– Я не совсем понимаю, как человек, только что севший за ручку моей машины, сможет ее оценить.
– Такова процедура, товарищ гвардии генерал. Да вы не беспокойтесь, испытатели у нас опытные. Все летчики испытывали ЛаГГ-1 и ЛаГГ-3, трое воевали на ЛаГГ-3м в 274-м полку 11-й САД на Брянском фронте.
– Но это же не «три-ЭМ», практически ничего общего. Впрочем, делайте, что хотите.
Тут появился Гудков, обменялся рукопожатиями с летчиками.
– Чего такие кислые? Петр Васильевич? Леша?
– Да вот, товарищ генерал не очень хочет давать свою машину шести разным летчикам. Оно понятно, конечно.
– Ну и правильно, что не дает, на восьмой стоянке стоит «эталон» ГГ-3срв, такой же машины, как и у него. Там увидите Гошу Шиянова, он – заводской испытатель, не приставайте к Петру. Петр Василич, мы закатили «ГС» в ангар, пойдем, познакомишься. Сам будешь показывать, так лучше будет. Сам понимаешь, ее еще пропихнуть надо.
Прошли в ангар, чехлы с машины сняты, вокруг множество людей. Гудков подергал одного из них за рукав.
– Знакомься, Петр: Зосим Даниил Степанович, он нашу «птичку» и поднимал.
– Петр Васильевич, комдив 13-й ГСАД.
Они похожи: худощавые, небольшого роста. Рукопожатие у обоих крепкое.
– Наслышан, у меня такое впервые, когда конструктора приходится знакомить с машиной. В общем, это первый летный экземпляр, машина совсем не боевая, вместо боезапаса мои «ящики» стоят. Второй летный сейчас в ремонте, сделать его до показа не удастся. Крышки капотов отсека вооружений изменены, чтобы аварийно сбрасывать данные самописцев. Если, тьфу-тьфу-тьфу, придется оставлять машину, вот рукоятка сброса, – улыбаясь, сказал испытатель.
Инженер-испытатель Зосим создал прообраз современных «черных ящиков», бортовых самописцев, которые фиксировали работу двигателей, рулей, поведение отдельных частей самолета, чем внес первую научную лепту в дело испытаний самолетов. Чуть позже возглавил летно-испытательную службу ЛИИ, затем ЛИС бюро Туполева. Сейчас он руководил ЛИСом 84-го завода. До 13.00 Петр готовился впервые вылететь на новой машине. Затем буквально прибежал Гудков, с сообщением, что «руководство прибыло, выкатывайте». Это сейчас к носовой стойке цепляют «водило», его – к автомашине, и самолет вывозят из ангара. Здесь Петр остался сидеть в кабине, а остальные летчики, конструкторы, механики и «массовики-затейники» обступили самолет, уперлись руками в обшивку и на «раз-два» вытолкали его с места в ангаре и покатили вперед. Причем направлением правили внешние участники действа. Функцией Петра было только по команде нажать на тормоза на педалях. Ряд самолетов, с утра использовавшихся в испытаниях, приближался. Там уже стоял техник с флажками и поднял обе руки вверх, показывая, куда требуется поставить машину. А руководству первым показывали Ла-5. Он сегодня, по замыслу Шахурина, должен был стать «звездой салона»: массовый, дешевый, технологичный, не требующий в производстве высококвалифицированного труда.
Не успел Петр выскочить из машины, как рядом с ней появился его собственный самолет. Место для него оставили справа. Гудков поставил новую машину после «заслуженного ветерана». Показ – это «действо», правила которого были неизвестны Петру. Я в этом понимал больше, но предпочитал не ввязываться, так как мог напортачить и накосячить, так как впервые принимал участие в этом мероприятии: показе техники Верховному, который прибыл не один, а в составе целой свиты командующих, наркомов, секретарей ЦК, членов Ставки. Большинство из них Петр видел впервые, знакомые лица были, но не Петру, а мне, по старинным фотографиям. Сталин был не в шинели, а в сером матерчатом плаще. Я мысленно посоветовал Петру встать между машинами у винтов и не лезть в свиту, хотя Гудков ушел туда и несколько раз кистью руки подзывал Петра послушать то, что говорят. Я же, зная характер Петра, предпочел удерживать его на месте, дабы не ляпнул чего лишнего. Врагов в этой толпе более чем достаточно, заводить лишних ни к чему. Закончили обсуждать Ла-5, перешли к самолетам Поликарпова. Он выставил две машины: И-185 и И-185-УТИ. Говорил Поликарпов, остальные его слушали, затем повернулись на Петра. Пришлось ему немного пробежаться и доложить о прибытии.
– Тут товарищ Поликарпов говорит, что получил ваше согласие на совместную доработку самолета И-185?
– Да, я ответил положительно на его предложение. – Гудков изобразил на лице полное негодование и постучал пальцами обеих рук по вискам.
– С чем это связано?
– С материалом корпуса и с 1-м заводом, который освоил клепку «впотай». Самолетам «ГГ» и «ГС» не хватает именно цельнометаллического корпуса. Объединение усилий принесет свои плоды быстрее. Эти самолеты нужны были еще вчера. За основу будет принят вот этот самолет. – Петр указал на И-185-УТИ.
– Чуть позже покажем, товарищ Сталин. Перекатить его нужно к двум крайним самолетам в этом ряду. – Поликарпов рукой подал команду, и техники покатили его УТИ к ГГ-3срв Петра, и к ГС-5.
– Что по испытаниям? – спросил Сталин.
Генерал-майор Мочалов подал Сталину заполненный наполовину формуляр конкурса.
– В наземных испытаниях победил И-185, остальные места распределились в следующем порядке: ГГ-3ср, Ла-5, ГГ-3срв. Подготовка к полетам сложнее всего именно на высотном дальнем разведчике. Там требуется замена законцовок на обоих консолях крыла. Эта операция на других машинах не предусмотрена. Но эта машина победила в конкурсе по максимальной высоте полета: 13 900 метров, со скоростью 615 километров в час. Опробованы стандартные маневры по высотному бою: горизонтальный вираж, ведение огня из двух пушек, бочка, повторный набор высоты.
– Что с высотностью у других?
– Ла-5 на последнем месте, 7200 метров, выше начинается значительное падение скорости. ГГ-3с-82ф горьковского завода – 8400 метров, остальные машины «ГГ» дали стандартную высоту полета 10 200 метров. И-185-82фн – 10 100 метров. И-185-71 показал 11000. Полеты на максимальную скорость у земли…
– Называйте только первое и последнее место, – сказал Сталин.
– ГГ-3 с двигателем «фн» всех модификаций – первый, Ла-5 – последний. На высоте 6200 метров – И-185-71. Среди машин с М-82 – ГГ-3срв – первый, Ла-5 – последний. Ну, а бои мы оставили на ваш приезд, товарищ Сталин.
– Давайте перейдем к трем крайним машинам, – предложил Поликарпов.
Сталин согласился, и вся свита последовала за ним. У самолета Петра «вождь» остановился.
– Все на этом самолете?
– Нет, шесть на И-16, восемнадцать на ЛаГГ-3в, пятнадцать – на ЛаГГ-3м и тридцать три – на этом.
Сталин встал возле мотора и показал Петру место возле него. Защелкали камеры. Смущенный Петр не знал, куда девать глаза. Наконец, съемка закончилась, и они с Поликарповым начали показывать Сталину общие черты двух разных самолетов. Николай Николаевич сказал, что его И-185-71 бой у ГГ-3срв выиграть не может, несмотря на превосходство в максимальной скорости и высотности. Скорость по крену у него ниже, а капот – длиннее.
