Он ухмыляется, когда скользя между моих бёдер, обнаруживает настолько влажные трусики.
- Вот это да, - с шумом выдыхает Павел, а мне становится стыдно за столь острое желание.
Я отворачиваюсь, но он настойчиво целует шею, рукой лаская меня внизу. Ткань он не убирает, просто двигает пальцами сверху, по кругу. Я слегка расслабляюсь, пальцы кружат и кружат, становится все приятнее, слаще. Поцелуи сползают по шее и обнаженному плечу. Понятия не имела о количестве эрогенных зон в этих местах, потому что я таю, теряя разум. А внизу Павел просто кружит пальцами, не залезая ко мне в трусы, но умело, опытно, нахально дарит горячее наслаждение. И, когда я расслабляюсь, запуская пальцы в его рыжие волосы, глажу по голове, поощряя распутные ласки, он резко выпрямляется, подхватывает меня под колени и укладывает на спину.
- Павел! – вскрикиваю.
Снова начинаю сопротивляться, но он стягивает с меня трусики, отбрасывает в сторону, прижимаясь ртом к самому сокровенному. Я пытаюсь сжаться, но он слишком сильный, ткань майки натягивается, обрисовывая рисунок крепкой широкой мужской спины. Его язык шлепает, кружит, рисуя знаки.
Мозги отключаются, разум берет отпуск, запрыгивая в такси, потому что Павел невероятно хорош в этом деле. Он навязчивый, сильный, напористый, я снова вскрикиваю, когда к наглому рту добавляются пальцы.
Спасатель трахает меня рукой, и я ему позволяю. Тягучее густое повидло смешивается с мёдом, стекая на ванильное вперемешку с фисташковым мороженое.
Как же сладко, как же вкусно и горячо. Я даже не подозревала, что этот вид секса настолько хорош, что можно потерять ощущение пространства. Я кладу ноги на сильную мужскую спину, приподымаюсь, подстраиваясь под его рот, подталкиваю себя ещё ближе к его пальцам, а потом взрываюсь таким сильным оргазмом, что на секунду останавливается планета.
Павел смотрит на меня очень внимательно, будто запоминая то, как я бьюсь в искристых конвульсиях. Я чувствую его взгляд, мне нравится его взгляд, и когда реальность обрушивается на меня жутким понимаем того, что только что произошло, я начинаю впадать в панику. Павел очень аккуратно возвращает на место мои трусики, прикрывая халатом.
- Уберу посуду, нам нужно кое-куда сходить, все же эта записка меня волнует, что-то тут не так.
Как ни в чем не бывало рассуждает Павел, облизывая губы и складывая чашки на поднос. Он исчезает на кухне, и спасибо ему за это, потому что, если он начнет шутить над тем, что только что случилось – это просто убьет меня. Павел считал, что мне нужно расслабиться, честно говоря, мне уже плевать на то, кто мне врезал, настолько я расслаблена.
Глава 22. Павел
Чтобы не сдохнуть от возбуждения, на кухне я присаживаюсь на корточки. Я так её хотел, что ещё чуть-чуть и перевернул бы на живот, жестко врываясь в женское тело до самого основания, до неистовой, бешеной боли. Но я не хочу, чтобы она решила, будто я затащил её в дом и воспользовался ситуацией, сделав то, чего давно жажду. Я и так планировал всего лишь приласкать её, а в итоге оттрахал ртом и пальцами.
Теперь я понимаю Глебушку, когда кто-то нравится по-настоящему, чертовски страшно все испортить. Ей не удастся сбежать от меня. Я все равно получу ее.
Но не сегодня, не сейчас.
- Спокойно дружок, сегодня не наш день, - разговариваю со своими штанами, - укладывайся, давай обратно.
Я хочу помочь, а не воспользоваться слабостью. Аж в глазах темно от того желания, что она во мне вызывает. Просто расслабить, дать отвлечься? Фуух, сейчас бы башкой в унитаз или задницей в прорубь, даже не знаю, что лучше. Сто лет такой неудовлетворенности не испытывал. Главное ничего не сломать.
Пытаюсь расставить чашки и разобраться с заваркой, когда заходит Ира. Несколько мгновений медлит, а потом оказывается сзади, обнимая меня за талию, нежно кладёт щеку на спину, прижимаясь.
- Спасибо, - шепчет в ткань моей майки и я чувствую, что она улыбается.
На кухне Глеба Дмитриевича горит только настенное бра, большой свет начальник-монстр включать не разрешает, а ещё разговаривать мы должны только шёпотом, иначе разбудим его любимых доченьку и жену, а также мать с зашкаливающим давлением.
- Простите, Ирина, - мрачнеет, разглядывая мою докторшу, - я только спрошу, надеюсь, это не его рук дело?
Не позволяю ей ответить, налетая коршуном. Глеб и Ирина сидят за столом, а я нависаю над столешницей, упираясь кулаками.
- Глебушка, я конечно слышал, что когда жена беременна, муж тоже немного беременный, но не настолько же.
Они с Ириной смеются, прикрывая рты руками. А я отхожу, по-хозяйски опираясь на спинку ее стула. Глеб хмуро смотрит на мои руки, знаю, что он думает, но сейчас это не имеет значения.
После небольшого рассказа о том, что произошло, он вертит бумажку, которую мы засунули в пластиковый файл.
- Мы её трогали.
- Хотите, чтобы я тоже потрогал? – черные глаза смотрят раздражающе внимательно.
- Ты сегодня прям полон юмора, Глеб Дмитриевич, что думаешь?
Пластик бликует в его руках.
- Версия с любовницей вполне правдоподобна.
Вижу, как Ирина опускает голову, сжимаясь. Ей стыдно за то, что мы обсуждаем любовницу ее мужа. Я кладу ладони на ее плечи, разминая.
Глеб снова скользит взглядом по моим рукам.
- И вы, Ирина, правильно делаете, что не идёте в полицию, потому что тот, о ком вы говорите не просто работает, он там начальник.
- О боже, - вздыхает Ирина.
- Есть вероятность, что это мог сделать любой из его ребят за премию или выходной. В конце концов вас напугали, тяжких телесных не нанесли.
- Разве они не должны бояться главы администрации в лице ее мужа?
Выпрямляюсь, забрасывая руки за голову, разминаю шею и плечи.
Глеб вздыхает:
- Понимаете, тут все сложнее, чем кажется. Раз супруг ее сразу не уволил, подвязки могут быть какими угодно. Проигнорировав угрозу со стороны секретарши, он показал, что не слишком дорожит вами. Да и личным помощником ей работать у вашего мужа большой необходимости нет, значит, он ей, - пожимает плечами, - нравится. И папаша наверняка в курсе.
Ирина соглашается, а я трясу головой, тыча в бумажку.
- Тут не написано кого именно она должна забыть. Речь может идти о ком угодно.
Черные глаза друга сверлят меня немым вопросом.
- А вы что? - машет он рукой, указывая то на меня, то на неё.
- Нет, - почему-то смеется Ирина.
Я присаживаюсь рядом, смотрю на неё вопросительно, властно укладывая руку на спинку её стула, хитро облизываясь.
Она закатывает глаза к потолку.
- Ну не совсем.
