– Забирай, черт с тобой, все равно улов никудышный…
Санара лечил его тогда, пушистого бурундука с беличьим хвостом, латал ему лапу лоскутом из собственной выходной белой рубахи. Мать, увидев кромсанную ткань, от шока едва не лишилась чувств. Так и не нашлась, что ему на это сказать.
Теперь он просил, умолял второй раз в жизни.
– Не оставляй меня… одного. Мне это все…
«не надо…»
Он задушит провидца – адова тьма бесновалась в нем яростно как никогда, теперь она заполнила все его тело, разум и душу, победила, наконец, – он задушит их всех во дворце, если надо. Но сейчас, сидя на полу в ее доме, Аид не понимал главного – зачем двигаться? Любое движение – кощунство, издевательство над его существованием. Он должен куда-то идти теперь? В замок? Раздеваться, ложиться спать, подниматься с рассветом? Для чего?
– Вернись…
Понимал, что никто не услышит и не вернется, но не мог смириться.
– Не так, Нова… Не так.
Понял вдруг, что дошел до финала собственной пьесы, что красивым он не будет – будет много крови, ада для кого-то, после для него самого.
Впервые Аид радовался тьме, как другу. Пусть она сожрет всех и его самого, все хорошее в нем, пусть разъест все человеческое, пусть превратит его в того, в кого давно мечтала. Ему все равно больше не хотелось быть человеком.
Ни человеком, ни кем-то другим. Ему просто не хотелось быть.
Мятый лист бумаги рядом.
Свое кольцо он снимать не стал.
Санара все смотрел на ободок с пальца Новы и понимал, что никогда не был таким обделенным, заброшенным и пустым.
* * *
(Zubi – My mind)
– Вы обязаны думать быстро. Каждый день эти вещи влияют на ваше физическое и эмоциональное состояние, корректируют поведение, как угодно ему, не вам.
Впервые Аид пожаловал во дворец без приглашения, даже не уведомил заранее о визите, и теперь созерцал недовольных, но больше сконфуженных королей, чей «ненафуфыренный» вид смущал больше их самих, нежели гостя.
Этим утром Санара проснулся удивительно пустым и равнодушным, разучившимся что-либо чувствовать. Серым внутри, без оттенков, без желания их ощущать. Внимательно ознакомился с документами, оставленными ему Новой, теперь в принудительной форме ознакомил с ними правителей.
«Сколько же времени она потратила, составляя схемы расположения каждого камня…»
Самый старший из братьев, Болдин, смотрел в сторону окон – он чувствовал себя прескверно. Его лишний вес, исчисляющийся десятками лишних килограммов, оказывается, был навязан ему вместе с неутолимым желанием объедаться. И желание это вызывал в нем самоцвет, вделанный в ложку. Болдин даже отправился на поиски древнего индикатора, определяющего уровень запретной магии, помрачнел, убедившись, что Санара прав – поднесенная к ложке реликвия выдала красный уровень опасности. Чародей не скупился на дрянные заклятья, и Болдин не один год жрал-жрал-жрал, как не в себя. Ненавидел собственный аппетит, свое свинячье отражение в зеркале, зарекался посадить себя на жесточайшую диету, но ничего не мог поделать – уже к обеду спускался к столу первым. Теперь он молчал.
Молчал и младший из королей, Изот. Откровенно боялся того, что если Верховный пройдет проверку зеркалом, то сможет прийти и за ними, за правителями, а Изоп не одну девку перепортил, бывало, и без согласия. Сместит, как пить дать, выведет на чистую воду. И мало радости в знании, что похоть также провоцировалась чужим заклятьем.
Прямо смотрел только средний, Рутан. Самый адекватный из всех. Смотрел, правда, хмуро, исподлобья.
– Что вы предлагаете, Верховный? – задал вопрос за остальных.
– Выпишите постановление на судебное разбирательство. На мое личное дознание в отношении Альруса Садамоса.
Очередная порция тишины.
Зал, в котором они встретились, не являлся ни спальной, ни гостиной. Здесь вдоль стены стояли комоды с витыми ножками, золотые часы и два шкафа. Шелковые обои с вензелями по стенам, полное отсутствие мебели. Аиду казалось, что он играет в спектакле. Обязан доиграть скучную роль, хотя она давно уже ему неинтересна. Хочется прочь со сцены, от этих лиц, от театра. Куда-то, где снег в лицо, где остужающий внутренности ледяной ветер…
– Вы понимаете, что вам предстоит проверка Зеркалом? – подал голос Болдин. Его мучила одышка.
– Я согласен.
– Хорошо, – отозвался вновь средний. – Я подам указ на подпись, чтобы к следующей неделе…
– Сегодня, – отрезал Аид холодно.
– Что?
– Проверка состоится сегодня.
– Но…
– Это нужно вам, не мне. – Санара вдруг стал хищным, жестоким. – За неделю Чародей добавит еще самоцветов, которые сотворят из вас полных идиотов, заставят забыть о вчерашних желаниях, окончательно лишат воли. Хорошо, если среди новых камней не будет тех, которые напрямую выкачивают жизнь…
– Он не посмеет… – Кадык Изота дернулся.
– Посмеет. Уже знает, что я наступаю ему на пятку, что явился сегодня к вам. И действовать теперь будет быстро, бескомпромиссно. Каждая минута может стоить вам жизни – Альрусу не терпится посадить на трон своего человека.
– Хорошо, – рявкнул Болдин зычно, зло. – Проверка будет сегодня. О времени вас уведомят дополнительно, Судья.
– Благодарю.
Аид не поклонился и не попрощался, как предписывал этикет. Ему почему-то стало плевать на Королей, чины, ненужный никому пафос – теперь он воспринимал мир глазами Новы. Чуть-чуть, но этого хватало.
* * *
Последующие часы он потратил на то, чтобы рассортировать в кабинете на верхнем этаже Бедикена скопившиеся бумаги. Прочесть, подписать, отложить часть для преемника – такой случится скоро. То и дело заглядывал в дверь помощник, суетился.
– Ваше Благородие, на шесть вечера назначили… У здания Суда уже толпа, репортеров тьма – ведь событие века… Члены арбитражной Комиссии взбудоражены и возмущены вашим указом содержать придворного мага до проверки за решеткой.
Ничего. Посидит.
Помощник все не уходил, топтался на пороге, будто хотел что-то спросить. Что-то личное.
«А вам не страшно?» – читался в глазах молодого парнишки вопрос. Ни один Судья до вас…
Не проходил. Да.
Но ему отчего-то не страшно, все так же пусто, темно.
– Передай приказ наблюдать за Садамосом пристально. Чтобы без сюрпризов.
– Так… так и так… двенадцать стражников.
– Хорошо. Что-то еще?
– Нет… Простите, удаляюсь.
За высокими створками служащий младшего чина исчез, обеспокоенный тем, что сегодня Верховного, если все пойдет по сценарию предыдущих лет, снимут с должности. Каким будет новым начальник? Лучше? Хуже?
