«Верно, – подумала Майя, – мне нельзя находиться долго на одном и том же месте».
Она встала и прошла мимо Берендея. Он не заметил ее отсутствия.
– Ы-ы-ы! – возглас великана напугал Майю. Она остановилась и посмотрела на него. Лихо склонило к ней огромную голову, а потом испуганно задрожало. Оно попятилось и врезалось в стену, отчего замок пошатнулся.
– Тебе не стоило попадаться мне на глаза, – сказала Майя. Ее голос звенел, как натянутая струна. – Ты, кажется, сделал выбор. Так и придерживайся его, несчастное создание!
Лихо заплакало. Стирая слезы огромными кулачищами, оно стало подвывать все громче и громче.
– Своими горючими слезами ты меня не проведешь. Такое только с людьми прокатывает, – Майя уперла руки в боки, – я бы хотела, чтобы тебя вообще на свете не было. Неблагодарный!
Она топнула ногой. Лихо стыдливо закрыло лицо руками.
– Правильно. Не смей даже смотреть на меня, – она собралась пройти мимо, но Лихо преградило ей путь ладонью. – Я ведь могу отправить тебя в Затуманье, забыл? Не стой у меня на пути.
– Ы-ы-ы… – великан коснулся макушки Майи пальцем и аккуратно потыкал в нее, пытаясь погладить.
– Ты что, его знаешь? – спросил Домовой. Ему стало скучно следить за Таей, и он отправился к замку.
– Знаю, – Майя тряхнула головой. Лихо убрало руку. – Это мой питомец.
– Пи…питомец?! – поперхнулся Домовой. – Как он может быть чьим-то питомцем?
Майя подошла к нему, взяла за руку, провела по ней пальцами. Золотистые искры заплясали на раскрытой ладони Домового, прорисовывая странный символ.
– Что это?
– Это руна, – сказала Майя, – она символизирует Ветер. У Водяного тоже есть руна.
– Зачем мне руна?
– Мне нужны стражники.
– Для чего?
– Однажды все изменится. Мир станет другим, – Майя сжала его руку, заставляя посмотреть ей в глаза. – Ты ведь защитишь меня, Домовой?
Он почувствовал жар, приливающий к лицу. Его сердце заколотилось, в горле пересохло. Домовой энергично затряс головой.
– Конечно.
– Ты поклялся мне. Смотри, не нарушь обещание, – сказала Майя.
4
Время шло, а Русалка не приходила в сознание. Водяной нервничал. Он поднял руку и всмотрелся в пальцы, подушечки которых начало пощипывать.
– Когда она придет в себя?
– Терпение, мой мальчик. В таких вещах лучше не торопиться, – ответил Леший.
Водяной посмотрел в окно, за которым то и дело мелькал крупный силуэт.
– Этот медведь…кто он ей?
– Судя по его испуганному голосу она для него кто-то очень особенный.
– Особенный?
– Ради такого человека ты готов на все. Иногда можешь даже рискнуть собственной жизнью.
– У вас, людей, слишком много разных слов, – заметил Водяной, – у нас с Русалкой был выбор только между съедобным и несъедобным.
– Это потому, что вам пришлось выживать в одиночестве. Те, кто живут с другими людьми, иногда могут позволить себе положиться на кого-то другого, – Леший заметил непонимающий взгляд Водяного и тут же добавил: – Например, ты можешь спать, пока Русалка охотится, а потом у тебя будет еда. Так мы распределяем силы, чтобы не заниматься каждый день изнуряющей работой.
– Я слышу слова, но не понимаю смысла, – признался Водяной.
– Тогда просто живи здесь, дружи с Домовым. Я приму тебя, как второго сына.
– Но ты же мне не отец?
– Это такое выражение. К тому же, отцы и матери бывают приемными, как и дети. Это значит, что воспитать тебя могут совсем другие люди.
Водяной перевел взгляд на Русалку. Он подумал о том, что она не сможет больше жить в Тихом омуте. От мысли о расставании ему стало страшно. Он больше не хотел оставаться один.
– Если я останусь здесь, то смогу жить в фонтане? – спросил он.
– Конечно, – Леший подмигнул ему.
Водяной слабо улыбнулся.
Глава 25
1
Кикимора почувствовала, как дрогнула земля. Лес кричал от боли. Она попыталась вылезти из дупла, но кора плотно вцепилась в нее, слилась с кожей, стала частью нее. Тогда она закрыла глаза и сосредоточилась. Она перепрыгивала из одного дерева в другое, приближаясь к месту, откуда волнами шла дрожь.
Когда Кикимора оказалась поблизости, то увидела Вурдалака. Она бы не узнала его, если бы не его красный кафтан. Только один человек во всем Залесье любил столь вычурную одежду.
«Вурдалак, – зашептала она у него в голове, – что ты делаешь?»
Он выпрямился, держа за руку скелет в порванном платье, и огляделся.
«Моя дорогая Кикимора, – она удивилась, что он так быстро распознал ее, – давно я тебя не слышал. Как там Леший? Все так же прячется за твоей спиной и сидит в замке?»
«Ты уничтожишь лес, если продолжишь! – шикнула на него Кикимора. – Оставь кости в покое».
«С чего бы мне тебя слушаться? Ты мне не кровная родственница, не часть семьи, которую я обязан уважать. Ты – никто».
«Я мать твоего племянника, подумай хотя бы о нем».
«Ох, дети. Эти нежные цветы жизни, – Вурдалак приложил руку к груди и изобразил раскаяние, – кому они нужны? Когда мы с Берендеем нуждались в помощи, Леший сказал, что у него теперь новая семья. У меня, знаешь ли, тоже новая семья. Я собираюсь создать ее, и мне неважно, будете ли вы с этим старым дураком живы или нет».
Кикимору задели его слова, но она понимала, что Вурдалак прав. Она была слишком молода и глупа, когда вышла за Лешего, и не могла общаться с его многочисленными братьями, как должно. А Леший и не просил. Теперь же после ссоры с ним Кикимора чувствовала опустошение.
«Я знаю, что мы с супругом заслужили такое отношение. Но ты не можешь уничтожить целый народ из-за нашей глупой ошибки. Прошу, остановись, иначе мне придется…»
«Я тут осознал, что ты почему-то в моей голове. Прочь», – Вурдалак с пренебрежением щелкнул пальцами. Красная искра вспорхнула, как бабочка, и потухла, закрыв для Кикиморы его разум.
2
Тогда она метнулась к сестре. Она с детства обладала даром – единственная могла найти Ягиню даже тогда, когда родители теряли всякую надежду.
Она не могла попасть в голову Яги. Она выгнала сестру еще в прошлый раз. Кикимора размышляла, как достучаться до сестры, и тут у нее созрел план. Она проникла в разум Кощея, посмотрела на Ягиню его глазами.
– Яга, – сказал он, – мне нужна помощь.
– Что-о? – удивилась она.
Кощей наклонился, взял ее за руку. От неожиданности Яга ничего не ответила.
