– Можешь с ним поговорить?
– Поговорю.
Они ехали через заповедник Йоло, и Сэм смотрел на птиц, собиравшихся в стайки на заболоченных участках вдоль дороги. Он думал о брате, о странной отчужденности, которая возникла между ними. Он помнил время – это было совсем недавно, – когда им они понимали друг друга без слов. Они полностью доверяли друг другу, когда речь шла об охоте. Теперь он этого не чувствовал.
Сэм понимал, что тоже отвлекается, борясь с образами Люцифера и обрывочными воспоминаниями о мучениях в Клетке. Иногда он будто разделялся надвое: одна его часть по-прежнему оставалась в том ужасном месте, а вторая находилась здесь и сражалась с монстрами. С каждым днем эти две части отдалялись друг от друга все дальше, и Сэму приходилось постоянно напоминать себе, что он больше не в клетке. Что все изменилось. Неважно, как сильно адские видения пытались убедить его в обратном. Шрам на ладони, который разбередил Дин, напоминал о том, насколько реален этот мир. Шрам все еще ныл, и Сэм был этому рад. Он вдавливал большой палец в ладонь каждый раз, когда разум сомневался в реальности происходящего. Сэм скучал по Дину. Скучал по себе прежнему. Иногда он думал о Стэнфорде – до начала охотничьей жизни. Тогда он был полон надежд. Начинал строить будущее своей мечты. Он жил вместе с Джесс, учился в колледже. Но однажды ночью все изменилось. Появился Дин и сказал, что отец пропал. Сэм стал охотиться вместе с братом и не вернулся к прежней жизни. Возможно, у него никогда и не было шанса на нормальную жизнь. В конце концов, он ведь Винчестер.
– Вижу, ты задумался, – прервал его размышления Бобби. – Все переживаешь за Дина?
– Думаю о той дороге, на которую так и не свернул.
Бобби выглядел почти печальным.
– Да, знаю, как это бывает.
Сэм знал, что Бобби тоже есть, о чем сожалеть. Его тоже лишили шанса на нормальную жизнь.
Вдали появились прибрежные горы, туман уже окутывал их вершины. Фургон въехал на склон, и перед Сэмом внезапно раскинулись сверкающие воды залива Сан-Пабло. Они съехали на 37-е шоссе, окруженное километрами заболоченных земель. Белые цапли ловили рыбу, десятки уток плескались под вечерним солнцем. Небо отражалось в воде небо, и болотца сами напоминали маленькие кусочки неба.
– Думаешь, Джейсон справится? – спросил Сэм.
– Он уже раз потерпел неудачу, и, кажется, его это не остановило.
Когда 37-е шоссе вывело их на шоссе 101, показались ряды холмов округа Марин. Бобби свернул к северу и въехал в город Новато, на дорогу, ведущую к морю.
– Почти на месте, – сказал он Сэму.
Они повернули на запад. По полям бродили коровы, склоны холмов поросли дубами, в небе кружили грифы. Солнце уже висело совсем низко, когда они прибыли в маленький городок Пойнт-Рейес Стейшн.
Похоже, за десятки лет тут почти ничего не изменилось. По обе стороны главной улицы стояли здания конца восемнадцатого века. Несколько прохожих шли куда-то в сумерках по своим делам.
– Где найти охотницу? – спросил Сэм.
Бобби окинул взглядом постройки:
– У нее маленький ресторанчик за главной улицей. Называется «Пеликанье Гнездо».
Они миновали центральную часть города и свернули в переулок. «Пеликанье Гнездо» обнаружилось через полквартала. Над дверью висела вывеска – белый пеликан на кучке яиц. Здание выглядело старым, возможно, еще начала прошлого века. Бобби нашел место для парковки.
– Она знает, что мы приехали? – Сэм выбрался из фургона.
– Ага.
Они одолели половину ступеней, когда открылась дверь, и из нее вышла женщина пятидесяти с лишним лет. Распущенные волнистые волосы обрамляли приятное лицо. При виде Сэма и Бобби в умных глазах зажегся огонек. Женщина широко улыбнулась и протянула руки Бобби.
– Бобби Сингер, – она крепко обняла его.
– Марта, – приветствовал ее Бобби.
– А это, должно быть, Сэм Винчестер, – Марта улыбнулась Сэму.
Сэм протянул руку. Марта ему сразу понравилась.
– Приятно познакомиться.
– Взаимно, – она снова сжала Бобби в объятиях, и Сэм с веселым изумлением увидел, что Бобби немного смущается и краснеет.
– Входите же!
Сэм и Бобби вошли вслед за Мартой в ресторан, и она заперла дверь. Пахло изумительно – свежим хлебом и экзотическими специями.
– Готовимся к вечернему наплыву посетителей, – объяснила Марта, указав в сторону кухни. – Открываемся через полчаса.
– Много клиентов? – поинтересовался Сэм.
– Туристы, в основном, но завсегдатаи из местных тоже есть. Хорошая дневная работа, чтобы окупить вторую, – тихо проговорила она.
Сэм понял, что Марта имеет в виду охоту.
– Идемте в мой офис.
Они прошли через двустворчатые двери, по коридору, через еще одну дверь. За дверью оказался уютный кабинет. На стене висел большой батик с изображением кита. Декоративный светильник от Тиффани бросал мягкий отсвет на красные стены. Марта заперла дверь и жестом предложила гостям сесть в кресла у письменного стола.
– Так вы действительно думаете, что нашли асванга? – уточнила она.
Бобби кивнул:
– Похоже на то.
– Никогда не слышала, чтобы кто-нибудь охотился на асванга.
– Я тоже. Раскопала что-нибудь?
Марта открыла запертый ящик стола, вытащила старую книгу в кожаном переплете и открыла страницу, заложенную лентой.
– В этой легенде говорится, что крестьяне, чтобы не подпустить к себе асванга, сделали особое оружие, которое способно пронзить его и стянуть на землю. Но его нужно вымочить в определенных специях и наложить заклятие.
– Сможешь? – спросил Бобби.
– Думаю, да. Нужно собрать все ингредиенты, некоторые из них малоизвестны.
– Например? – заинтересовался Сэм.
– Например, аджаван и панданус.
– Ого. Никогда даже не слыхал о таких. Панданус? Серьезно?
– Его еще называют пандан. С заклинанием я справлюсь вместе с Бобби, – Марта взглянула на Сэма: – Сможешь достать нужные специи и хвост шипохвостого ската для крюка?
Сэм вытащил блокнот и ручку:
– Без проблем. Диктуй список.
– Хорошо. Соль, аджаван, калган, панданус, тамаринд, семена австралийской акации, индийская гарциния, кафир, лайм и любисток.
– Любисток? – переспросил Сэм. – В самом деле, есть растение, которое называется любисток? Панданус и любисток?
– Ну да. А плеть должна быть сделана из бечевы, которая на две части конопля, а на одну водоросли.
Сэм закончил писать и перечитал список:
– Ясно. Пахнуть это все будет так себе, да?
