Сообразив, о чём идёт речь, инспектор кивнул. Департамент широко пользовался полицейскими базами данных и прочими возможностями, предоставляемыми карательными органами. А там и до личных контактов не далеко. Рабочая ситуация.
Сравнивая детали коротко описанных преступлений, Сергей не мог не обратить внимание на нестыковки:
— Там девушка, тут парень. Там убита ударом по голове, тут задушен. Навскидку, почерк разный. Опять же, таксист в день около двадцати заказов отрабатывает. Во все концы города гоняет. На него всё валить... Извините, Фрол Карпович, но притянуто... Этак всех бомбил можно в киллеры назначить. Или есть какая-то связь? — поспешил он поправиться, сильно сомневаясь в том, что шеф не думал о Его Величестве Случае и прочих житейских совпадениях.
— Никакой, — коротко обрезал боярин.
— У Мирнока алиби? — вступил в дискуссию Швец.
— Относительно. Днём на основной работе работал, при людях, никуда не отлучался. После — извозничал. По вечерам машину загонял во двор. На улице особо не крутился — холодно. Около пяти часов каждый день домой заезжает — подхарчеваться да курей кормить. Куры у него, — счёл нужным остановиться на данной детали рассказчик. — Немного, но ухода требуют. Ночью же спал.
Внутри Иванова всё напряглось. История двух убийств к Департаменту не имела никакого отношения, но они её сидят и слушают, здесь и сейчас. Неспроста.
Напрямую спросить, в чём загвоздка, напарники не решались, а шеф, по своему обыкновению, устраивал подчинённым очередной экзамен на профпригодность, давая возможность им самостоятельно додумываться до подоплёки происходящего разговора.
— Под Печатью допрашивали? — Сергей принялся за сбор информации.
— Кто? Я — нет. Вы и допросите. Коль признается в чём — доложишь.
— Угу... Девушка у покойного имелась?
— Ни при чём. Они разругались вдрызг незадолго до его смерти.
— Обнаружили в доме?
— В нём. Двери оказались не заперты, тело лежало на полу, в коридоре. Соседи ничего не видели. Заборы высокие, не углядишь.
— Собака?
— Не держали. Но загородка имеется.
Антон, посчитав, что хватит изображать безмолвного созерцателя, побарабанил пальцами по столешнице и уцепился за положенного в частном секторе сторожа,.
— Почему? В своём дворе и без барбоса?
— Старый помер летом. Нового заводить не стали. Любили очень.
Как же Иванов ненавидел подобные «разборы происшествий»! По-хорошему, следовало изучить собранные силовиками протоколы, объяснения, отчёт о вскрытии. Пообщаться с родственниками, обойти соседей. Однако второй раз, без веского на то повода, им никто не даст повторять процессуальные действия. Разве что...
— Фрол Карпович! Дело можно почитать? Нам же надо будет правильные вопросы задавать, чтобы потом не отвертелся. Чистосердечного признания при умелом адвокате мало, а на всех допросах присутствовать — кто мы такие? И что делать, если он не причастен?
— Протоколы организую, — пробасил начальник. — Твой дружок вечером притащит. Но вряд ли ты что новое сыщешь. Накоротко — никто, ничего, без понятия. А про «не он»... В лепёшку разбейся, прежде чем мне о сём сообщать. Мирнок этот... без него не обошлось. Может, не сам; может, ведает больше, чем бает. Вот как подумаю о нём, так и ноет, — увесистый кулак постучал по широкой груди в области сердца. — Верный знак.
Аргументация для инспектора выглядела откровенно слабой. Внутреннее чутьё, конечно, никто не отменял, но заниматься плотной разработкой таксиста только из-за боярской придури виделось занятием бестолковым.
Не работают так.
— Ну хоть какая-то зацепочка есть? — едва не взвыл Антон, у которого в голове бродили сходные мысли.
— Следы на снегу перед двором. Далее почищено, да и оттепель давешняя остатки растопила, а вот перед воротами снежок остался. Сорок второй размер, по-вашему. Ботинки. У Мирнока нога той же мерки. Где обувка — неведомо. В его дому так точно нет. И другое... приятный он, аки леденец. Ко всем с улыбочкой, с подходцем. Никто про него слова худого не сказал. Плохо — поможет. Заболел — подменит. Без мыла в гузно не лезет, но и в стороне не стоит, чужому горю завсегда помочь готов. От души. От чистого сердца.
Последнее вообще ни в какие ворота не лезло.
— Я, конечно, извиняюсь, — начал было Швец, вознамерившись открыть глаза начальству на сделанное им «киношное» описание маньяка, но боярин его заткнул.
— Помолчи. Сам разумею, что блажью попахивает... Досказываю. Силища в нём ещё бычья. Дурная. Гнёт подковы или нет — не ведаю, но, сдаётся мне, гнёт. Видывал я его на карточке, да и говорили мне про то... Удавить человека нелегко, а уж так, чтобы тот и пикнуть не успел — мало кто сможет. Они ведь, удушаемые, брыкаются, царапаются, извиваются всяко... Под ногтями хоть что-то, да останется. То ли кожа убийцына при оцарапывании, то ли извёстка от стены. Да что угодно! У нашего паренька — ничего. Без сопротивления помер. И девчушка та, в лесе найденная, тоже по голове удар страшный получила. Вот и рассудите... — устало закончил шеф и рыкнул. — Иванов!
Изменение в интонации оказалось настолько внезапным, что инспектор чуть не подпрыгнул на месте. В последний момент удержался, по неуставному выдохнув:
— А?
— Варежку закрой, муха залетит, — одёрнул подчинённого Фрол Карпович. — До завтра с бумагами управься! — повернулся к Антону. — У тебя не спрашиваю. Тебе велю к Мирноку на дом отбыть. Переверни там всё, но секретно... Полиция ничего не нашла, но ты — не полиция...
Посчитав вводную часть оконченной, шеф пожелал Серёге не лениться и работать больше, а после убыл в неизвестность, прихватив с собой напарника.
***
Объявился Швец ближе к вечеру, зажав под мышкой пухлые тома. Посидел на кухне, полакомился чаем, поиграл с Муркой. Поговорил ни о чём. Разумом он был уже на морском побережье, и любая тема сводилась к пальмам, барам, солнцу и безделью в мягком гамаке или шезлонге.
Даже вылет успел запланировать. Двадцать девятого декабря.
В очередной раз позвал с собой друга. Тот в очередной раз отказался.
Сергею не хотелось говорить о том, что когда он заикнулся о новогоднем отпуске или отгулах, начальство сердито осадило подчинённого:
— Антон уедет, ты уедешь... — дальше ответ более всего напоминал анекдот из разряда «Кто в лавке останется?»
В недовольстве Фрола Карповича имелось рациональное зерно. Полностью оголять подведомственную территорию, да ещё в праздничную неделю, не решился бы никто. Мало ли...
Беседу инспектор оставил втайне от всех и теперь терпеливо отнекивался от настырных предложений друга рвануть в тёплые страны толпой, как год с хвостиком назад.
Не хотел портить ему отдых. С Антона станется пойти на принцип и всё переиграть из солидарности, игнорируя обещания, данные своей подружке Розе.
