Я активировала вызов – абонент оказался вне сети. Сжала телефон, обняла себя за плечи.
Заплакать бы сейчас, но слёзы высохли. Осталось только разочарование и злость. Сердце пропустило удар, а затем затрепыхалось в груди, словно раненая птица. Вот только очередного приступа невралгии мне до кучи не хватало!
– Что там? – Антон хмурился.
– Нормально всё.
Поднялась, быстро вышла в коридор. Подставив низкую табуретку, которой пользовалась при застёгивании сапог, забралась на неё. Открыла антресоль. Среди прочего домашнего хлама, там был большой и вместительный рюкзак. Им пользовалась, когда ходила в походы с компанией Комаровой. Эта вещица помнила запах тайги и морского бриза, скал и песка.
Стащив ношу, вбежала в комнату, схватила компьютер, привезённый из другой квартиры, зарядку для него, что дал Жданов, и побросала всё в нутро поклажи.
Антон открыл дверь, уселся на кровать, наблюдая за моей беготнёй по комнате. Я занималась сбором мелочей, которые могут пригодиться в короткой поездке.
– Что случилось?
– Ничего особенного. Смываюсь.
Я положила паспорт во внутренний кармашек, туда же втиснула половину суммы денег, что собиралась взять с собой. Остальные купюры распихала по карманам джинсов. Мелочь определила в кармашек рубашки.
Антон поднялся, схватил меня за плечи, развернул к себе лицом и заглянул в глаза:
– Что случилось?
От тихого, спокойного голоса Кудряшки вдоль позвоночника пробежались мурашки ужаса. Трепет и ярость затопили моё существо. Захотелось ударить парня, оглушить чем-нибудь тяжёлым, чтобы он дал мне возможность уйти. Я разрывала договор с ним, а он не понимал этого.
– Мне нужно съездить в два места, – тяжело глотнув, произнесла я. – Потом махну в Питер. Некогда расшаркиваться, прости.
– Прямо сейчас? На ночь глядя?
Антон смотрел на меня изучающим взглядом. Он напомнил мне одного мальчика из детства. Я занималась с ним в кружке юных садоводов. Пацанёнок пригласил меня к себе в комнату, пока наши родители весло общались. Мальчишка с очками на носу, курносым носом, коротко постриженный, расположил меня к себе сразу. Он поддержал мою беседу про фильмы, а потом рассказывал, что любит биологию, занимается ею серьёзно. Показал видео, на котором препарировал лягушку.
От ужаса я не знала, что мне делать, а взор мальчишки источал интерес, внимание и серьёзность. Было в нём что-то ещё, но по малости лет, сложно определить что именно. Теперь могла. Алчность знаний – вот что такое читалось во взоре того юного биолога.
Взгляд Антона сейчас был точно таким же, как у того мальчугана.
Сделала шаг назад, но парень дёрнул меня на себя, крепко прижал. Я попыталась отстраниться – не вышло.
– Повторить ещё раз вопрос или ты сумела расслышать его в первые два раза? Не заставляй отбирать у тебя телефон.
Телефон! Нет, нет – он нужен мне самой. Жданов мог позвонить в любой момент или прислать сообщение.
Покачала головой, и попросила:
– Отпусти. Сейчас объясню. Позвоню Фобосову, и всё будет.
Жаждущий взор Антона не отпускал меня, пока я дрожащими руками листала список контактов в мобильнике и дозванивалась до Михаила Сергеевича.
– Привет, Марго. Слушаю тебя, но говори коротко – времени в обрез.
– Миш, я скину тебе фотку. Можешь узнать для меня, кто на ней изображён.
– Что за снимок?
– Мне кое-кто помогает в… В этом деле. Сейчас он сбежал – тухлым запахло, а парень он умный. Он посоветовал и мне лечь на дно. Ещё он прислал смс-ку, где сказал, что Иванушкин помог сделать новые документы подрывнику из теракта семилетней давности. Когда в деле появляется подрывник, то всё равно, что ружьё в начале первого акта, висящее на стене – должно где-то рвануть. Думаю, уже рвануло на даче Семёнова. Тебе интересно?
– Да, – озадаченно бросил Михаил.
– Тогда подробности при встрече.
– Через полчаса. Кафе круглосуточное, в двух кварталах от твоего дома. В сторону центра.
– Идёт, – прогнусавила я и сбросила вызов.
Я переслала фотографию Фобосову и присовокупила их сообщениями от Жданова. Антон продолжал сверлить меня взглядом. Теперь он сидел на диване, перебирал вещи, которые я не успела уложить в рюкзак.
Очень хотелось поддаться искушению: рвануть к двери и сбежать. Но даже я, в своём отчаянном положении понимала, что бесполезно так поступать. Только разозлю Антона. Потому я решила пойти на мировую и сгладить неприятный момент:
– Ты уже слышал всё. Хочу, чтобы понимал мои поступки, потому давай объяснимся. Фобосов – полицейский. У него куча возможностей по поимке Артёма и нахождению убийцы моей подруги. Не факт, что это одно и то же лицо. Буду с ним сотрудничать в любом случае – нравится это кому-то или нет. Один знакомый, которого мы ждали сегодня к ужину, прислал мне фотографию и попросил заглянуть по определённому адресу. Ещё он посоветовал испариться на время.
– Это всё? Кто такой Артём?
– Моя навязчивая идея. Прошлое. Он был киллером и боюсь, что мог выжить.
– У вас был роман?
– Если можно так назвать, то да – был.
Кудряшка почесал кончик носа и выдавил:
– Ты – свидетель? Ты боишься расплаты? Это точно: всё?
– Это самое главное для меня.
Антон ухмыльнулся. По глазам видела, что он чувствовал себя победителем, сумевшим разгадать женскую душу.
Идиот!
– Теперь давай не очень главное для тебя. Итак, ты вышла на след подрывника? Как?
– Долго объяснять.
– У нас полчаса и машина – успеем на встречу с твоим Фобосовым, не переживай.
Я закрыла глаза, чтобы успокоиться, а когда вновь их распахнула, Антон стоял совсем близко. Облизнула губы, вдохнула и начала говорить:
– Я злилась на Лоскутова, что он запер меня в больнице, а Людмилу похоронили без меня. Ещё эта открытка, будь она неладна! В общем… Трудно объяснить. Я спустилась в больничный гардероб, чтобы ещё раз посмотреть на открытку. Она оказалась пустая – привета из прошлого на ней не оказалось. Мне стало страшно или крыша поехала – не знаю. А тут вдруг Она. Мы пошли с ней через этажи больницы. Там был ещё один призрак. Короче: я пришла в палату, там – труп. Мне стало странно, что смерть насильственная, а сам мужчина лежит в отделении для неизлечимо больных. Потом я узнала его. Видела тогда, семь лет назад. Артём через меня передал ему записку. Потом я видела его тогда… В тот день, когда взорвалась бомба, подложенная в урну. Минуту – две, но я видела его. Не знаю, что на меня нашло: забрала его телефон и убежала. Потом свой оставила в такси. Отправилась к другу. Мы выпили, поболтали, помянули Комарову.
