Таким образом, первые месяцы на ферме стали для Лео месяцами внутреннего сопротивления необходимости адаптироваться к ситуации, смириться с изоляцией от мира и безмолвием, это было время бесконечных внутренних монологов, депрессии, кошмаров, слез и битья головой о стену вагончика. Как-то утром он проснулся, ощупал образовавшийся на лбу маленький шрам и понял, что пора смириться.
Он уже не вернется назад. Магия одержала верх, и против нее он бессилен, остается только ждать, пока не случится нечто, способное снять с него заклятие. В тот же день Американец подошел к Кариму и предложил помочь с лошадьми.
* * *
На следующий день после ночного визита носатого и глухонемого Лео заглянул в конюшню, увидел, что лошади спят, и решил вернуться попозже, чтобы доложить им овса.
Он торопливо пересек свалку и наткнулся на застрявшую в еловых ветках банку из-под кока-колы, которой – он в этом не сомневался – вчера там не было.
Американец подошел к изгороди, вытащил жестянку, рассмотрел ее со всех сторон и смял в кулаке. Потом вернулся к себе в вагончик, взглянул на часы, заткнул за пояс фонарик и вышел. День был солнечный и теплый. Лео вытащил лопату из груды инвентаря возле вагончика, перелез через ограду, отделяющую ферму от соседнего участка, и уверенно зашагал в сторону реки. Земля здесь выглядела невозделанной, на ней почти ничего не росло. Но это была иллюзия. Их сосед владел самым настоящим сельскохозяйственным предприятием, со знанием дела культивировал почву, в отличие от их фермы на его территории не было ни строительного мусора, ни сорняков. Та же история и со скотиной: его животные были выносливыми и спокойно доживали до старости, а им своих, истощенных и хворых, рано или поздно приходилось забивать.
Около грота дул сильный ветер. Он миновал яму, образовавшуюся из-за падения сосны, и оказался в роще, где сквозь кроны деревьев еле-еле виднелось небо. Землю покрывал чахлый кустарник, меж выступающими корнями рос мох, на котором легко было поскользнуться. От шагов Лео по опавшей листве поднималось гулкое эхо.
Он остановился и прислушался к журчанию реки. Затем опустился на колени, заглянул в лаз, выбитый в скале, разгреб засыпавшие вход листья, бросил внутрь лопату и последовал за ней. Прополз вперед, помогая себе локтями, и пробрался через узкую арку свода.
Сердце стучало в висках. Чем глубже он забирался в грот, тем слабее становился дневной свет за его плечами. Он сжал черенок лопаты, прополз еще несколько метров и, когда на него повеяло холодом, почувствовал, что лаз расширился. Весь выпачканный в грязи, он поднялся на ноги. В этой части пещеры можно было выпрямиться в полный рост. Лео вытер рукой пот со лба и достал фонарик.
Выхваченный лучом искусственного света, грот казался нереальным в своем безмолвии. Лисы – если они тут были – спрятались за валуном или в какой-нибудь норе. Он внимательно осмотрел каждый угол, вздрагивая при каждом шорохе, но, кроме трупика ужа, ничего не обнаружил.
Американец по-пластунски выбрался из пещеры и направился было к ферме, но донесшийся из кустов шум его насторожил. Он замахнулся лопатой, резко обернулся и увидел девушку.
– Ты, случаем, не лисиц ищешь? – спросила она.
Лео опустил лопату.
– Да. Видела их?
– Я живу в этих краях с самого рождения и ни разу ни одной не видела. Когда отец хочет размяться, то залезает внутрь, – девушка указала на лаз, – и выгоняет оттуда парочку. А когда убьет, сбрасывает их вниз, на табачные поля. Он говорит, что лисьи скелеты – отличное удобрение для почвы.
– В любом случае в пещере их нет.
Они разглядывали друг друга, словно пытаясь разгадать, что на самом деле привело сюда каждого из них.
– Сегодня Карим не придет на встречу, – сказал Американец. – Он уехал рано утром.
– Я знаю.
– Если знаешь, то зачем оставила банку?
– Я надеялась, что ты придешь, – пробормотала девушка, подходя ближе.
Лео попятился. Возможно, под слоем грязи и засаленных лохмотьев и скрывалось тело настоящей женщины, но в это сложно было поверить.
– Хватит, – процедил он. – Ведешь себя как шлюха. Ты девушка Карима.
– Я не его девушка.
– Ну, он считает иначе. В любом случае меня это не касается.
– Однако ты увидел банку и пришел.
Лео снова махнул лопатой.
– Я пришел из-за этих чертовых лисиц.
В полумраке лицо девушки осветила лукавая гримаса.
– Ну да. Но мне почему-то кажется, что ты не прочь меня трахнуть. Все-таки даже рабу, мечтающему о своей возлюбленной, иногда надо расслабиться.
Лео схватил ее за воротник.
– Ты совсем дура, что ли? Хочешь втянуть меня в неприятности?
Лицо девушки было перепачкано грязью, от одежды несло гнилым сеном. Все в ней казалось варварским, примитивным и неуместным – о том же он подумал и в первую их встречу в конюшне, когда она стояла, раздвинув ноги и опершись на стенку кормушки, а Карим имел ее сзади.
– Держись от меня подальше, ясно? – Лео оттолкнул ее. Девушка упала на землю и вскрикнула от боли. – Чертова психопатка!
Ничего не ответив, она ощупала поцарапанное колено и перевела взгляд на Американца. Провела пальцем по ранке, продемонстрировала ему окровавленный палец и с довольным видом сунула его в рот. – Будь паинькой, и я позволю полизать себя, а Карим будет на нас смотреть, – усмехнулась она. – Только сначала придется его усмирить… связать, например…
Лео молча сплюнул на землю и отвернулся. На западе плотной стеной сгрудились черные тучи. Вдруг, разрезав небо на две части, сверкнула молния.
Американец насыпáл лошадям овес, когда Карим вырос у него за спиной, держа в руках разодранную тушку курицы.
– Еще одна, – сказал он. – Эти гребаные лисы у меня уже в печенках сидят.
Лео посмотрел на болтавшееся в руках египтянина тельце, поднял граблями охапку овса и бросил ее в стойло своего любимчика – малыша-альбиноса по кличке Бальбоа.
– Я сегодня ходил в грот, – сообщил он.
– И что, поймал хоть одну?
Лео покачал головой.
– Даже следов не нашел.
– Точно?
– Точно.
– Вот черт.
– Они явно поменяли нору.
Шорох колосьев привлек внимание малыша Бальбоа. Он был весь белый, только между глаз чернело пятиугольное пятно. Лео нравилось наблюдать, как тот жует, при этом пятно вытягивалось и походило на равнобедренный треугольник.
– Где ты оставил Али?
– Он ждет тебя в грузовике, – ответил Карим. – Проголодался, должно быть, после сегодняшнего шоу. – Он поднес курицу поближе к глазам. – Мы ее даже зажарить не можем, – посетовал он, внимательно ее разглядывая. – Если только бульон сварить. Да, для бульона сгодится.
