«Замок не выстоит. Бросай его и уходи!»
«Нет, – думала я, – в этот раз я не сбегу. Даже если снова умру здесь, погребенная под камнями, я буду с тем человеком, который помог мне поверить в любовь».
«Дура! Какая может быть любовь между смертной девчонкой и древним неживым царевичем? – пищал голосок. – Одумайся! Ты же всегда сбегала и была трусихой! Разве это так сложно – развернуться и уйти с друзьями?»
– Тая! Бежим отсюда! – Ира схватила меня за руку. Я почувствовала ее тепло, и вдруг улыбнулась. – Здесь сейчас все развалится!
– Идите, – сказала я, – я не могу уйти. Я обещала.
Кощей замолчал.
– Ты рехнулась? Как я могу тебя тут оставить? – глаза Иры наполнились слезами. – Мы все должны выжить и вернуться домой! Слышишь?
– Хватит изображать дуру! – вклинился Дима. – Если она не хочет уходить, просто валим отсюда!
Он соскреб руку Иры с моей, и с силой потащил подругу к выходу. Она кричала, плакала и что-то мне говорила, но я уже не слушала ее. В этом мире больше ничего не имело значения. Только я, Кощей, и наша свадебная клятва. Если я вовремя произнесу ее, Залесье останется нетронутым.
– Тая, я не хочу уходить без тебя! – крикнула Наташа, протягивая ко мне руку.
Я посмотрела на подругу и покачала головой. Наши взгляды встретились. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, а здесь, в момент катастрофы, поняли друг друга без слов. Наташа кивнула, развернулась и побежала за друзьями.
В подвале остались только я, Кощей, и Вурдалак, обнимающий Ягиню.
– Теперь твоя очередь! – Кощей пытался перекричать шум и скрежет. Я прочитала его слова по губам. – Скажи клятву!
4
Ломея оскалилась. Мороз отскочил. В последнее мгновение локти восстановились. Мороз заиграл на свирели. Двери и окна распахнулись, впуская в замок стужу и снег. Вьюга снаружи заметала волков, невест и василиска, мешала двигаться Берендею с Русланой.
– Что ты пытаешься сделать, маленький глупый мальчик?! – взревела Ломея, кинулась к нему, но упала на бок от тупого удара.
Ее сшибло огромным комком снега. Ломея встала и вновь попыталась поймать Мороза. Он уворачивался от нее, не прерывая мелодию.
И вот уже снег облепил ее со всех сторон, не давая двигаться. Она рычала, как разъяренный зверь, но ничего не могла сделать со стихией. И тогда на голову Ломее опустился еще один комок снега. Обратилась она в снежную бабу.
Мороз опустил свирель и прошел мимо снеговика. Ломея не могла двигаться. Он приложил пальцы к шее Юды и понял, что она не дышит.
– Как жаль, – прошептал он, поглаживая ее по голове, – жаль, что я не смог тебя уберечь. Нужно было остаться снаружи, как ты и просила.
Поглощаемые леса Залесья кричали от боли: переломанными деревьями, вырванными корнями, убитым зверьем и сбитыми птицами. По спине Мороза пробежали мурашки. Он услышал гул проклятья.
Схватив свирель, он выбежал во двор. Черный поток, похожий на рой насекомых, двигался к замку. Волки кинулись врассыпную, но даже их скорости не хватало, чтобы убежать. Один за другим они пропадали в черной массе.
И тогда Мороз заиграл на свирели, взмыв в воздух, глядя в сторону проклятья. Вьюга затормозила его ход, но лишь ненадолго. Силы Мороза заканчивались. Бежать было некуда.
5
Когда снег закончился, и Берендей ступил на твердую землю, он смог выдохнуть с облегчением.
– Скоро мы будем в Лукоморье… – задыхаясь, сказал он.
Берендей обошел деревья, ломая руками непослушные ветви, и следя, чтобы они не били Руслану по лицу.
– Что это за шум? – спросила она, приподняла голову, всмотрелась вглубь леса.
Царевич не хотел останавливаться, отвлекаться и сбиваться с намеченного пути. Его сердце и так колотилось, как бешеное, и он боялся, что, если взглянет на родной замок сейчас, вернется за Кощеем на погибель. В детстве он всегда сбегал, стоило проблемам появиться на горизонте. Он не любил выяснять отношения, отстаивать свое мнение и всю жизнь был самым тихим из братьев.
Годы не сильно изменили его, но теперь у Берендея появилась Руслана. Ради нее он готов был горы свернуть, и теперь чувствовал, что обязан спасти ее во что бы то ни стало.
Шум приближался, усиливался, словно над Залесьем шел девятый вал. Царевич невольно повернулся. Чем глубже он заходил в лесную чащу, тем ближе становился к проклятью. Черный рой окружал его со всех сторон, сужал проход. Берендей побежал, но было слишком поздно. Они с Русланой оказались в ловушке.
– Это…проклятье? – испуганно прошептала она.
Берендей быстро снял Руслану со спины и положил на землю.
– Прижмись ко мне крепче, – сказал он, глядя ей в глаза, – ничего не бойся. Слышишь?
И она обняла его, ничего не боясь. Тогда Берендей снял медвежью накидку, раскинул ее над их головами, и закрыл их обоих, надеясь спрятаться от живого вала. Многотонная тяжесть придавила его первым. Он держался так долго, как только мог. Последним, что увидел царевич, были испуганные глаза Русланы.
Глава 38
1
– Кощей-царевич, – говорю я, пока стены замка содрогаются, а мне на голову сыпется каменная крошка, – я буду любить тебя и в болезни, и в здравии. Буду почитать, как подобает жене, до самой смерти не отрекусь от тебя. Будь же моим желанным мужем, Кощей, и позволь мне быть для тебя единственной. Я скрепляю свое сердце с твоим, привязываю свой разум к твоему разуму. Чтобы мысли мои рекой текли сквозь твою голову, как твои через мою. Чтобы понимали мы друг друга без слов, не ругались и не страдали по вине друг друга. Я клянусь быть с тобой до конца света, если таковой наступит, и не отступлю даже пред лицом злейшего из злейших врагов. Даже если это будет стихия, или небеса падут нам на головы, я буду с тобой, потому что мы отныне – единое целое.
Кощей сжимает мою руку. Я подаюсь вперед. Камни рушатся, ударяя меня со всех сторон, но я не чувствую боли. Царевич приближается, и мы скрепляем клятву поцелуем.
2
Василиск верещит, обвиваясь вокруг замка. Он чувствует приближающуюся опасность, но хочет сберечь еду и людей внутри. Василиск закрывает собственным телом двор замка, его хвост ложится поверх рва, и не дает туманным червям атаковать.
С последним громким шипением Василиск поднимает морду. Он смотрит на замедленный проклятый рой, закрывает глаза и кладет голову на лапу, обвитую вокруг башни. Его тело каменеет, и теперь он выглядит, как статуя, обнимающая замок.
Мороз играет на свирели, но мелодия подходит к концу. Он устал, воздуха в его легких не хватает, чтобы сдерживать натиск дикой магической природы. Когда последняя нота вылетает из свирели, черная волна со скрежетом несется к замку. Мороз успевает сглотнуть, превращается в ледяную статую, и его сметает с лица земли, снежинками раскидав по Залесью.
