— Вы же говорили, что полиция тут уже побывала? Наверняка ведь опрашивали, — не понял приказа Антон. — По второму кругу идти?
— Опрашивали, — не стал отпираться шеф. — Только не знали, о чём спрашивать. А вы знаете. Дальше растолковывать?
— Не нужно, — поспешил с ответом Серёга, не давая напарнику брякнуть ещё какую-нибудь глупость и, при этом, не забывая выдирать различные листики и былинки. Фрол Карпович выглядел усталым, а значит, был по обыкновению раздражительным и скорым на расправу. К чему проблемы искать?
— Приступайте. С утра доложите об успехах, — зевая, протянул грозный босс, отобрал пук травок и исчез, оставив парней одних в комнате Петуховой.
***
Ещё раз осмотрев парник и пошарив за горшками, Швец закрыл дверцу и спросил у напарника, методично обследовавшего комнату на предмет тайников или иных секретов.
— Что думаешь?
— Толком ничего. Мелочёвка одна в уме. Кусочки, без цельного понимания… Корешок женщине в рот засунули с умыслом, да и с ниткой заморочились, зацепили так, чтобы он ей в горло не провалился и Петухова не загнулась раньше времени. Вывод — убивать её вряд ли планировали. Отметелили — да, не без того. Однако хотели бы грохнуть — не устраивали бы настолько сложное представление.
— Думаешь, знак?
— Больше нечего. Наверняка пугают кого-то. Сообщение передают. Вопрос — кому и в чём смысл послания.
О чём-то подобном думал и Антон. Почесав в затылке, он принялся рассуждать вслух:
— Что мы имеем? Тётка, склонная к алкоголизму. Живёт сама, небогато. Работает... установим, где... начинает заниматься колдовскими травками, а значит, где-то взяла семена, методику выращивания и чётко знает, куда их потом пристроить. Тут путано... В закутке урожай молодой, недозревший. Выходит, или со старой партией накосячила, за что и пострадала, или...
— Или она обычная шестёрка, которая сама по себе никому не интересна, — подхватил Иванов, отодвигая кровать и простукивая пол. — Но послужила доходчивым предупреждением своим сообщникам или вышестоящему начальству. Кто-то же платил ей за разведение всей этой ботанической хрени?
Разведя руки в сторону, призрак не нашёлся, что ответить. Зато конструктивно предложил:
— Заканчивай. Не найдём мы здесь ничего полезного. У алконавтов тайники — редкость. Они все ценности в водку конвертируют. Пошли аборигенов тормошить. Схема старая: ты по комнатам ходишь, спрашиваешь, грозишь пальчиком по необходимости. Я невидимкой следом. Слушаю, о чём после твоего ухода болтать станут.
Темнота за окном подстегнула Сергея. Ему совершенно не улыбалось проторчать в общаге всю ночь.
— Пошли.
Отработка затянулась глубоко за полночь. Сосредоточенный инспектор, пропуская мимо ушей недовольное бурчание жильцов и жёстко реагируя только на откровенный мат, методично обходил комнату за комнатой, не забывая общаться со всеми встречными в коридорах. С некоторыми говорил задушевно, с некоторыми по-хамски — в зависимости от ситуации, со старыми знакомыми — участниками потасовки у входа — казённо, нарочито обезличенно.
Не упустил почти никого, постепенно, по крупице выискивая сведения о пострадавшей от неизвестных злодеев Петуховой.
Полезной информации, к сожалению, добыть почти не удалось.
...Обитательница комнаты № 204 не слишком отличалась от основного контингента общежития. Любила выпить, поспать, не любила работать. Социального дна не достигла, однако понемногу, но уверенно, скатывалась к нему.
Характер имела сварливый, обидчивый, была неоднократно подозреваема в хищениях чужих котлет и прочих вкусностей с общей кухни, но за руку её ни разу не поймали.
Общалась со всеми понемногу, отдавая предпочтение тем, у кого есть деньги и кто «приятной даме» наливал бесплатно. Существовала непостоянными заработками — устраивалась реализатором овощей к кому-нибудь на местный рынок, трудилась пару-тройку месяцев, после со скандалом уходила и всем жаловалась на искусственно созданные владельцами недостачи. Действительно было так или сама Юнона Викторовна приворовывала — осталось тайной. Мнения делились примерно пятьдесят на пятьдесят.
В настоящий момент сидела без работы.
Денег у Петуховой стабильно не было, люди её не любили... Если бы не подкармливаемые по неизвестной прихоти бродячие псы — могла бы и умереть.
Относительно слабый свет на близкие отношения потерпевшей пролил, как ни странно, тот самый мужик с баклагой пива, получивший в рыло от Иванова. Оказалось, у него с женщиной несколько лет назад был роман с насыщенными водкой буднями и вечными скандалами. Даже съехаться на пару месяцев ухитрились.
Именно он и поведал о некой Дарье — подруге Петуховой, проживавшей неизвестно где и регулярно выручавшей непутёвую приятельницу небольшими суммами в долг. Дружили женщины с юности, и Юнона, несмотря на склочный нрав и вечный финансовый кризис, доверием не постороннего для неё человека не злоупотребляла.
Единственный сын Юноны Викторовны последние четыре года служил по контракту в армии и к маме не слишком рвался. Мужа у неё никогда не было.
О родителях и прочих родственниках сведения оказались совсем уж скудными — мать проживала в некоем медвежьем углу области и с дочерью не общалась. Возможно, давно умерла. Братья, сёстры — неизвестно.
Номера телефона потерпевшей никто не знал — она его меняла постоянно, иногда по паре раз в месяц, не желая получать звонки от рассерженных кредиторов или работодателей, а если совсем приходилось туго — сдавала аппарат за бесценок в ломбард.
Швец, шлявшийся следом за напарником, внимательно слушал пересуды укладывающихся досыпать людей. Досыта насмотревшись на целлюлитные ноги и семейные трусы узнал про то, что угодившая в больницу женщина задолжала всем понемногу, что окрестные мужики от неё шарахались, будто от прокажённой, ибо во хмелю Юнона Викторовна становилась крайне несдержанной на язык и яростно учила жизни любого, кто пробовал обратить на неё хоть какое-то внимание.
В общем, со всех сторон гражданка Петухова оказалась малоположительной личностью.
Уже под утро, перекуривая на воздухе, у входа в общежитие, напарники подводили итоги:
— Одна польза от ночных отработок — дома все. Расползтись по делам не успели… Хотя, конечно, это свинство — людям спать не давать. Ладно, проехали... Выбора у нас один хрен не было. Шеф приказал — исполнили… И о Фроле Карповиче нашем, незабвенном: ему докладывать пока нечего, — перешёл с одного на другое Иванов, ёжась от прохлады. — Зацепка у нас одна — Дарья. Надо бы установить: где, откуда, почему... Дружат, якобы, смолоду — или учились вместе, или работали. Придётся всю биографию поднимать. А я трудовой книжки у нашей маргиналки что-то не заметил. Наверняка «в чёрную» везде устраивалась. Геморрой...
— Я бы ещё рынок потрусил. Тоже, знаешь ли, кладезь знаний, — озвучил своё мнение Антон, поднимая ворот пиджака и втягивая шею, подзамёрзшую в предрассветной сырости. — У кого работала, с кем общалась, ну и так далее... Как поделим?
