— Как пропала? Куда?
— Ищем. Всю стоянку обежали. Не нашли. Вдруг она ушла в центр?
— Да прекрати. Клэр умная девочка. Она знает, что мутантам нельзя в центр. К тому же до него сорок километров. Нет. Она где-то рядом.
Помолчали.
— Кев, о чём ты говорил с ней в последний раз?
— Она нашла старые фотографии. Где дядя Питер ещё жив.
— Радиация?
— Нет. Воронка.
— Покажи мне фотки.
На фотках Кевин и Питер рыбачили в бухте Камелота. Под фотографией стояла дата — 2039 год. Кеву тогда было двадцать два. Воронки появятся только через год. Да, наши учёные многое предусмотрели, но они не учли долгого и сильного влияния радиации на природу. Ну а как такое предусмотреть?
— Питер погиб в 2040-м?
— Да.
Внезапно меня осенило. Я схватил Кева за руку.
— Бежим! Быстро!
Я опрометью вылетел из трейлера.
— Ты куда?!
Кевин кинулся следом.
— Котлован. Под новый цех. Он заполнен водой.
— Я не понимаю.
— Клэр пошла рыбачить.
— О господи!
До котлована было два километра. Метров через пятьсот грузный Кевин отстал. Когда он скрылся за поворотом, я перестал таиться и побежал во всю мочь. Замелькали кактусы и кустарники. Вот и обрыв. Я остановился и оглядел рукотворное озеро. Клэр была на том берегу. Она соорудила из ветки удочку и стояла на камне, который торчал из воды.
Я прыгнул. Внизу обрыв был песчаным и покатым. Срезая пятками песок, я как бы сошёл вниз. Возле самой воды я погасил инерцию.
— Клэр!
— Дядя Пол! Я рыбачу!
— Умница! Будь там. Сейчас я к тебе приду.
— Я к вам приплыву, дядя Пол. Вода очень тёплая.
— Нет! Оставайся на камне!
Я кричал напрасно. Прямо в шортах и футболке, оставив сланцы на камне, Клэр вошла в воду и поплыла.
Тут на обрыве появился Кев. Увидев дочь в воде, он заорал:
— Клэр! Быстро на берег!
Дочь его не слышала. Она неумело и старательно плыла. По воде пробежала рябь. Запахло озоном, как после грозы. Фанатики говорят, что перед купанием нужно принести жертву, и тогда вода больше никого не тронет. Не знаю. Может быть. В центре котлована прямо на моих глазах зарождалась большая воронка. Я скинул футболку. Стянул кеды. Я был отличным пловцом. Девяностооднолетним пловцом в теле тридцатишестилетнего мужчины. Бессмертным. Почти богом, если сравнивать меня с обычными людьми. Богом, если сравнивать меня с мутантами. И конченым оленем, если вспомнить, что я дрочу быкам и никуда не могу уехать из Камелота…
Я бесшумно вошёл в воду. Рассекая котлованную муть загорелыми плечами, я плыл, как сумасшедший, едва не выдёргивая руки из суставов. На берегу захлёбывался криком Кевин. Я поднял голову. Воронка расширялась. Клэр плыла на спине, погрузив уши в воду. Наверное, она улыбалась ясному небу. Я поднажал. Через минуту меня закрутила воронка. Я потерял ориентиры. Задержал дыхание. Вода стояла вокруг меня стеной, за ноги утягивая на дно. Я словно проваливался в колодец, доверху заполненный студнем. Вдруг я понял, что гребу по круговороту, как бы помогая воронке меня прикончить. Нет уж. Не так просто. Я сумел перестроиться в обратную сторону. Я уже приближался к поверхности, когда внезапно перестроилась воронка. Она крутила по часовой, а тут закрутила против. Я приспособился снова. В ту же секунду воронка опять сменила направление. Я тоже сменил. И она. И я. И она. А потом ноги свело судорогой. Я устал. Я больше не мог менять направления. Я утонул. И… не утонул. То есть я вырубился, а потом очнулся в джунглях. Я не очень волоку в джунглях. То ли Индия, то ли Амазонка, чёрт его знает. Через два часа я вышел на берег. На берегу двое рыбаков возились с сетями. Смешно, но по виду рыбаки казались англичанами, а напоминали индусов. Я рискнул предположить.
— Ребята, это Гоа?
Англичане были немногословны.
— Гоа.
— У вас есть воронки?
— Есть. В джунглях. В связках ходим. А ты откуда?
— Да я из Дели.
— Из центра, что ли?
— Из него. Изучаю тут кое-что.
— Учёный?
— Некоторым образом. В каком месте у вас чаще всего возникают воронки?
— Вон там в лес войдёшь и три километра на восток. Поляна, а на ней валун большой. Но лучше не ходи. Сгинешь.
— Спасибо, ребята.
Я вошёл в джунгли и побежал. Неужели всё так просто? Воронки-порталы. Но куда тогда подевались самолёты?
Через двадцать минут я добрался до поляны. Хотелось жрать, но я ни черта не смыслил в индийской флоре и поостерёгся. Гейгер показывал 34. Стояла одуряющая влажность. Ближе к вечеру появилась воронка. Я шагнул в неё с дрожью. Опять отрубился. Зато очнулся не в воде, а на земле. То есть я бухнулся на землю с воздуха. Едва успел сгруппироваться. Заозирался. Это точно была не Индия. И не Камелот. Оставалась Австралия. Змей много. Скорпионы. Ядовитые растения. Чёрт-те что. У местных я узнал про воронки. Про водные и воздушные воронки в Австралии не слышали. А вот земляные встречались часто. Скот в них попадает. Ну и людей утягивает.
Конечно, после стольких лет в Камелоте я хотел пожить и в Дели, и в Мельбурне. Но сначала я хотел вернуться домой, чтобы узнать про Клэр. Я даже подумывал взять её с собой, потому что Кевин и Кэти скоро умрут, а она одна не выживет.
Земляную воронку я отыскал ночью. Мне сказали, что они появляются возле кладбища. Там конфет и булок кто-то наоставлял, и я их все сожрал. Склеп ещё нашёл прохладный. Выдрыхся. А потом мой рот залепило землёй, и я вынырнул в знакомом котловане. Не знаю, сколько в Камелоте времени прошло, но по моим ощущениям прошли сутки.
Я выбрался из воды и трусцой двинул к трейлеру. Я не только из-за Клэр вернулся. У меня тоже были фотки, любимая зажигалка Zippo, редкие книги русских классиков. Куда я без такого богатства?
Я постучался к Джонсонам. Дверь открыла Кэти. За её спиной маячил Кев. Их лица побледнели. Это очень странно смотрится, когда люди загорелые. Первым заговорил Кев:
— Пол…
— Он самый.
— Ты утонул!
— Это как посмотреть. Клэр цела?
В свой трейлер они меня не пустили. Наоборот, вышли на крыльцо и затворили дверь.
Кэти: Цела. Спасибо тебе. Но как ты выжил?
Я ответил. Рассказал всё как есть. И про Гоа, и про Австралию. Они не поверили. То есть они сделали вид, что поверили, но я понял, что они думают. Они думали, что я какой-то необыкновенный мутант, способный задерживать дыхание под водой на очень долгое время. Но в целом они были мне рады. Просто этот мир приучил нас бояться всего непонятного.
