этой тайной. Я не давал никому обещания хранить ее, а потому совесть моя чиста. Увы, нет ни малейшей моей заслуги в раскрытии секрета Оттиса и капитана, как ни жаль мне в этом сознаваться! Последний сам рассказал мне обо всем.
Миссис Норидж замедлила шаг.
– Я много размышляла над тем, что могло вывести из себя женщину вроде мамаши Бломфилд. Избиение девушки? В ее заведении к такому привычны. Да капитан Шакпи и не подходит на роль мучителя. Значит, дело в деньгах. Если бы он просто не заплатил за визит, это не вызвало бы у нее ярости. Не он первый, не он последний. Нет-нет, капитан совершил куда более страшный грех! Думаю, он лишил мамашу Бломфилд одной из ее работниц.
Доктор Хэддок негромко зааплодировал.
– Я права?
– Абсолютно правы. Шакпи увез и спрятал одну из ее новеньких девушек. Мамаша Бломфилд рвет на себе волосы. Она своими руками привела ее к нему, как к одному из самых щедрых своих гостей. Девица юна, ей нет и тринадцати, и на вид это сущий ребенок, испуганный, замученный и тощий. К счастью, у мамаши Бломфилд она провела всего несколько часов. Капитан увидел ее, и лицо ее показалось ему знакомым.
– Но кто она?
– Дочь Рейчел Шеферд и Артура Оттиса, конечно же.
– Как? – ахнула миссис Норидж.
– Наконец-то мне удалось вас удивить! – Доктор потер руки, весьма довольный собой. – Вы тоже слышали историю об опозоренной экономке, выставленной из дома, где ее совратили? Все это ложь. Мисс Шеферд вступила в связь с Оттисом, когда служила у Каннингемов. Они не знали, кто отец ребенка, но слухи, которые распускала Рейчел, им пришлись не по душе, и ее выгнали. Так она оказалась у Оттиса.
– Я была уверена, что Рейчел избавилась от ребенка!
– В каком-то смысле так и есть. Девочку подбросили в приют, и ни мать, ни Оттис не интересовались ее судьбой. Все эти сироты из приютов часто пополняют дома терпимости… До меня доходили ужасные истории, заставляющие сомневаться в том, что человечество исправимо. В заведениях вроде «Лунного цветка» больше всего ценится – вы не поверите! – целомудрие.
Миссис Норидж попросила дать ей минуту, но ответ появился у нее прежде, чем великодушно отпущенная доктором минута истекла.
– Бог мой, ну конечно! Девственницы не могут быть переносчиками заболеваний!
– Верно. Миссис Бломфилд собиралась выручить неплохие деньги за девчушку, хоть у той ребра торчат наружу. И все бы закончилось печально, но бедняжку привели к капитану Шакпи. А сходство с Оттисом, должен вам сказать, поразительное! Совсем не удивительно, что Шакпи с первого взгляда заподозрил, с кем имеет дело. Уж не знаю, отчего наш капитан вдруг размяк, но сперва он попытался выкупить ее. Цена, запрошенная хозяйкой заведения, оказалась слишком высока для него, и тогда он выкрал девчонку. Поселил ее недалеко от Эксберри, в деревне, у тихой работящей женщины. А сам заявился прямиком к Оттису и объявил ему, что отпрыски нынче обходятся недешево, и если Артур желает и дальше пользоваться славой самого благочестивого джентльмена Эксберри, а не распутника, дочь которого проводит свои дни в доме терпимости, ему придется раскошелиться.
– Ай да капитан… – протянула миссис Норидж.
– Шакпи уверяет, что все до последнего фартинга откладывает для девушки, но я подозреваю, что и себя он не обижает.
– Рада слышать, что он пройдоха, но не мерзавец. Однако какова ваша роль в этом деле?
– У девушки есть застарелые следы от побоев, которыми награждали ее в приюте. Лекарство, которое я прописал ей после первого осмотра, не подействовало. Капитан заходил, чтобы попросить другое. К его чести нужно сказать, что в роли благодетеля он чувствует себя крайне неловко.
– Та часть средств Оттиса, что перекочует в его карман, поможет ему справиться со смущением, – заверила миссис Норидж, и оба рассмеялись.
Мимо проехала карета, в глубине которой устроилась с недовольным лицом миссис Олсопп. Напротив нее сидел преподобный Бортрайт. Священник кивнул доктору и гувернантке. Миссис Олсопп не удостоила их и взглядом.
