Чем дольше Майя целовала его, тем большую он чувствовал усталость. Когда Водяной смог открыть глаза, белоснежность вокруг пропала. Они стояли на одном из островков Затуманья.
Сначала он увидел внимательные глаза Майи. Лишь после Водяной заметил, что она стала выше, что ее фигура изменилась и стала больше похожа на фигуру Русалки. Лицо Майи приобрело женственные черты, потеряв детские.
– Ты постарела, – заметил он и не узнал свой голос. Из ломкого хрипловатого он превратился в мягкий юношеский бас.
– Как и ты, – ответила Майя. Ее голос тоже изменился – больше не был таким звонким.
– Что ты со мной сделала? – Водяной рассматривал свои руки с удлиненными пальцами, заметил волосы на ногах. Он был выше Майи и глядел в ее макушку. Ему вдруг страстно захотелось увидеть свое отражение.
– Ты отдал мне свои силы. Я забрала их, – заметив его замешательство, Майя взяла Водяного за плечи и повернула.
Они оказались у зеркала, в котором искали душу Домового.
– Я теперь странный, – сказал Водяной, хмурясь.
– Ты стал мужественнее, – Майя коснулась его челки и сдвинула ее, чтобы было видно оба глаза.
– И это все? Вся цена? А где обещанная душа? – спросил он.
– Держи, – она вложила шарик ему в руку.
– И что мне теперь делать? Как вернуть душу на место? – Водяной морщился, пока звучал его голос.
Майя заметила, что ямка на его подбородке смотрелась симпатичнее.
– Решать тебе: можешь отпустить душу, когда выйдем из Затуманья, и она вернется к хозяину, либо можешь принести ее к телу.
– Что будет, если я буду идти к телу слишком долго?
– Оно начнет разлагаться и возрождение будет не из приятных.
2
Водяной сжал душу друга в руке и посмотрел на Майю.
– Куда делся твой зверь?
– Кто?
– Та ящерица.
Майя и не заметила, как василиск соскользнул с ее шеи и исчез.
– Будем надеяться, что он нашел себе пищу, – судьба ящерицы заботила ее, не так сильно, как самочувствие Водяного. – Нам пора уходить. Чем больше времени ты проведешь в Затуманье, тем сильнее повредится твой разум.
– Опять какие-то правила, – Водяной закатил глаза, но больше не противился и пошел следом за ней.
Когда они спустились к ущелью, Майя открыла проход.
– Мы выйдем на Поляну потерянных детей, – сказала она.
– Не лучше ли тебе остаться в Затуманье? – спросил Водяной.
Слова вылетели раньше, чем он успел подумать. Майя хмуро взглянула на него.
– Ты ведь судья, решаешь, кому какую душу отдать. Твое место здесь, – она слышала, как напряжен его голос, видела по осанке, что Водяной едва сдерживается, чтобы не выскочить в портал.
Вместо ответа она пригладила свои волосы, которые перестали гореть и тут же опустились, вновь сделав ее похожей на обычную человеческую девушку. Майя взяла Водяного за руку и перевернула его ладонь. Он увидел странную отметину в виде стрелки, направленной вверх к его запястью.
– Это – твое предназначение. Следуй ему, – с этими словами Майя толкнула Водяного в спину.
Он зашел в портал, а когда обернулся, того и след простыл. Он остался один посреди поляны.
3
Водяной долго искал, всю поляну оббегал, но так и не нашел Домового. Остановившись на холме, он вгляделся в траву и заметил пятна крови.
«Тело было здесь…куда оно могло деться? – Водяного прошиб холодный пот. – Его ведь не утащили туманные черви?»
Он не знал, что делать. Сожалея о том, что оттолкнул Майю, он пытался все взвесить и принять самостоятельное решение. Ребенок, запертый в повзрослевшем теле.
«Что сказал бы Домовой? Уж он-то точно что-нибудь да придумал бы…» – Водяной прокручивал эту мысль так долго, что у него заболела голова. Он приложил к ней руку и сел на холме.
«Я не могу уйти в омут, пока не верну ему душу…точно, душа!» – обрадовавшись внезапному озарению, он разжал руку.
Шарик тут же взметнулся в воздух. Водяной побежал за ним, едва поспевая и боясь потерять его из виду.
«Она сказала, что душа сама летит к телу. Значит, оно не в Затуманье!» – он бежал со счастливым блеском в глазах, позабыв о склоке с Майей.
4
Теперь Майе было по-настоящему одиноко. Их страхи с Водяным пересекались, но он понятия не имел, что означало одиночество для нее.
Все они были пленниками в Залесье, даже она. И обида в сердце Майи разрасталась крупным цветком. Она стерла непрошенную слезинку и посмотрела на нее.
– Ничего ты не знаешь о жизни в Залесье, глупый мальчишка. И почему я только подумала, что ты сможешь стать моим любимчиком? – Майя покачала головой, открыла портал и вышла из Затуманья. Чем дольше она находилась в Залесье, тем стремительнее теряла силы.
Майя вспомнила о дарах, которые раздала Ягине и Ивану-царевичу. Подумала о накидке, в которой ушел Водяной. Эти дети ничем не отличались от нее: каждого бросили, каждый мечтал быть любимым, и ни один не получил желаемого тепла. У каждого из них были свои причины ненавидеть этот мир.
Только Майя любила его таким, каким он был: жестоким, холодным, одиноким. Она лишь боялась, что однажды все дети Залесья умрут, а она останется совсем одна. И вот тогда для нее наступит самое страшное время – наедине с собой.
Глава 15
1
Ягиня чувствовала себя оскверненной. Она верила в то, что ее душа была не запятнана из-за великой любви, дарованной ей самой судьбой. И что же она получила? Обман…обман от младшего брата того, кто на самом деле писал ей письма!
Ей хотелось выть и рычать одновременно, но все, что могла делать Ягиня, сжимать бумагу в кулаках.
– Да как он посмел! Как посмел он водить меня за нос! – Яга остановилась, бросила письма наземь и растоптала их, порвав бумагу каблучком сапожек. – Он должен был сразу мне все рассказать! Что за глупый упырь?!
Она нервно хохотнула, взглянула еще раз на желтые листы, заляпанные землей, села на корточки и аккуратно собрала их.
– Негодяй…паршивец, – ворчала Ягиня. – Все это время был у меня под боком и молчал! Так долго!
Она подумала о Кощее и ее сердце похолодело, словно покрылось ледяной корочкой. Этот ни в чем не повинный мальчишка угодил в ее грязную игру. Она лишилась красоты, магии и руки ради того, чтобы воскресить его. А затем она же обрекла его на страдания, заставляя убивать девиц одну за другой, чтобы не снимать проклятья.
Если бы она могла, она бы расплакалась, но слезы у Яги мог вызвать только Кощей. За пять сотен лет она слишком прикипела к нему. Никто не вызывал у нее столько эмоций, сколько мог вызвать Кощей.
