– О чем ты? – Реджина непонимающе взглянула на сестру.
– Разве я не рассказывала? Муж в приступе ярости разбил голову ее матери. Он был совершенно безумен.
– Боже мой, Тереза!
– Говорят, он пытался убить Элизабет, а мать встала у него на пути. Он погиб от нанесенных ею ран.
Реджина Стоукс содрогнулась.
– Ох, милая, теперь я вовсе не уверена насчет прогулки по саду! А если девочки узнают? Роуз не сможет больше спокойно заснуть! Да и Розмари… Такое потрясение не пройдет для них бесследно.
Миссис Норидж полагала, что история о графе Кроули чрезвычайно понравится сестрам, а сон девочек не стал бы менее крепким, даже если граф перерезал бы всех до единого обитателей замка. Но, разумеется, промолчала. Если любящая мать желает видеть своих дочерей хрупкими трепетными созданиями, кто ей возразит?
– Не выдумывай, Редж, – добродушно сказала Тереза. – Прогулка не повредит ни тебе, ни девочкам. Посмотри, какое ясное небо! Только захвати накидку, в Кроули всегда ветрено.
Сад при поместье Кроули пострадал от грозы не так сильно, как можно было опасаться. Миссис Стоукс, издав возглас восхищения при виде сиреневого водопада цветущих глициний, подхватила сестру под руку, и обе скрылись под пурпурно-розовым потоком. Миссис Норидж неспешно следовала за своими подопечными, которых куда больше занимал пруд с перекинутым через него изящным деревянным мостиком.
Из глубины сада показалась женщина. Миссис Норидж никогда не встречала прежде вдову графа Кроули, но она с первого взгляда поняла, кто перед ней. Гувернантка представила ей дочерей миссис Стоукс; леди Кроули улыбнулась и похвалила платья девочек.
– Какая любезная дама, – прошептала Роуз, глядя ей вслед.
– И красивая! – выдохнула Розмари.
Бесспорно, леди Кроули была красива, однако в ее красоте был безжизненный оттенок; взгляд больших темных глаз, лишенных выражения, оживился ненадолго лишь в разговоре с детьми. Попрощавшись с ними, она пошла по саду, ступая беззвучно, словно призрак, ненадолго обретший плоть.
Гувернантка подвела девочек к воротам. Пока те восхищались чудесной кованой вязью, она взглянула на домик священника. По каменным стенам вился плющ, живописно обрамляя высокое стрельчатое окно. «Значит, старый коттедж снесли, – сказала себе миссис Норидж. – Так я и думала».
Она обвела сад долгим взглядом. Граф, возвратившийся из поездки раньше срока; следы огромных когтей на двери; кулон с волчьей головой, оставшийся в кулаке погибшей женщины… Леди Кроули, лежавшая в глубоком обмороке, и садовник, уничтожающий царапины на двери…
«Камин давно остыл, – повторила про себя Эмма Норидж, – и ветер разнес золу по комнате».
Ох, какую страшную историю рассказали вы, мистер Рэндалл!
– Миссис Норидж, все в порядке? – Девочки смотрели на гувернантку с испугом.
– Все хорошо, мои милые. – Их наставница провела рукой по лбу, стряхивая наваждение. – Если вы насладились садом, нам пора возвращаться.
* * *
Солнце садилось. Аллан Рэндалл неторопливо прошелся по своему саду, проверяя, не забыл ли кто-нибудь из подручных инструменты. В этом году ему отрядили в помощь всего двоих, да к тому же редких оболтусов; как, скажите на милость, можно утопить в пруду лестницу? А ведь у Симмонса это получилось. Прежде такого работника выгнали бы взашей, но теперь не то что прежде. Эх, что за времена…
– Доброго вам вечера, мистер Рэндалл.
Садовник уставился на высокую сухую фигуру, выступившую из-за кустов. Гувернантка! Этой-то что здесь надо в такое время?
– И вам не хворать, – отозвался он, не скрывая неодобрения. Черт знает кого наняли Стоуксы… А ведь приличная семья! Все портится, все. – Не ожидал вас здесь увидеть. В такой поздний час к нам редко заходят посторонние.
Гувернантка предпочла не заметить его намека.
– Я пришла, чтобы рассказать вам историю, мистер Рэндалл.
– Нету у меня времени на болтовню. – Старик повернулся, собираясь уходить. – Всего хорошего.
– Юная девушка из обедневшего рода, прекрасная, как роза, вышла замуж за богача много старше себя, – вслед ему проговорила миссис Норидж, не повышая голоса. – Она была добра и красива. Удивительно ли, что садовник, много лет служивший семье ее супруга, влюбился в нее!
Старик застыл.
– Он был того же возраста, что и граф, – продолжала миссис Норидж. – Леди Элизабет любила мужа, и вот разрушительная мысль завладела умом слуги: «Отчего бы ей не полюбить и меня». Ведь вы и впрямь были красавцем, мистер Рэндалл! На тридцать миль вокруг не было человека сильнее вас! Его милость был склонен к вспышкам гнева, и это помогло вам потом, когда вы кинулись спасать свою шкуру.
Старик медленно повернулся к гувернантке. Лицо его в заходящих лучах солнца казалось багрово-красным.
– Что за чушь вы несете…
– Ее мать не отличалась строгостью нравов. Она поселилась в отдельном доме, поскольку это предоставляло ей большую свободу, и мужчине вроде вас не составило труда добиться ее благосклонности. Или это она добивалась вас, мистер Рэндалл? Вы с таким презрением отозвались о ней… Должно быть, вы решили, что близость к матери поможет вам рано или поздно добиться близости дочери; тогда вы бы отшвырнули миссис Саттон как использованную вещь. Но судьба распорядилась иначе.
Аллан Рэндалл овладел собой.
– Слушайте, не знаю, что вы придумали, но только я рассказал вчера чистую правду, всю как есть. Моя вина лишь в том, что я кое-что скрыл, когда все это случилось. Я бы и сейчас поступил так же.
Миссис Норидж покачала головой.
– Кулон в виде волчьей головы свидетельствует, что ваши слова – это ложь. Кулон, а еще пилюли, которые принимала леди Кроули, потухший камин и кладбище.
– Кладбище? – изумленно повторил садовник.
– Вы человек, совершенно лишенный мистического чувства, мистер Рэндалл. Через кладбище ночью пойдет не храбрец, а тот, кто не верит в призраков. Однако из вашего рассказа следовало, что вы не исключаете звериной природы графа.
– Такого я не говорил, – резко возразил старик.
– Вы дали это понять. Шкура, светящиеся глаза, нечеловеческая сила… Вы действительно полагаете, будто граф был оборотнем?
– Чушь! Оборотней не существует!
– Вот именно! Но вы рассказали свою историю так, чтобы все поверили, что граф Кроули превратился в чудовище и пытался убить свою жену. Однако все было иначе. В ту октябрьскую ночь двадцать лет назад вы пришли в домик викария, зная, что леди Элизабет ночует у матери. Граф был в отъезде – подходящий момент, чтобы воспользоваться ситуацией. Что произошло, мистер Рэндалл? Вы утратили самообладание рядом с той, кого желали? Мать бросилась на ее защиту, и вы в бешенстве отшвырнули ее. Она разбила голову о стол? Об угол камина?
