Стоило ей стать человеком, как в глубинах ее морского сердца зародилась совесть. Берендей взял букет, осторожно вложил его в руки Руслане.
– Что это? Цветы… – сказала она, исподлобья взглянула на Берендея.
– Помнишь, что я говорил о них?
– Мальва. Она как-то связана с преданностью… – Руслана поморщилась, – не помню.
– Я хотел немного поменять ее значение. В нашем мире принято дарить цветы тем, кто для нас много значит, – Берендей сел на корточки, положил свою широкую руку поверх ее руки. – Василиса отдала тебе свою жизнь, чтобы ты ни о чем не жалела. А я дарю тебе мальву в знак своей преданности. Я буду с тобой до тех пор, пока не исчезну с лица земли.
– А что, если после смерти мы станем кем-то другим? Что тогда? – спросила Руслана, глядя ему в глаза.
– Тогда мы найдем друг друга, кем бы мы ни были.
– А если я перерожусь в Заморье? Или ты? Как мы узнаем о том, что снова живем?
– Не волнуйся. Я найду тебя, где бы ты ни была, – Берендей поцеловал Руслану в лоб.
Она закрыла глаза. Чувство паники нарастало. Предчувствие конца света усиливалось, и Руслана не знала, как побороть внезапный страх. В Тихом омуте она не знала ни бед, ни печали. Ее желание выбраться на сушу казалось ей теперь детским капризом.
4
Кощей отстраняется. Смотрит на меня влюбленными глазами, улыбается, а я держу его руку и думаю, что чувства прошли, и никакой любви, должно быть, не было.
– Свадьба совсем скоро…нам нужно подготовиться, – говорит царевич. Он ведет меня по пустым коридорам, помогает спуститься по лестницам.
Мы заходим в кухню, где стоят, судя по запаху, медовые булочки. Я беру одну, пробую на вкус, но ничего не чувствую. Словно лизнула подсохший безвкусный хлеб.
– Я слышала, что никто не чувствует вкуса еды во время ритуала, – говорю я, поглядывая на Кощея, – так зачем устраивать пир?
– Не волнуйся. Пиром обычно занималась Василиса. Она хотела, чтобы невесты как следует поели перед смертью.
– Значит, пир не обязателен? – я киваю, выхожу вместе с ним из кухни.
Все волнения, переживания, и слезы теперь кажутся мне пустышками. В этом мире ничто не стоит чувств, и мне кажется, что так даже лучше.
– Кощей, – говорю я, – что будет после свадьбы?
– Я не уверен, но проклятье должно исчезнуть. Все в Залесье примут свой настоящий облик. Мы снова сможем есть еду и наслаждаться вкусом, пить воду, жить и чувствовать. Я ждал этого дня пять сотен лет. Если бы все получилось с первого раза, было бы намного лучше. Но теперь я знаю, какие жертвы мы принесли, убивая каждый год по девице. Я рвал душу на лоскуты с каждым убийством, и всю жизнь буду корить себя за это.
– Почему я тебе не верю? Ты выглядишь как человек, который лишь хочет стать живым. Неужели ты сложишь алтарь для мертвых девиц и будешь поклоняться им, как богам?
Кощей смотрит на меня. В его взгляде читаются недоверие вперемешку с настороженностью. Он сглатывает, его кадык скачет снизу-вверх.
– Тая, бессмертие внушает тебе странные мысли, – он сжимает мою руку. Я чувствую тепло его ладони, но сама источаю лишь могильный холод. – Не слушай его. Бессмертие обесценивает человеческие жизни, чувства. Оно убивает любовь к живому и воспитывает любовь к неправильному.
Я смеюсь, и сама не узнаю свой смех. Он похож на кашель старушки, скрипучий и протяжный.
– Так и быть, я позволю тебе связать свою судьбу со мной. Но знай, что ты мне не нужен.
Его лицо бледнеет. Теперь я узнаю того Кощея, которого встретила в Залесье. Разве что его волосы сияют, как золото, и больно слепят глаза.
– Как пожелаешь, – отвечает царевич, – спускайся в тронный зал. Мне нужно сменить одежду.
Он сбегает от меня, перескакивая через две-три ступеньки на лестнице. Я чувствую его панику, слышу ускоренное сердцебиение. Как же забавно живые выглядят со стороны.
Глава 33
1
Кощей переодевается в один из кафтанов брата. Все они в два раза больше него, но он находит старый, который Берендей носил в юношестве. В комнату без стука заходит хозяин замка.
– Кощей, нам надо поговорить, – Берендей подходит к брату. – Тревожные новости доносятся из леса.
– Как ты об этом узнал?
– У меня осталось звериное чутье. Мы должны как-то защитить замок, себя, и оставшихся выживших.
– Тая сама не своя, – говорит Кощей, высматривая в зеркале свое отражение. – Я отдал ей бессмертие, и, кажется, не лучшая его часть тоже перешла ей от меня. Теперь я живой, а она мертва и ничего не чувствует.
– Твое дело сыграть свадьбу. С ее чувствами будем разбираться потом, – Берендей качает головой. – Неужели ты не понимаешь, что, если свадьба не состоится, мы все умрем? В этот раз навсегда!
– Тебя ведь никогда не пугала смерть. Почему сейчас ты так себя ведешь?
– Потому что у меня появился человек, ради которого стоит жить. И я должен защитить ее во что бы то ни стало. Если все пойдет не по плану, нам придется бежать в Лукоморье. Там есть корабль…
– Мы не успеем отплыть на нем при всем желании. Сегодня мы смертные, у нас нет магии. Спасти нас может только чудо, – говорит Кощей, – и этим чудом будет Тая.
– Если все скатится в пропасть, я заберу Руслану, и мы с ней отправимся на корабль. Я слишком долго жил здесь один, и больше не хочу быть проклятым до конца своих дней. Уж лучше умереть в бегах, чем гнить очередной год в надежде на спасение, – говорит Берендей.
– Почему ты не думаешь, что у нас все получится? – спрашивает Кощей.
– Потому что у нас никогда не получалось. Мы только и занимались тем, что вредили друг другу. Может, все эти годы судьба говорила нам жить порознь, а мы этого не понимали. Мы и есть то несчастье, которое терпит Залесье. Мы – его проклятье.
2
Я выхожу к тронному залу. В нем никого нет. Тогда я ищу собеседника, и нахожу его в обеденной зале. Она смотрит на меня с прищуром, оценивает. Мне же достаточно одного взгляда, чтобы узнать ее.
– Русалка, – говорю я, – ты еще жива.
– Меня зовут Руслана, – она злится. – Неужели ты никак не можешь об этом забыть?
– Ты украла у меня ноги, обманула, когда я нуждалась в помощи. Не жди, что я помогу тебе, если ты влипнешь в неприятности.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – отвечает она и отворачивается.
– А придется. Сегодня моя свадьба, а ты одна из гостей. Я ведь могу выставить тебя на мороз.
– Ты изменилась…стала холодной, – говорит Руслана.
– Я умерла. И мертвой мне нравится быть больше, чем живой.
