– Может, переключишь? – зашел Жак на кухню, открыл холодильник и достал четыре апельсина.
Она переключила. Там мальчик выгуливал слона. Мальчик был маленький, а слон огромный.
– Слон подойдет? – спросила Катя. В руке у нее было зеленое яблоко, которое она успела сочно откусить.
– К тебе? Нет. Я бы не хотел.
– Дурак. А я бы хотела. Прямо сейчас, на эту кухню. Подошел бы, протянул свой хобот, – сделала характерный жест рукой Катя: – Очень приятно, слон.
– Ты готова усыновить всех.
– Слона – нет, мальчика – может быть. Главный здесь не слон, а мальчик.
– Это не слон, это тень личности мальчика, – прокомментировал Жак. – Ты же знаешь, что у каждого человека своя тень. Его эго.
– Эго мальчика росло не по годам, – разрезал Жак апельсины, собираясь выжать из них сок.
– Акселерация коснулась не только людей, больше даже их эго, – вспомнила Катя про яблоко в руке и откусила.
– Тень все время падает, человек все время ее поднимает. Чем больше эго, тем сложнее поднять. Слона поднимать тяжело, наверное. Одному точно не поднять, – отжал на ручной выжималке сок из фруктов и разлил их в два высоких стакана. Один Жак протянул Кате. Ей нравилось, что Жак никогда не задавал дурацких вопросов: «Будешь? Не будешь?» Просто делал, а потом уже предлагал. «Кто откажется от свежего сока, кофе, чая, шампанского… с утра?».
– Не надо его так раскармливать, – приняла Катя сок.
Они чокнулись и выпили. Внутри стало прохладно и апельсиново.
– Кого?
– Эго. Скромнее надо быть, зайчишкой прыг-прыг или в крайнем случае домашним котом, лежи себе, наслаждайся жизнью.
– Слон – это солидно. Железобетонно. Чуть какая проблема на горизонте, заСлонился, и все. За ним как за каменной стеной.
– Ладно, будет тебе слон, – сказал Жак серьезно.
– Не надо мне ничего обещать, если у тебя нет, – Катя завернула мои слова в свой слух и положила аккуратно на полку.
– Посмотрим.
– Посмотрим, – я встала с дивана. Большая тень встала за мной. – Видишь? Познакомься – это моя тень. Похожа?
– Я бы посадил ее на диету, – пошутил Жак. Поставил пустой стакан и обнял меня сзади.
– Свою посади, а мне моя в самый раз, – все еще смотрела я на свою тень. Не было у меня в жизни никого вернее тени. Только она никогда не бросала меня, будто взяла на себя эти обязательства с первых моих шагов. Тень, как верная собака, плелась за мной повсюду, верная мне по гроб. «Кстати, его же тогда будет не закрыть? Вот она – сила эго. Останется, на вечную память», – мелькнула у меня в голове шальная мысль. Тень не требовала ничего взамен, работая на обычных солнечных батареях.
– Отныне твоей тенью буду я, – целовал Жак мою шею.
– Я надеюсь. Я надеюсь, ты придешь сегодня на открытие выставки?
– Сегодня никак, в кондитерскую привезут новое оборудование. Я должен принять, – прижал Жак ее тело еще сильнее к своему. Обвил руками, пустил корни.
– А говорил, будешь тенью, – она почувствовала, как он твердеет.
– Разве у тени не может быть своего дела?
– Теневой бизнес. Понимаю. Ладно, буду ждать свою тень вечером дома, – развязала она его руки, развернулась и к своим апельсиновым долькам прибавила еще две его.
* * *
– Это тебе, – протянул я ей поводок.
– Мой личный слон?
– Да, твоя собственность.
– Недвижимость.
Слонами торговала женщина. Я купил одного из тех, что были привязаны к газовому баллону в компании других животных, будто этот баллон был их матерью.
Едва Катя взяла его за поводок, как у нее зазвонил телефон.
– Это подруга, я должна ответить.
Разговаривая, Катя любовалась на животное:
– Некоторые с головой уходят в материнство, потому что больше не видят себя ни в чем. А знаешь, почему они не видят? Муж заслонил.
– Муж-слон? – вмешался муж в разговор и толкнул мне в лицо воздушного слона. – За таким как за каменной стеной.
– Ай! Слоны атакуют! – отбилась от розового слона Катя, – это я не тебе, – крикнула она в трубку. – Иди ты! – замахнулась на меня слоном Катя, зажав трубку рукой, и продолжила болтать: – Сначала ждешь предложения, потом ребенка, потом мужа с работы, потом просто ждешь, потому что больше ничего не умеешь.
Неожиданно она отпустила нить и слон оказался на свободе. Он с удивленными глазами начал подниматься в небо.
– Как ты думаешь, он вернется? – обратилась Катя ко мне.
– Не уверен, – ответил я.
– Он не вернется, – ответила она в трубку. – Не надо было его надувать.
– Ты про слона?
– И про слона тоже, – снова зажала трубку Катя. – Женщина не хочет понять, что мужчины тоже люди.
– Еще какие.
– Настоящего еще надо вырастить. Люби своего мужчину, в один прекрасный день он станет настоящим, – отвечая в трубку, посмотрела Катя сначала на меня, потом на слона, который уже прогуливался по крышам близлежащих домов.
* * *
На меня посмотрело пасмурное окно. Налицо были все признаки понедельника. Если бы не сирень. Сирень висела гроздями и пахла дождем. Жутко захотелось сорвать ветку, как делали это в детстве, чтобы подарить маме на д.р. Сейчас дарить было некому, но за сломанной веткой могло открыться солнце. Я не стал ломать куст. Скоро в окно забарабанил дождь. Как великий Джи́нджер из группы Cream, нудно, но талантливо.
Мы с Катей топтались поочередно и вместе сначала в ванной, в спальне, потом на кухне, в коридоре. Утром мир топтался на месте, будто переживая на старте. Дальше ступени лестницы… мы летим исполнять свой долг… потом эти ступени отвалятся, как у космического корабля, и все достигнут созвездия выходных.
Он и она уже в коридоре, между ними отношения. Обычно отношения развиваются так: он на работе, она скучает, она у подруги, скучает он, он и она дома, оба скучают, он уходит, она уходит, оба скучают, но каждый в свою сторону. Наконец, он и она, насмотревшись в другую сторону, начинают скучать друг по другу, они понимают, что не могут без.
– Перчатки свои взял?
– Может, я хочу вернуться.
– Опять руки будут мерзнуть. На улице дождь.
– С тобой мне и так тепло.
Знакомых женщин у Жака было много, но лишь одна не давала покоя, остальные давали, только покой этот ему был ни к чему, он и не брал, знал, что рано или поздно наскучит обоим.
– Красивые слова.
– Комплимент, между прочим.
– Все комплименты только на кассе.
