– Где это мы?
– Тайный угол царицы, – сказала Василиса. – Схрон вещей, которые она оставила, как только на свет появились царевичи.
– А как ты узнала об этом месте?
– Перебирала ключи, бродил по замку, – Василиса вздохнула. – Когда-то я должна была убирать все эти просторы. Мои руки были в мозолях, спина болела, а лицо я прятала за волосами.
– Почему? Ты ведь красавица! – возразила я, присмотревшись.
В свете луны, пробивающемся сквозь высокие окна, виднелись черты лица Василисы. Она смахивала на юную девушку, ее губы были полными и небольшими, глаза маленькими, но смотрелись на ее овальном лице как кукольные. Натуральные брови лишь украшали ее мимику. Оказалось, что у Василисы темно-русые волосы.
– Я… – она подняла глаза к переносице, поморщилась и посмотрела на меня. – Не помню. Видно, было что-то. Да и чего прошлое ворошить? Мы ведь сюда с другой целью пришли.
Василиса прошла мимо меня и открыла дверцы шкафа. Они заскрипели так громко, что у меня на секунду закружилась голова. Резкие звуки иногда напоминали мне о плохих днях, и я могла впасть в ступор. Сейчас я вспомнила полицейскую сирену в тот день, когда Наташа хотела спрыгнуть из окна многоэтажки. Они приехали не к нам, кто-то ограбил соседей, но я отчаянно желала, чтобы они обратили внимание на нас. К сожалению, до подростковых проблем никому не было дела.
– Тебе нужно не платье, – забубнила Василиса, – что-то другое. Это? Нет. Вот это…не пойдет.
Она выбрасывала одни одежды за другими, а я наблюдала за этим, чувствуя себя маленьким ребенком, которого мама притащила в магазин.
– Вот. В самый раз, – Василиса приложила ко мне штаны и широкую рубаху.
3
Я удивилась, когда одежда села на мне, как влитая. Василиса же нашла скромное платье и оделась в него. Сейчас она напоминала юную царевну, а не ту лягушку-прислугу с засаленным фартуком.
От наших одежд пахло пылью, но мне нравился этот запах. К счастью, у меня не было аллергии.
– Возрадуйся! Ты носишь вещи самой царицы. Вы с ней были одного телосложения, – Василиса взяла меня за руку и заставила покрутиться. Она щупала меня то тут, то там, желая убедиться, что одежда нигде не провисает. – Раз так, значит, тебе и впрямь уготовано стать великой.
– Ты поняла это по одежде?
– Одежда многое может сказать о человеке. Вот ты, например, думала, что царица носила штаны? Или такие просторные рубахи, толком ничего не скрывающие? Я привыкла видеть ее издалека. Она была похожа на духа в изящных платьях, длинных меховых накидках и всегда верхом.
– Можешь еще рассказать о ней? – мной овладело любопытство. Василиса говорила о матери Кощея так свободно и просто, будто они с царицей были знакомы лично.
Как если бы она рассказывала мне сказку, подобно бабушке. Этот уют ее крестьянской речи, сумрак потайной комнаты и атмосфера вовлеченности заигрывали со мной, заставляя отдаляться от цели.
Я надела кафтан Кощея, чтобы было теплее. Как только найду его, сразу верну, решила я. Конечно, ему не было холодно, ведь он не живой, но все же…
– Разве ты не собиралась пойти за царевичем?
– Пройдись со мной до двора и расскажи, – я взяла Василису под локоть и заглянула ей в глаза. – Я хочу знать больше о матери Кощея.
– Ладно, – она покачала головой, – смотри, как бы любопытство тебя не сгубило. Немало девиц в его хитрые лапы попались. А уж что с любопытными носами на базаре делают…
Мы вышли из комнаты. Двери за нами закрывались сами по себе. Зачарованное место наводило трепет.
– Царица была юна, когда вышла замуж. Видела я ее еще в детстве, когда гуляла с братом…
– У тебя есть брат?
– Да.
– В сказках об этом не говорилось… – я виновато взглянула на нее. – Как его зовут?
– Федькой. Надо бы его разыскать…
– Вы потерялись? Когда?
– Царевишна, ты начинаешь меня утомлять! Я же о царице рассказывала, разве нет?
– Прости.
– Так вот! – Василиса качнула головой. – Видела я царицу. Везли ее в Тихую рощу на коне свататься. Она тогда маленькая была, но уже от нас, сельских девчонок, отличалась. Бледная, златовласая, губы как ягодные, ресницы длинные. Никому из наших такая красота не снилась. Одежды у нее всегда были богатые, за версту виднелись.
А потом она приезжала каждый год, становилась старше, расцветала на глазах у всего села. Ее, конечно, защищали от простолюдинов, гнали нас палками да мечами, но любопытство наше стало ненасытным, ведь обещали гулянья на свадьбу царскую.
А царь, будучи тогда царевичем, прослыл молчаливым и злым. Но с появлением царевны в нем родился другой человек. Начал улыбаться царевич, крестьянам помогал. А когда они поженились, так сразу такой пир закатили, неделю мы с набитыми животами ходили! Вот бы еще раз на царской свадьбе побывать!
Василиса остановилась и посмотрела на меня.
– В день ритуала, когда будет пир, мы все станем сами собой. Каждый сможет есть и пить, сколько хочет, пока не пройдут сутки и не вернется все на круги своя.
По моей спине пробежал холодок. Ритуал близился, а я до сих пор не нашла своего царевича. И это пугало меня больше, чем возможность умереть в агонии.
4
– Давай пока не будем об этом говорить, – попросила я, с трудом сглотнув ком в горле. Слюна залетела не туда, и я зашлась в кашле.
– Я рассказала тебе достаточно, поэтому хочу знать: что ты собираешься делать, когда найдешь царевича?
– Как что? Я верну его в Тихую рощу, и мы поженимся.
– Ты понимаешь, что он сейчас наверняка под чарами Ягини?
– И что?
– Тебе придется приложить все усилия, на какие ты только способна, чтобы освободить его разум от мыслей о ней.
– Откуда ты знаешь? – от волнения я начала кусать губу.
– Я знаю, как мыслит Яга. Знаю ее тайные желания. Она думает, что скрывает их, но на самом деле ее прочесть так же легко, как открытую книгу. Яга помешана на царевиче. И ее помешательство принесет лишь разрушения. Я бы хотела, – Василиса взяла меня за руки и повернулась ко мне, – чтобы ты могла противостоять ей.
– Кощей уже выбрал меня. Разве этого недостаточно?
– Увы. Если бы все было так легко, мы бы не были прокляты целых пятьсот лет. Когда ты встретишься с ней в битве за Кощея, Яга вывернет твою душу. Ты пройдешь через то, что не могла себе вообразить. Поэтому…я хочу дать тебе шанс.
– Какой шанс?
– Шанс выбрать человеческую жизнь. Шанс спастись и забыть о Залесье раз и навсегда.
«Сначала Баюн, теперь Василиса…оба твердили мне, что я должна помочь им спасти Залесье, а теперь отговаривают!» – во мне вскипела злоба.
