Лео решительно распахнул дверь сеновала. Девушка ждала его: голая, она лежала прямо на земле, раздвинув ноги. Он шагнул вперед и остановился, разглядывая рыжеватую растительность у нее на лобке. Голос Мии все еще звучал у него в голове, и это тело больше ничего не могло ему предложить.
– Что за делишки у Карима с твоим отцом? – спросил он грубо.
Девушка улыбнулась, обнажив гнилые зубы.
– Может, ты перестанешь задавать вопросы и отымеешь меня?
Лео крепко ухватил ее за волосы и дернул на себя.
– Говори, – прорычал он. – Или убью.
Девушка уперлась коленями в землю и взмолилась:
– Хорошо. Я все тебе расскажу, только отпусти… Лео ослабил хватку – несколько грязных, жестких волосков осталось у него между пальцами – и толкнул ее на кучу кормового зерна.
– Ну? О чем они все время секретничают?
– Столько лет прошло, а ты до сих пор не понял, что здесь происходит, – пробормотала девушка.
– Объясни мне, – велел Лео. – Что я должен был понять?
– Ты не думал, почему лошади болеют? Тебе не странно, что все они умирают одинаковой смертью?
– Карим говорит, это легочная инфекция и они передают вирус друг другу.
– Ну да, конечно, – насмешливо сказала она. – Вирус подпольных скачек… – К голосу вернулась былая пронзительность. Стоило ей занервничать, как в ее лице проступало что-то нездоровое, похожее на слабоумие. – Мой отец помогает накачивать их наркотиками. Знаешь, что он им дает? Вытяжку из лягушек… Называется дерморфин, его получают из лягушачьей кожи. С ним лошади не чувствуют боли и во время забега мчатся во весь опор. Но кости становятся хрупкими и потом ломаются, в итоге остается только усыпить животное…
Американец потер подбородок.
– Почему не подождать, пока перелом срастется?
Девушка снова улыбнулась ему своей странной улыбкой.
– Потому что лошадь со сломанными ногами вызывает подозрения. Понимаешь? История с вирусом должна успокоить босса.
Лео вздрогнул.
– То есть Кирпич ничего не знает о скачках?
Девушка кивнула.
– Раскрой глаза пошире, и ты увидишь, что ваши лошади еле стоят на ногах, у них от природы слишком тонкие щиколотки и слишком тяжелый круп, чтобы участвовать в скачках… – Она подползла поближе и встала на колени. – Ну так что, займемся, наконец, делом?
Лео наклонился к запыленному лицу девушки, сжал ее голову руками и вгляделся в ничего не выражающие карие глаза – будто в стену, за которой скрывается пропасть. На миг он ощутил что-то вроде жалости. Часто, подумал он, за зимой ничего не следует, даже весна. Он разжал руки, собрал раскиданную по полу одежду и бросил ее девушке.
– На, – сказал он. – Одевайся.
* * *
– Тебе все понятно? – спросил Лео, сжимая в руке телефон.
– Да, завтра я позвоню тете Санте в Сан-Хуан.
– Отлично… Так что?
– В смысле «так что»?
– Ты меня любишь или нет?
– Сначала выберись оттуда, а потом мы поговорим.
– Значит, ты меня любишь.
– Сначала выберись оттуда!
– Хорошо.
– Кстати, когда это произойдет, ты знаешь?
– Скоро.
– Скоро – это когда?
– Скоро.
– …
– Миа? Алло? Миа, ты меня слышишь?
Связь прервалась. Сердце Американца бешено колотилось, тишина в трубке была равносильна смертному приговору.
Постепенно он убедил себя, что это не конец света, ведь украденный телефон может разрядиться или владелец может его заблокировать. В любом случае трудности ему на пользу, они только приблизят побег. И неизвестно, может, Миа успела услышать его второе «скоро», прозвучавшее куда более убедительно, чем первое.
Следующие несколько недель Лео пришлось безвылазно сидеть на ферме. У Карима были срочные дела в городе, поэтому заказы из супермаркета он забирал сам.
С недавних пор поведение египтянина изменилось. Про телефон хромого он точно не знал, иначе Лео уже лежал бы в земле с простреленной головой. Похоже, дело было в девке. Или Карим их застукал, или она сама призналась. В его отношении теперь ощущалась скрытая неприязнь: он вел себя подчеркнуто спокойно и сдержанно, словно успокаивая Американца, что никто не держит на него зла, никто не планирует от него избавиться. Следовало быть осмотрительным и держать ухо востро.
Однажды вечером, по обыкновению поделившись с ним новостями о животных и посадках, египтянин между делом сообщил, что у него лежит приглашение на свадьбу Пинуччи.
– Когда ты его получил? – спросил Лео, сидя на земле и прислонившись спиной к скале.
Карим ловко поворошил угли кочергой.
– Понятия не имею.
– Последний раз нам привозили почту из Неаполя дней десять назад, не меньше!
Египтянин пожал плечами.
– Похоже, что так…
Лео отвернулся, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не сорваться. Из долины пахнуло свежестью – только она и спасала от беспощадного зноя, воцарившегося в последние дни. Нельзя было поддаваться на провокации.
– А когда свадьба?
– Кажется, в конце сентября, – ответил Карим, раскладывая на решетке отбивные из ягненка. Зашипел капающий в огонь жир.
– Когда станет ясно, я смогу туда пойти? – не сдавался Лео.
Египтянин не торопясь пристроил кочергу сбоку от жаровни, взял бутылку пива и сделал большой глоток.
– Понятия не имею, это не от меня зависит.
– Но ты можешь замолвить за меня словечко.
Карим резко обернулся. От жара и алкоголя его лицо раскраснелось, глаза блестели.
– Я занимаюсь лошадьми, фермой и слежу, чтобы ты выполнял свою работу, – раздраженно ответил он. – Я ни за кого не прошу, тем более за рабов. – Он сплюнул и снова принялся ворошить угли в жаровне. – А теперь подними свою задницу и подай мне миску, – приказал он, переворачивая отбивные, чтобы поджарить их с другой стороны.
* * *
В последнее воскресенье июля Лео вошел в дом и увидел носатого, который си – дел в кресле, положив ноги на камин – ный приступок. Небритый, с сигарой, он беседовал с двумя незнакомыми Лео типами в деловых костюмах. Они обсуждали на – польные покрытия, мол, на первом этаже надо класть кирпич, а на остальных – керамическую плитку.
– Старина, а что вы скажете насчет паркета? Жена мне с этим паркетом всю плешь проела, а я ей гово – рю, что в ванной дерево сгниет…
В углу Лео увидел бледного как полотно Карима, тот выглядел так, словно только что спустился против ветра с ухабистого склона. Рядом с ним стояли девушка – под правым глазом расплылся большой синяк – и ее отец – вылитый козопас, того и гляди начнет отгонять мух от лица, – их видок тем более не вязался с элегантными костюмами гостей и мраморным столом.
