2
Вила пыталась выдавить из себя хоть слово, но не могла.
– Пусти меня, – она попыталась освободиться. Чернобог сдавил ее запястье. Раздался хруст. Вила закричала.
– Будешь дергаться, я сломаю что-нибудь еще, – сказал он спокойно, отпустил ее руку.
Вилу он грубо усадил перед собой, взялся за поводья, пришпорил коня. Буян заржал, дернул мордой, и поскакал.
– Куда ты везешь меня, Чернобог? – губы ведьмы дрожали, когда она спрашивала его.
– Хм, – он задумчиво выдохнул. – Что ж, думаю, что ты имеешь право знать о своей дальнейшей судьбе. Я везу тебя в Лукоморье. Там я принесу тебя в жертву. Будешь непорочной девой-мученицей, как тебе и предначертано.
– Почему я? – эгоистичный вопрос слетел с губ Вилы до того, как она успела подумать. Раньше такое спрашивала Юда, а она молчала в ее тени. Теперь же сестры рядом не было. Да и защитила бы она ее от этого ужасного человека?
– Были еще две, но одна скоропостижно скончалась, а вторая – слишком перезрела. Не считай это наказанием. Жертвоприношение во славу Чернобога – то, о чем мечтал каждый юный селянин несколько веков назад, – он рассмеялся. Его смех слился с раскатом грома. – А когда ты умрешь, на той стороне другие жертвы встретят тебя хлебом и солью. Ты совершишь благое дело для жителей Залесья.
– Я хочу жить, – робко возразила Вила, зажмурилась, в ожидании удара, но Чернобог ее не тронул. Тогда она осмелела: – Все эти годы я была в заточении в одном теле с моей сестрой. Мы были прокляты жить вместе, как единое целое; мы родились с одним лицом, и страдали, не в силах жить каждая своей жизнью.
– Я знаю, Вила, – сказал он. В его голосе слышалась самодовольная насмешка. – Юда мне все рассказала. Она же заключила со мной сделку. Теперь она на свободе, а ты в моих руках. Ты ведь знала о том, кто твоя сестра на самом деле, не так ли?
Вила хотела расплакаться, но не смогла. Юда ненавидела ее с момента, как она первой научилась ходить. И сестра, несомненно, была рада избавиться от лишнего человека в своей жизни.
«Надеюсь, ты будешь жить счастливо после такого решения», – подумала Вила.
3
Дима и Ира смогли взглянуть на привычный мир под весьма непривычным углом. Как и сказал Чернобог, он избавился от мух. Они превратились в насекомых.
– А-а-а! – вопила Ира, кружа вокруг Димы и сводя его с ума трепетом своих переливающихся крылышек. – Дима, что происходи-и-ит?!
– Ира, замри уже! – прикрикнул он.
Жужжание прекратилось. Ее маленькое мохнатое тельце упало на осенние листья. Ира панически задергала лапками, пытаясь перевернуться, но ничего не вышло. Дима спустился к ней пьяным зигзагом.
– Мы мухи, – растерянно сказал он. – Не знаю, что произошло, не знаю, почему у Славы были красные глаза, но все это похоже на нечто нездоровое.
– Переверни меня, Дима!
С трудом, но он все же смог это сделать: встал к ней задом, заработал лапками, покатил ее, как жук-навозник. Когда она перевернулась, повернулся к ней. Они уставились друг на друга глазами-сеточками.
– Я знаю, что произошло, – изрекла Ира.
– Что?
– Я потеряла сознание из-за аллергии, и теперь ловлю глюки.
– Жаль тебя огорчать, но это все на самом деле.
Если бы кто-то проходил мимо, то вряд ли услышал бы в шуме дождя и грозы странное перебзыкивание новоявленных мух. Дима зачесал брюшко лапкой, Ира закрутилась вокруг своей оси, как пес за хвостом.
– И что же нам делать? – спросила она.
Рядом с ними упала огромная капля.
– Взывать к каким-нибудь богам, чтобы вернули нам тела? – предложил Дима.
Еще одна капля угодила в лист, отчего мухи подпрыгнули и слетели с него в разные стороны.
– Давай попробуем найти Славу, куда он поскакал? – сказал Дима, подлетая к Ире.
– Я все еще не могу поверить в это. Говорящие мухи…боже мой! – воскликнула она.
– Наверное, мы просто надышались угарным газом в избе, и теперь умираем в конвульсиях или просто лежим без сознания, – Дима пытался найти хоть какое-то логическое оправдание, но у него ничего не выходило. Впервые логика была не на его стороне.
4
Мороз свернул в сторону кухни и столкнулся нос к носу с Домовым.
– Ого, какие глаза зеленые! – воскликнул Мороз. – Я таких раньше никогда не видел. Разве что у того странного кота…
– А ты еще кто такой? – от неожиданности Домовой огрызнулся и отступил на несколько шагов.
– Меня зовут Мороз, я управляю стихией. А ты?
– Я Домовой, управляю ничем.
– А здесь чего делаешь?
– Это замок моего дяди. Бежать было больше некуда, вот я и пришел сюда со своей подругой.
– Ты бежал от проклятия?
– Да. Ты откуда узнал?
– Ветер нашептал историю. Он рассказывал мне о тебе и о твоем приключении на поляне пропавших детей.
Домовой прищурился.
– Ты мне не нравишься. Слишком много говоришь, задаешь странные вопросы и лезешь в чужую жизнь. Отстань от меня, пока я тебе нос не разбил! – он прошел мимо Мороза к балкону, вышел на улицу и тут же задрожал.
Мороз дунул на ладонь: от его бледной кожи отделилась снежинка, долетела до затылка Домового и растаяла, запутавшись в его волосах. Он перестал дрожать, но ничего не заподозрил.
Ветер задул в раскрытое окно, впуская внутрь холодный воздух.
– По крайней мере он хотя бы не замерзнет насмерть, – ответил Мороз, приложил свирель к губам и заиграл, направившись в кухню.
Оттуда уже доносился запах свежей выпечки, а нюх у Мороза был отменный. Он мог бы все время питаться снегом, но боялся, что однажды тот закончится. Ветер шептал ему, что в Зимней роще зима не проходит, но у Мороза в голове сидела необъяснимая тревога.
Глава 18
1
Иван замер, протягивая руки. Юда вернула себе глаза, осмотрелась, и теперь в мыслях проклинала царевича за то, что он оказался сильнее ее приворота.
«Мои силы иссякли из-за Вилы, не иначе! Или из-за Чернобога проклятого», – думала ведьма.
– Что ты наделала? – спросил Иван.
– Ты желал вернуться к Василисе, а мне захотелось вернуть себе глаза. Раз уж ты выбрал ее, то и живи с ней, как подобает трупу, вставшему из болота.
– Не нужно было спасать твою мать, – ответил Иван. Губы Юды дрогнули, лицо перекосилось от презрения и обиды. – Если бы я мог вернуть время, я позволил бы разбойнику зарезать ее. Тогда ты бы не появилась на свет.
